Майкл кивнул. Он восхищался своим боссом в этот момент. Другой, услышав, что Лесли Вентура охотится за ним, отступил бы, продав как можно доходнее свои акции. Но не Крис.

— А как обстоят дела на этой ферме, как ее?.. Равенхайтс? Согласились они ее продать?

— Нет. Похоже, что сын хозяина упрямится, — живо ответил Майкл, стараясь сгладить свой неуспех в этом деле. — Но мой человек в Отли говорит, что банк вот-вот готов потребовать у них погашения займа, так что это лишь вопрос времени, — заверил он торопливо.

— Ты предлагал купить у них всю живность? Овец, кажется?

— Да, ты подал мне отличную идею, — явно льстя ему, сказал Майкл. — Ответ еще не получен, но они должны увидеть в этом резон.

— Я уверен, — пробормотал Крис, но мысли его, очевидно, были уже далеко отсюда.

Майкл внимательно наблюдал за ним. За все годы совместной работы с Джермейном, он ни разу не видел, чтобы тот потерял самообладание и ясность мысли, никогда не видел босса растерянным, и это втайне изумляло его.

— Как тебе удается всегда идти своей дорогой, в любой ситуации настоять на своем? — спросил он с беглой осторожной улыбкой.

Крис оторвался от созерцания городского пейзажа за окном, и Майкла ошеломило какое-то странное выражение его лица. Взгляд его был задумчив, Крис смотрел словно сквозь Майкла, куда-то далеко-далеко.

— Не всегда, — проговорил он наконец, и Майклу показалось, что лицо Криса побледнело под загаром. — Мне было четырнадцать, когда я впервые узнал, как добиваться того, чего хочешь. И я был немногим старше, когда понял, что за все и всегда надо платить.

Крис снова отвернулся к окну, устремив взгляд на серый город, на пепельное, затянутое дождевыми облаками небо, и мысли его, перелетев через Атлантику, унеслись далеко. Он знал, что кое-кто там ждет и наблюдает за ним. И строит планы.

И предвкушает час расплаты…

Нью-Йорк

Покуда судья Бренда Фоултон усаживалась за свой потемневший от времени внушительный стол красного дерева, Мэрион Вентура-Прескотт пыталась сдержать охватившую ее нервную дрожь. Судья посмотрела сначала на нее, потом на Ланса Прескотта, и ее холодный буравящий взгляд выразил такое явное недовольство, что Мэрион едва не рассмеялась вслух. Натянутые нервы были причиной того, что ей то хотелось невпопад смеяться, то приходилось бороться с непроизвольной дрожью. Она желала только одного: чтобы это как можно скорее кончилось.

— Полагаю, ситуация не изменилась с тех пор, как мы встречались в последний раз? — Резкий голос Бренды Фоултон прорезал затхлую атмосферу суда, словно нож мясника.

— Нет, Ваша честь, нет. — Бернард Менц, адвокат Мэрион, подскочил почти к самому столу, заискивающе глядя на судью. — Ведь мистер Прескотт попросту отказывается соблюдать условия брачного контракта, который он подписал, когда женился на моей клиентке.

— А мы по-прежнему настаиваем на том, что на моего клиента оказывалось чрезмерное давление, — вставил адвокат Ланса, Эрнест Вент, маленький, властного вида субъект, и тут же был призван к молчанию легким ударом руки по столу.

Бренда Фоултон наклонилась вперед, и мягкое шуршание ее черного одеяния при этом движении было единственным звуком в наступившей тишине. Ее серо-стальные глаза окинули присутствующих холодным и проницательным взглядом. Все знали, конечно, что Мэрион — единственная дочь Лесли Вентуры и ее личное состояние даже трудно исчислить. Вместе с паями и акциями в разных компаниях Вентуры, пентхаусом на крыше роскошного отеля ее отца под названием «Башня Вентуры» и огромным особняком в Коннектикуте оно достигало где-то пятидесяти миллионов, не считая мехов и драгоценностей. Так она и выглядит, подумала Бренда Фоултон без всякой зависти, окинув взглядом маленькую гибкую фигурку Мэрион в изящном белом костюме; жемчужные серьги с подвесками были ее единственным украшением. При всей простоте наряда она выглядела как воплощение богатой нью-йоркской наследницы. Только глаза не соответствовали этому образу. Они смотрели сейчас на Бренду с той глубокой затаенной печалью, которая возникает лишь после месяцев бессонницы и душевной боли. Да, глаза всегда говорят правду.

Выпрямившись, судья взглянула на ее мужа, который через несколько минут станет бывшим мужем. Ланс Прескотт Третий в своем тысячедолларовом костюме еще более походил на представителя богатой нью-йоркской элиты; но в данном случае это являлось лишь видимостью. Семейство Прескоттов было достаточно богатым в прошлом, но расцвет его приходился на начало этого века. Финансовый крах Уолл-стрита в один день разорил Прескоттов, оставив им только престижную родословную да кое-какие связи в промышленных кругах. Но семья все еще жила так, словно по-прежнему процветала. Это удавалось им тем самым способом, к которому прибег и их последний представитель, то есть женитьбой на деньгах.

— У вас есть, мистер Вент, документальные подтверждения того, что… — судья Фоултон мельком заглянула в свои записи, и ее надтреснутый голос прозвучал все так же бесстрастно, — того, что мистер Прескотт подвергался «систематическому и преднамеренному давлению» со стороны своего тестя?

Бренда Фоултон взглянула на коротышку-адвоката, принявшегося демонстративно извлекать из портфеля пачку бумаг, а Мэрион нервно оглянулась на своего, который с самоуверенной улыбкой покачал головой.

— Да, Ваша честь. — Вент широким жестом протянул документы. — Как вы сами увидите, мистер Вентура фактически угрожал…

— Я умею читать, мистер Вент, — раздраженно сказала Бренда Фоултон, и адвокат волей-неволей замолк.

Ланс сидел прямо, точно аршин проглотил, и неотрывно смотрел на судью. Настоящее воплощение богатства и респектабельности, подумала Мэрион. Он был так убедителен в своей роли, что не случайно отец увидел в нем идеального кандидата ей в мужья. У него было имя, а у семейства Вентуры деньги. Она вспомнила, как довольны были мать Прескотта и отец Мэрион в тот день, когда объявление о свадьбе появилось в «Нью-Йорк таймс».

— Мне кажется, что этот документ просто обычное трудовое соглашение при приеме на работу. Не так ли, мистер Вент? — Голос судьи вернул Мэрион в настоящее. — И я не могу понять, какое отношение он имеет к разрешению спора между сторонами.

— Но, Ваша честь, Лесли Вентура фактически шантажировал моего клиента при подписании брачного контракта! Его прием на работу в «Вентура фармацевтикал» зависел от этих условий.

Бренда Фоултон сдвинула очки на кончик носа и посмотрела Венту прямо в глаза.

— Ваш клиент, мистер Вент, был совершенно не обязан подписывать этот документ, — властно отчеканила она. — И если он сделал это, то не иначе как по собственной воле. А поскольку это обещало ему высокое руководящее положение и соответственно высокое жалованье, нет ничего удивительного, что он сделал именно такой выбор. По собственной воле он подписал и брачный контракт… Мистер Менц, ваша клиентка готова твердо придерживаться условий, оговоренных в контракте?

— Да, Ваша честь, — с живостью проговорил Менц. — У меня с собой банковский чек на пятьсот тысяч. — Он достал из портфеля чек и протянул судье. — Вместе с правом собственности на автомобиль «дино феррари», также оговоренном в контракте, и документом, подтверждающим право собственности на коттедж в Стоуви, в Вермонте.

Судья взяла бумаги, внимательно просмотрела их и протянула Эрнесту Венту, который принял их с кислой миной, словно отраву. Затем судья Фоултон снова обратила свой взор на супругов. Оба они были бледны, но явно по разным причинам.

— Поскольку не удалось прийти к дружескому, взаимно приемлемому компромиссу, ходатайство о разводе удовлетворено, — провозгласила она. — Что же касается урегулирования спорных вопросов, я решаю их в пользу миссис Мэрион-Маргарет Вентуры-Прескотт. Брачный контракт остается в силе. Я заверяю тот факт, что он был честным и составлен в соответствии с законами штата Нью-Йорк. Вы свободны.