Хоро, видимо, испытала сходные ощущения – с ее губ сорвался тихий вздох.

Проулок был узкий, но ухоженный и довольно уютный.

Нельзя сказать, что Лоуренс полностью потерял интерес к таким сделкам, которые идут лишь на широких, многолюдных улицах; но теперь его интересовали отнюдь не только они. Он отправится в Йойтсу вместе с Хоро, там похоронит свои глупые (несомненно) страхи о ее воссоединении с Миюри, и на этом их совместное путешествие закончится.

И он вернется к своим старым путям-дорогам.

Хоро как-то сказала шутливым тоном, что может улыбаться одному воспоминанию пятьдесят лет; Лоуренсу сейчас казалось, что он тоже способен на такое. И этого будет достаточно, чтобы он с нетерпением ждал новой встречи, если она вообще состоится.

Этого будет достаточно. Ну, по крайней мере он будет испытывать удовлетворение, зная, что сделал все, что мог.

Об этом Лоуренс и размышлял, когда Хоро вдруг нарушила молчание.

– Ты, – небрежно произнесла она.

– М? – откликнулся Лоуренс и тут же заметил, что выражение лица Хоро под капюшоном несколько озадаченное.

– Я хочу спросить кое-что.

Что бы это могло быть?

– Что же? – с искренним любопытством переспросил Лоуренс.

– Мм. Почему… ты так сильно хочешь поехать в Йойтсу вместе со мной?

По ее выражению лица могло показаться, что она задала вопрос, который ни в коем случае нельзя было задавать.

И как только он был задан, Лоуренс и сам понял, что это запретный вопрос.

– Н-нет, погоди, ты. Не делай такое лицо. Мне вправду странно. Ты ведь на самом деле не дурень. У тебя достаточно мозгов, чтобы понимать доводы рассудка. Почему же для тебя были так нестерпимы мои слова, что я пойду одна? Ревность к Миюри – да, в это я могу поверить, но только после того, как ты о нем узнал; однако это ведь случилось позже, не так ли? Ты хотел поехать со мной еще до того, как узнал про тех наемников. Почему же это, я просто не…

Хоро была так потрясена, что ее слова увяли, повисли в воздухе. Такое с ней бывало очень редко.

Должно быть, виновато выражение его лица. С этой мыслью Лоуренс поспешно поднес ладонь к лицу, пытаясь привести себя в порядок.

– Неужели это так странно?

Он, конечно, имел в виду не свое лицо.

Хоро тоже это понимала. Однако она, отвернувшись, поколебалась, прежде чем кивнуть.

– Для меня да.

– …

Лоуренс не знал, как объяснить ей свои чувства. Слово «уныние», пожалуй, было ближе всего.

Он был так уверен, что, если выкажет бойцовский дух, Хоро будет довольна, хоть и раздражена. А взамен – вот это.

Его разочарование и потрясение были настолько сильны, что ему хотелось в буквальном смысле вывалить содержимое желудка на мостовую. Что же делать? У него вдруг ослабли ноги; ему казалось, что, кроме хребта, в его теле не осталось костей и что первый же порыв ветра его повалит.

– Ты ведь сам много раз говорил, разве нет? Что, даже если мы расстанемся, это будет не окончательное расставание? Что это не смерть?

Лоуренс принадлежал к тем, кто должен быть счастлив, просто идя по узкой улочке и держась за руки с такой красивой девушкой, как Хоро.

Но, глядя на Хоро и изо всех сил стараясь не упасть, он просто не мог этого принять.

Да, это было бы не окончательное расставание. Он это знал. Для торговца не видеться с другом год или два – ситуация частая. И отнюдь не невыносимая.

Поэтому он сам не мог понять, почему сейчас, в случае Хоро, она таки была невыносима. Он так сильно ее любил? Возможно, из-за того, что он человек, а она волчица?

Только эти объяснения шли Лоуренсу на ум, и сейчас они казались ему вполне разумными.

Но он не мог найти слов, чтобы ответить Хоро. И потому молчание нарушила она.

– Я убеждена, что имею полное право сердиться. Своими поступками ты говоришь, что не доверяешь мне?

Она была права. Лоуренс любил ее и верил, что она чувствует к нему то же. Он хотел в это верить.

Но, как весьма сердито указала Эльза, он просто не мог смириться. И не понимал, почему. Потому что он торговец, который в глубине души не доверяет никому и ничему? Который сомневается и в людях, и в товарах?

– Мне не хочется этого говорить, но, надеюсь, ты простишь меня, если тебе будет больно это слышать. Я… я не собираюсь просто сказать «прощай», когда мы расстанемся. Я что, должна объяснять тебе абсолютно все?

Лоуренс уставился на Хоро, потрясенный ее словами.

– Ч-что?

– Что ты сейчас сказала?

«Я что, должна объяснять тебе абсолютно все?» Она произнесла это так, словно хранила какой-то величайший секрет, но Лоуренс представления не имел, что бы это могло быть. Какое-то смертельно важное нечто.

Лоуренс думал – даже более напряженно и глубоко, чем когда пытался найти способ не ехать в Киссен; и все это время рука Хоро оставалась в его руке.

Хоро, насупив брови и глядя на Лоуренса снизу вверх, тоже думала.

– Ах! – вырвалось у них одновременно; и это явно было не простое совпадение.

– Ты, не может быть!..

– Ээ, нет…

Хоро потрясенно смотрела на Лоуренса; тот прижал ладонь к губам и отвернулся. Неужели нечто столь абсурдное может оказаться правдой?

Этот вопрос Лоуренс задал сам себе; однако же другой ответ на ум не шел. Как только эта мысль проникла ему в голову, никакой другой возможности он уже не мог себе представить.

Несмотря на холод, его щеки пылали. А взгляд Хоро был еще горячее.

– Хе-хе… вот, значит, как, да?..

Давно он не слышал от Хоро этого оценивающего тона – как будто она прикидывала, как лучше стереть его в порошок.

Лоуренс отдернулся, как ребенок, но, несмотря на ощущение, что он увидит нечто ужасное, все же невольно посмотрел на Хоро.

Янтарные с краснинкой глаза на ее прекрасном лице горели странным огнем.

– Что ж, должна признать, я поступила так же, – и она хихикнула. Этот смешок прозвучал так, словно она причмокнула губами.

Лоуренс побежденно закрыл глаза.

В прошлый раз, когда они были в этом городе и Хоро предложила закончить здесь их совместное путешествие, Лоуренс взял ее за руку и сказал: «Я люблю тебя».

Но что Хоро сказала в ответ? Сказала ли хоть что-то?

– Хо-хо, воистину дурень, – произнесла Хоро, не скрывая зловредности в голосе.

Лоуренс приготовился получить добивающий удар, достойный любого убийцы драконов в любой сказке. И тут –

– Пфф, – раздраженно выдохнула Хоро, а потом ткнулась в грудь Лоуренса. – Ты думал, я начну над тобой издеваться?

– …А?

Лоуренс открыл один глаз и взглянул на Хоро.

– Дурень.

Лоуренс чуть пригнулся, а Хоро встала на цыпочки, так что их лица оказались вровень. Он понятия не имел, сколько они так простояли.

Открыв глаза, он увидел прямо перед собой застенчиво улыбающуюся Хоро.

– Ну надо же – не принимать правду, пока тебе не выскажут ее в лицо… Не будь ты торговцем, я бы вырвала тебе глотку, – пожаловалась она и раздраженно надулась перед по-прежнему склонившимся Лоуренсом. – И вообще, не ты ли все время понукал меня, чтобы я сражалась? Тебе хватало на это наглости; а теперь на себя посмотри!

– ?

Лоуренс смотрел на Хоро, полностью сбитый с толку; похоже, на миг она растерялась. Она втянула воздух.

– Надеюсь, ты не хочешь мне сказать, что ты тогда имел в виду всего лишь, чтобы я сражалась за Коула с этой твердолобой? Или это и вправду все, что ты имел в виду?

Ну а что еще он мог иметь в виду? Лоуренс смотрел в сверкающие красные глаза Хоро, мысли бесплодно бились у него в голове.

– А… оо, ну да…

– Ты… редкостный дурень…

Глаза Хоро наполнились слезами.

«Хорошо было бы, если бы ты не вела себя как Мудрая волчица».

Лоуренс тогда произнес эти слова совершенно искренне.

Но если Хоро приняла эти слова за чистую монету, то любое и всякое поведение, не подобающее Мудрой волчице, было бы приемлемо. И что послужило бы лучшим примером? Можно было и не говорить.

Даже если сама Хоро находила это жалким – она тоже хотела снова встретиться с Лоуренсом после их расставания; эта мысль терзала ее постоянно.