— И чего же ты весь вечер добиваешься, одуванчик? — Услышал я на ухо вкрадчивый голос Андрея, после того, как в очередной раз поднял с пола упавшую салфетку. — Ты хоть понимаешь, как мне сложно сдерживаться рядом с тобой?

— А если я не хочу, чтобы ты сдерживался? — Выдерживаю напряженный немигающий взгляд серых глаз и в следующий же момент мои губы накрывает поцелуй, первый, с того самого момента, когда я сам поцеловал Андрея в офисе.

      Я, не мешкая ни секунды, сразу ответил на его поцелуй. И это был первый раз в моей жизни, когда я без остатка смог отдаться своим чувствам и позволить себе просто утонуть в поцелуе. Никогда раньше я не давал своим чувствам затмевать голос разума. Но понимание того, что я всецело могу позволить себе доверять этому человеку, впервые дало мне уверенность и я смог полностью раствориться в его объятьях.

      Очнулся я уже лежащим на спине на кровати в своей комнате, Андрей, нависая сверху, старался максимально держать свое тело навесу, чтобы не причинить мне даже малую долю дискомфорта. Я кожей ощущал его сбивчивое дыхание, видел, как возбужденно вздымается его грудь, как дергается его кадык, когда он сглатывает, всё в нем выдавало дикое желание. Всё, кроме взгляда. В его глазах читалось явное волнение.

      И я понял, каким эгоистом был все то время, когда жалел себя после случившегося, я ведь и не задумывался, что не одному мне было тяжело в этой ситуации, Андрею тоже пришлось нелегко. И это волнение в глазах, перерастающее в страх — лучшее тому подтверждение. Андрей тоже боится. Боится, что снова может причинить мне боль, боится, что не сможет сдержать свои инстинкты в узде, и боится, что после того вечера я просто не смогу подпустить его к себе.

      Андрей… какой же ты глупый. Ты ведь доказал мне, что я всецело могу тебе доверять, у меня не осталось больше сомнений ни в тебе, ни в твоих чувствах. Ты без раздумий пошел ради меня на жертвы… Так почему ты думаешь, что я не готов ответить тебе тем же? Да, пусть моя жертва, по сравнению с твоими, слишком мала, но пока я только так могу дать тебе понять, что я тебе доверяю и готов довериться, доверить всего себя: и душу, и разум, и тело, и мысли.

— Знаешь… — Говорю шепотом, полностью завладев его взглядом, не позволяю ему отвести глаза, прервать наш зрительный контакт хоть на секунду. — Мне кажется, что я тоже… люблю тебя.

      И я наблюдаю, как из его взгляда исчезает все волнение, весь страх, оставляя за собой только переливающееся в серебре его глаз счастье. Я смотрел в это теплое, бездонное расплавленное серебро и не мог понять, как эти глаза вообще когда-то могли мне казаться холодной мертвой сталью. И не было во всем мире сейчас ничего дороже этих глаз, этих ладоней, которыми он взял мое лицо, и этого нежного поцелуя, который и без слов был самым красноречивым ответом на мое признание.

      Больше не медля и не страшась моей реакции, Андрей стал покрывать поцелуями каждый миллиметр моего тела. Поглощенный этой лаской, я даже не заметил, в какой момент мы с ним оба оказались обнаженными. Но не было ни стеснения, ни зажатости, в этот момент я четко понимал, что все идет так, как должно быть, и просто отдавался новым для себя чувствам.

      Волнение пришло только тогда, когда Андрей попросил меня перевернуться на живот и привстать на колени, я послушно выполнил его просьбу и уже приготовился к вторжению его пальцев, как это было в тот вечер, в ванной, но вместо этого я почувствовал легкое скольжение чего-то мягкого и теплого по моему анусу. Не сразу сообразив, что это могло быть, я слегка повернул голову, и мне чуть не снесло крышу волной осознания, что именно сейчас происходит.

      Андрей, стоя на коленях, прикрыв глаза, вылизывал мою дырочку. Это было слишком… Слишком интимно, слишком непривычно, слишком стыдно… Но я бы не смог попросить его остановиться, даже если бы очень сильно этого захотел. Это казалось до ужаса неприличным, но при этом ощущения были настолько яркими, вызывали такое дикое желание и возбуждение, что я не смог бы сейчас остановить Андрея, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

      Я уткнулся лицом в свои руки и тихонько постанывал от удовольствия, абсолютно абстрагируясь от своих мыслей о правильности происходящего, концентрируясь только на его мягком языке, приносящем мне ни с чем не сравнимое удовольствие.

      В тот момент, когда я уже готов был постыдно взорваться от одной единственной ласки, все резко прекратилось. Я перевернулся на спину, чуть прикрывшись одеялом, и в растерянности посмотрел на Андрея, который уже вставал с кровати. Наверное, я как-то не так себя вел, раз он решил просто сбежать… Еще никогда раньше я не чувствовал себя таким ослом.

— Я только схожу за смазкой. — Нежно и успокаивающе произнес Андрей, а я почувствовал себя еще большим идиотом. Я попытался максимально сползти, чтобы утонуть в подушках, как альтернативой тому, чтобы провалиться под землю. Андрей на это мое смущение только широко улыбнулся. — Я быстро. Никуда не уходи. — Я робко улыбнулся в ответ и, откинувшись на подушки, стал покорно ждать. Что ж, сейчас это случится. Снова.

      Андрей достаточно быстро вернулся, держа в руках какой-то полупрозрачный тюбик. Он подошел к кровати, сел возле моих ног и, неотрывно смотря мне в глаза, развел мои ноги в стороны, потом выдавил гель себе на пальцы и приставил их к моему анусу. Растяжка, казалось бы, ничем не отличалась от той, прошлой, но на этот раз все было совсем иначе, сейчас все барьеры, и психические и физиологические, были сняты, и возбуждение, как это ни странно, никуда не ушло, а самое главное — я мог во время растяжки смотреть на него, и, честно, за это выражение лица, я готов был перетерпеть всё: и стыд, и неловкость от происходящего, и предстоящую боль, да что угодно, лишь бы он и дальше смотрел на меня так, как сейчас.

      Когда Андрей уже достаточно растянул меня, он привстал и накрыл мои губы страстным и, одновременно с этим, очень нежным, поцелуем, но расслабиться это мне не помогло, ведь при этом я почувствовал, как его член прижался к моей дырочке, и я, хоть и не хотел мешать Андрею, все равно невольно сжался.

— Расслабься, маленький, я не хочу снова сделать тебе больно. — Его рука несколько раз прошлась вверх-вниз по моему возбужденному члену, отвлекая, успокаивая. — Просто расслабься.

      И я приложил все усилия, чтобы максимально расслабиться, так, насколько это вообще можно сделать перед предстоящей болью. Только вот, когда Андрей начал входить в меня, я в удивлении приоткрыл один глаз. Боли не было. В отличие от прошлого раза, сегодня Андрей входил очень медленно, постепенно вводил в меня сантиметр за сантиметром, каждый раз останавливаясь, давая мне привыкнуть.