Остальная команда, похоже, придерживалась той же точки зрения, помня о кошмарной смерти несчастного марсового и страшась каннибалов, так что оказалось титанически трудно убедить матросов, что они прибыли сюда с единственной целью, и ее нужно достичь.

Команда погружалась в уныние.

Капитан Моисей Соленый превосходно знал свое дело и набрал самых лучших матросов, каких только смог найти в Новом Свете, и потому никто не сомневался, что эти люди способны провести корабль сквозь все круги ада — если, конечно, в аду есть море. Но к сожалению — а возможно, именно по той причине, что они являлись превосходными моряками — они не были настоящими вояками, а большая часть не имела ни малейшего представления о том, как вести себя с невидимым врагом в сельве.

— Как жаль, что с нами нет Алонсо де Охеды, — печально посетовала донья Мариана. — Он бы знал, как обращаться с этими «зелеными тенями» и как добиться того, чтобы они наконец-то созрели.

— Один единственный человек все равно мало что может сделать, даже Алонсо де Охеда, — возразил дон Луис де Торрес.

— Дело не в том, что сделал бы Алонсо, просто он мог бы убедить остальных. Рядом с ним даже простые моряки превратились бы в грозных воинов, способных победить дикарей.

— Вы действительно так им восхищаетесь?

— В самом деле так. Я думаю, если не считать моей любви к Сьенфуэгосу, что никогда не встречала столь благородного, смелого и щедрого человека, — вздохнула она. — Увы, боюсь, что это не принесло ему счастья, судьба не вознаградила его за многочисленные добродетели.

— Слишком много соперников для влюбленного вроде меня, — с улыбкой проворчал дон Луис. — Как я могу сравниться с рыжим гигантом и коротышкой-бретёром?

— Почитайте мне стихи.

— Какие?

— Те, что успокоят сердце, позволят воспрянуть духом и заверят в том, что сельва вернет мне потерянное.

Между тем, из сельвы больше не летели отравленные стрелы, и «Чудо», покинув устье Магдалены, вновь продолжило бесконечное путешествие по морским волнам, подолгу останавливаясь у берегов, ожидая ответа на залпы своих пушек и оставляя странные надписи на скалах и утесах. Судя по тому, с какой легкостью команде удавалось добраться до берега, эти места, по всей видимости, были необитаемы.

Спустя месяц они оставили позади глубокий залив Ураба с его болотистыми берегами, который показался самым глухим и забытым богом уголком земли, после чего двинулись на северо-запад, вдоль берегов Панамы. Между тем, с запада, с высоких гор, ветер быстро нагнал темные тучи, напомнив о штормах Бискайского залива и заставив капитана Моисея Соленого нахмуриться в страхе за корабль.

— Сиксто Вискайно был прав, — сказал он однажды непроницаемо темной ночью, когда зарядили дожди. — Этот корабль неспособен вынести настоящие шторма.

— И каков ваш совет?

— Держать курс на Ямайку.

— А дальше?

— Ждать. Скоро наступит сезон ураганов.

— У нас не хватит провианта.

— Придется его найти.

— Где?

— Где получится.

— Вы прекрасно знаете, что единственное место, где есть провизия — это Эспаньола, а стоит нам там появиться, как нас казнят.

— В Харагуа правит ваша подруга Анакаона.

— Верно. Но там же находится эта свинья Рольдан, который поклялся меня повесить, когда я отказалась финансировать его мятеж, — заметила донья Мариана. — А он еще хуже адмирала.

— Сомневаюсь.

— Не сомневайтесь. Колумб — мелочная личность и совершенно негодный вице-король, но при этом — великий адмирал, а Рольдан — вороватый правитель, жалкий человек и предатель. Хуже него просто быть не может!

— Решение за вами.

— Как трудно его принять!

— Я отвечаю лишь за корабль, а он в опасности.

Не нужно было быть знатоком навигации, чтобы понять — угрюмый Балабол прав, и в тот же вечер немка отдала приказ держать курс на северо-восток: прежде всего, она собиралась найти защиту от непогоды у берегов Ямайки или на почти не изученном острове Сантьяго, а уж потом решать, плыть или нет в Харагуа. В любом случае, она отнюдь не горела желанием встречаться с изменником Франсиско Рольданом и его людьми.

Положение становилось все более угрожающим. Донья Мариана прекрасно отдавала себе отчет, что прошло уже более пяти месяцев с тех пор, как они пустились в плавание, и запасы провизии подошли к концу, несмотря на то, что в последнее время они питались в основном рыбой и черепашьим мясом. А главное, матросы устали от бесконечного и бесцельного блуждания по незнакомым морям.

К тому же один из матросов погиб, а еще дюжина заболела цингой, лихорадкой или дизентерией, и теперь они тащились вдоль мрачных унылых берегов, где таились неведомые племена «голых дикарей».

И ни следа Сьенфуэгоса.

Им так и не удалось узнать ничего нового после того, как женоподобные итоты рассказали, что среди пакабуев якобы живет волосатый ревун, и даже отважному Якаре, решившемуся пару раз приблизиться к туземцам, не удалось ничего разузнать о рыжеволосом гиганте, которого они ищут.

— Нам нужно отдохнуть и пополнить запасы провизии, — заметил дон Луис де Торрес и многозначительно добавил: — Да и женщины, опять же...

— Уж не собираетесь ли вы превратить мой корабль в бордель? — подозрительно спросила немка.

— А вы, надеюсь, не собираетесь превратить его в монастырь? — усмехнулся он в ответ. — Или, хуже того, в тюрьму? Видите ли, я хорошо знаю этих людей... Отдохнув пару месяцев среди обильной выпивки и ласковых девочек, они вернутся к побережью Твердой Земли куда с большим энтузиазмом, — он цокнул языком, неодобрительно покачав головой. — Но если будете на них давить, они сбегут при первой возможности.

Донья Мариана прожила достаточно долго среди людей подобного сорта, чтобы понимать — дон Луис во многом прав, а потому, когда двенадцать дней спустя перед ними показалась темная громада Ямайки, велела капитану Соленому найти тихую бухту, где они смогли бы причалить, чтобы расположиться на «зимних квартирах».

— Держим курс на юг, — сказал тот.

— Как скажете!

— Так и говорю, — невозмутимо ответил капитан. — Остров слишком высок, с севера на него не выбраться.

— Вы бывали здесь раньше? — спросила немка.

— Нет. Но слышал достаточно.

Умелый капитан ничего не оставлял на волю случая, иногда можно было вообразить, будто он предугадал, всё, что случится в дальнейшем, поскольку, ни разу не побывав на Ямайке, направил корабль в большую, защищенную полоской земли бухту на юге острова, куда вытекал чистый ручей.

Это место находилось почти на той же широте, что и столица, Санто-Доминго, расположенная на Эспаньоле, и те немногие, кому доводилось здесь бывать, утверждали, что Ямайка — уменьшенная копия своей северо-восточной соседки, поистине ее младшая сестра.

На берегу они заметили просторную хижину, которая, кстати сказать, стояла на том самом месте, где сейчас находится главная площадь Кингстона. Ее обитатели, едва завидев вошедший в бухту корабль, бросились прятаться в лесной чаще, но в скором времени, узнав в прибывших капитана Соленого и донью Мариану, вышли поприветствовать их с улыбками и веселым смехом.

Хозяином дома оказался их старый знакомый, толстый валенсиец по имени Хуан де Болас, больше известный под кличкой Серебряные Ручки, который несколько месяцев назад решил убраться из Санто-Доминго ввиду того, что тамошние события приняли самый неприятный оборот. За ним увязалась огромная Сораида ла Морса, самая знаменитая из испанских шлюх, пересекших Сумрачный океан.

Немка, которая в прежние времена старалась избегать слишком близкого знакомства с этой вульгарной громогласной проституткой, да что там — на Эспаньоле она даже смотреть не желала в ее сторону — теперь обняла и расцеловала ее со всей сердечностью. Не подлежало сомнению, что если эта пропахшая потом громадина с мозолистыми руками оставила свое прежнее сомнительное ремесло и начала новую достойную жизнь на неосвоенной земле, то ей вполне можно доверять.