Бог мой, северное сияние! И в наших умеренных широтах весьма далеких от северной экстремальной экзотики, можно смотреть на него, покойно устроившись в кресле-качалке на самом верхнем балконе обыкновенной панельной пятиэтажки. С удовольствием закурить и предаться приятным размышлениям о бесконечности расширяющейся Вселенной, глядя на столь любопытный астрофизический феномен. Тем паче вольно философствовать на космогоническую тему тихим и теплым июльским вечером, если дело происходит не где-нибудь полярной зимой в безумно холодном Заполярье, а у себя дома, когда из звездных далей до родной средней полосы добралось полярное сияние не хуже, а может, даже лучше, чем у высоких нордических широт. Помнится, раньше в здешних местах только случались ничуть не выдающиеся ночные зарницы -- тусклые отблески далекой и потому безмолвной атмосферной грозы за горизонтом, а вот теперь по-северному засиял весь ночной небосклон, где переливались радужными складками многокилометровые огненные полотнища, одни широкие, а другие поуже. Блистая всеми оттенками видимого спектра, иные сияющие полотнища обрывались высоко в ночном небе, а те опускались чуть ли не до самых крыш соседних домов. Там и сям радужные полотнища празднично по-новогоднему мерцали, словно составленные из беспорядочно перепутанных елочных гирлянд сверхярких светодиодов. Здесь и сейчас безоблачную ночь над городом иллюминировали плавные переходы разноцветных градиентов полярного сияния, вызванного необычным солнечным ветром и всеми его неисчислимыми протонами и электронами, неустанно бомбардирующими атмосферу над северным полушарием планеты Земля. Казалось, радужный театральный занавес прикрыл звездное небо, действующих лиц и исполнителей от любопытствующих взоров зрителей, ожидающих начала глобального и, быть может, эпохального спектакля.

   Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, и всякий, кто мог, совершенно бесплатно наслаждался семью чистыми спектральными цветами. Каждую ночь от заката до рассвета мерцали красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый... И прочие миллионы полутонов ночной радуги, как стали называть этот метеорологический курьез с подачи какого-то не шибко грамотного тележурналиста досужие наблюдатели. Кое-кто даже уверял, что умудрялся разглядеть радужные всполохи при дневном свете. Как бы там ни было, но уже второй вечер кряду не какие-то там бесцветные зарницы, а полноценное полярное сияние полыхало не только в умеренном поясе, но и над гораздо более низкими широтами.

   Могучий солнечный ветер обдувал северное полушарие Земли, но для большинства телезрителей и читателей газет глобальное сияние было чисто зрелищным мероприятием. Хотя отдельные господа и товарищи сами себя суеверно пугали, видя в явлении небесных мерцаний зловещее предзнаменование грядущих общественных катаклизмов, личных бед и фамильных несчастий.

   * * *

   Кирилл Дербанов помогал своему организму усваивать тяжкий поздний ужин с помощью легких сигарет и бутылки холодного пива на балконе двухкомнатного хрущобного жилья. Под сполохи полярного сияния мысли о загадках Вселенной, о вечном и бесконечном тоже немало способствовали пищеварению одинокого обитателя типового городского жилища. Кирилл покончил с пивом, встал, опершись об облупившийся поручень балкона, и целую минуту неспешно размышлял, куда пристроить бренные останки сигареты: то ли ловким баскетбольным броском отправить бытовой мусор на соседский

   балкон, то ли с пятого этажа спустить вниз на голову какому-нибудь ночному прохожему, едва ли опасающемуся угрозы с неба. Но все же, хорошо подумав, оставил сигарету просто так дымиться в пепельнице. Тем более, в ней уже покоились догоревшие до самого фильтра спутницы прежних раздумий нашего ночного мыслителя. Кирилл очень не любил давить окурки. По его глубокому убеждению, тела сигарет -- мертвые, обгоревшие да еще искалеченные безжалостной рукой злобного курильщика -- выглядят крайне неэстэтично. Вредный лишний дым он тоже не жаловал, но это ничего, если курить на балконе.

   Покосившись на тонкую струйку сигаретного дыма, Кирилл ковырнул толстым ногтем культурные наслоения красной, зеленой и голубой краски на поручне балкона. Первичные цвета модели RGB, привычные глазу даже телезрителя, не говоря уже о тех, кто более или менее регулярно смотрит в монитор компьютера, остались от прежних обитателей хрущевки, напоминая, увы, не о возвышенных виртуальных красотах, а об унылых квартирных ремонтах, надоедливо капающих кранах и какофонически скрипящих половицах. Хорошо бы застеклить балкон, все заново покрасить и вообще устроить в квартире крутой евроремонт, а также и массу других приятных и полезных вещей. Но кому это нужно, когда и так сойдет? Маниловщина это у вас, милостивый государь, маниловщина... Додумавшись до хрестоматийной цитаты о башне со стеклянным бельведером, помещичьем чаепитии и чтоб дорога на Санкт-Петербург видна была, Кирилл сладко потянулся и вошел в балконную дверь. Плотно задернув шторы, чтобы не отвлекали мерцающие сполохи, он с привычным сожалением убрал неимоверной красоты анимированные обои с рабочего стола монитора -- своего нового 22-дюмового жидкокристаллического приятеля. Анимированные аналоговые часы, собственноручно изготовленные Кириллом пару лет назад, и миллионы цифровых цветов недавно обретенного шустрого дисплея радовали его глаз профессионального пользователя ничуть не меньше, чем оставленные за балконным окном радужные сполохи полярного сияния, снизошедшего к нашим широтам. Как обычно, за полчаса до полуночи пришла пора узнавать интернет-новости на сон грядущий.

   Кирилл истово запустил дозвон, очень надеясь, что достучаться до провайдера его модему удастся сразу и дальше держать относительно достойную скорость передачи. Пока кликал, он обругал себя, свою связь, и в очередной раз решил, что вместо тормознутого dial-up давно уж надо бы обзавестись выделенной линией или на худой конец ADSL. Но, увы ему, увы, денег на эту коммуникативную роскошь всегда не хватало, а когда появлялись свободные от первоочередных нужд средства, одолевала врожденная скаредность. Конечно, хочется иметь нормальный коннект, но зачем, спрашивается, ему дома дорогущий интернет, если на работе у него приличные гигабайтные лимиты на скачивание всего и вся с превосходной скоростью? Ведь антивирус обновить, пролистать несколько окошек информационных ресурсов можно и по старинке на dial-up? К тому же редакционное начальство влиятельной газеты, где Кирилл трудился дизайнером обещало ему добавить отдельный канал связи, чтобы при поиске и загрузке иллюстраций не зависеть от локальной сети, во всю перегруженной пишущей редакционной шушерой.

   К слову сказать, Кирилла жутко раздражало, что до сих пор почти все, кто так или иначе поминает на русском письменном всемирную паутину, в том числе, писучие недоумки и корректоры в его родной редакции, продолжают употреблять прописную литеру. Будто адреса www суть имена собственные, малораспространенные и потому не заслуживают нарицательной строчной буквы, в отличие от радиовещания и телевидения, имеющих отчасти сходные с интернетом информационные и развлекательные функции, но отнюдь не его возможности и удобства. Еще больше Кириллу досаждал доселе встречающийся по-канцелярски колдырный идиотизм "сеть Интернет". Видимо, его употребляли больные люди, страдающие хроническим канцеляритом, или же политически озабоченные индивидуумы, напрочь отказывающие в уважении английскому языку. Кирилл же бытовым антиамериканизмом не страдал, а язык Шекспира и Байрона уважал достаточно, чтобы знать, что "net" и так означает "сеть", а "web" -- паутина.