Тетя Анита Бланко-Рейес также испытала поначалу разочарование. Ей не посчастливилось: но ай муча ньеве и фрио де Сибериа. Много снега и сибирских морозов к ее огорчению здесь не обнаружилось. Но потом ее взяла под опеку безукоризненная сеньорита Вероника Триконич, как выяснилось, родом из Буэнос-Айреса. Она и в церкви и за столом помогала ей совладать со сложными материнскими обязанностями.

«Ке традисьон тан эрмоса и венерабле де мамб эклесиастика! — Какая же красивая и почтенная традиция быть посаженой мамой!»

За свадебным столом весело и красиво пировали родные, ближние, близкие друзья Филиппа и Насти Ирнеевых. Достопочтенное библейское общество также получило приглашения в полном составе…

«Без молодежи на приличной свадьбе нельзя, но без старперов обойтись можно», — вынесла вердикт Стефа Заварзина. Покойно уложив отдыхать нагрузившегося коктейлями пожилого сорокалетнего супруга, она вернулась в пирующую и ликующую компанию к интереснейшему собеседнику и обходительному шляхтичу пану Игорю Смоличу.

В бальных шляхетских развлечениях они не преминули принять участие, сначала наградив новобрачных аплодисментами за танцевальное мастерство и за изящное плавное вальсирование.

— …Фил, знаю, тебе без разницы. Но танго и рок-н-ролл я не могу. Грудь из корсажа вывалится. Трусиков и сорочки на мне тоже нет. Катька не позволила. Говорит: плохая примета, жених сбежит со свадьбы.

— Ох мне суеверия! Ладненько, пускай будет венский вальс.

— Пойдет, Вальтер Вальс у меня в сумочке…

В разгар веселья Настя Ирнеева оставила гостей, прихватив с собой белую сумочку. Новобрачная, видимо, отправилась в дамскую комнату припудрить носик.

Чуть выждав, вслед за молодой женой удалился Филипп Ирнеев. Из поля зрения веселящегося общества друзей он выпал еще быстрее, чем Настя.

В коридоре Филипп встретил Павла Булавина, задумчиво рассматривающего незажженную сигару. Очевидно, решает раскурить ли ему вторую за вечер гавану. Или, быть может, не стоит, если собирается навеки расстаться с пагубной привычкой.

— Не смею вас задерживать, Фил Алегыч, и потому не прошу составить мне табачную компанию.

Несмотря на то, поведайте мне… Бесшабашная блондинка за рулем, опрометчивость и раскаяние, прочие методичные каузальности… Оные обстоятельства, ежели не заблуждаюсь, есть арматорская методика «полета над гнездом кукушки»?

— Так точно, Пал Семеныч, она самая, каюсь.

— Совет вам да любовь, друзья мои. Не взыщете на старике за банальщину. Ступайте с Богом…

С бокового крыльца рыцарь Филипп видел, как неофит Анастасия, под фонарем сбросив шубку на кирпичную дорожку, поудобнее перехватила ремешок сумочки и прямо по снегу, приподняв подол длинного белого платья, направилась в сторону гаражей. Невесомо ступая белыми туфельками, она прошла десяток шагов и в единый миг скрылась в никуда, оставив лишь несколько легких следов на подтаявшем ноздреватом снегу.

«Я верю, Настенька, ты ко мне вернешься…»

Филипп подобрал шубку и след в след за исчезнувшей Настей напрямую двинулся к гаражам. Там он сел в «лендровер» и, не заводя двигатель, приготовился терпеливо ждать с верой, надеждой и молитвой.

Спустя четверть часа подал весть коммуникатор:

— Фил, любимый, приезжай домой поскорее. Я по тебе очень соскучилась…

На честной свадебный пир новобрачные ввечеру все же вернулись. Их отсутствие в доме отметили только посвященные. Остальные гости молча и понимающе улыбались. Мужчины про себя великодушно желали всего наилучшего Филиппу. А кое-какие женщины вегетативно и гормонально завидовали Насте.

Торжественное явление за столом Насти и Филиппа в сопровождении официантов и многоярусного свадебного торта весьма оживило званое общество. Под звон фужеров с шампанским громче всех, понятное дело, традиционную брачную здравицу горьковато провозглашали дамы.

Отдав должное уважение разнообразному десерту, приятным беседам за чашкой кофе или чая, дамы и господа приглашенные понемногу стали разъезжаться по домам. Уехали мать и сын Рульниковы с верным Гореванычем, две безымянные Настины школьные подружки и неразговорчивый однокурсник. Увезли тетю Аниту в городские апартаменты Вероники, ставшей для нее закадычной подругой.

После проводили, усадили в лимузин сполна удовлетворенных торжеством трех Заварзиных. Тетя Агнесса тихо умилялась счастью племянницы. Радовался жизни на славу опохмелившийся сухим шампанским Ярослав Дмитриевич. О том, что ему завтра возвращаться на дипломатическую службу в Азию он и думать не думал. Зачем, если об этом помнит его напористая супруга? Ведь удается ей повязать ему галстук потолще, помоднее, узел покрупнее.

Гораздо счастливой и рассеянной выглядела Стефания Мартиновна. Может быть, на нее так подействовало шляхетское обращение и последовавшее естественным путем общение наедине с обаятельным Игорь Иванычем Смоличем. Или же ей очень пришлись по душе его планы устроить зятя Филиппа своим помощником и замом. Кто его или ее знает?

Последними тронулись в путь члены библейского общества на уемистом микроавтобусе «фольксваген». С Настей и Филиппом они распростились не надолго. Потому как на завтра все приглашены молодой четой Ирнеевых на продолжение свадебного пира по-домашнему, вестимо, по-семейному.

«Была честна женитва, и ложе нескверно», — воспользовалась евангельской цитатой почти по-церковнославянски кавалерственная дама Вероника, распорядительно наблюдавшая за отъездом секулярных гостей.

— …Мир дому сему. Избранным же — благоволение. Prima fabula est acta. Эту свадебную пьесу мы хорошо сыграли, дама Анастасия…

Проводив с крыльца последних званых гостей, молодые супруги воротились в орденский особняк, спустились на лифте в арматорские владения и тотчас очутились в дружеских объятиях Павла Семеновича:

— Друзья мои! Примите мое, так сказать, родительское благословение и мои наилучшие пожелания в супружеской жизни.

Слегка приобняв их обоих за плечи, он затем отстранился и пожал руку Насте:

— Позвольте вас поздравить, Настасья Ярославна, по поводу счастливо обретенного вами высокого звания кавалерственной дамы-неофита.

Мой дорогой Фил Алегыч, насколько я прорицаю, ваше заблаговременное позиционирование каналов в предвосхищении ее асилума себя оправдало?

— Полностью, Пал Семеныч. Насте открылся переход через транспортал Дома масонов в транзитную зону у нас в квартире.

— Великолепно, мой друг! Выходит, командный тандем для ведомой возобновлен в новом качестве. Вы не перестаете меня удивлять, ведущий рыцарь.

— Усердствую по мере необходимости и желательности, прецептор Павел. Не забывая о воздаянии и искуплении.

— Ваше смиренномудрие похвально, коллега. Думаю, вы не станете супротивничать, ежели кавалерственная дама-неофит Анастасия меня первым ознакомит с прелиминарным видением, ниспосланным ее асилумом.

— Ваши прерогативы орденского клерота непреложны, рыцарь-зелот Павел.

— Вот и славно! Дама-неофит Анастасия, прошу пожаловать в ореховую гостиную с мраморным камином. Ваша давешняя визионика меня занимает в деталях.

— Да, рыцарь.

В гостиной, указав Насте на кресло, Павел Семенович поинтересовался:

— С теорией эйдетического контакта вы знакомы, неофит?

— В полном объеме, рыцарь.

— Превосходно. Тогда осознанно приступим к практике. Устраивайтесь поудобнее и активируйте ваш сигнум. Мысленная привязка на сию каминную полку…

Десятью минутами позднее, когда Настя продолжала мысленно наблюдать медленное кружение посолонь невероятного четырехмерного солнцеворота, прецептор Павел обратился к рыцарю Филиппу:

— Вы помните и понимаете, почему я прошу вас обучить неофита Анастасию использовать должным образом динамис головы. Ее движитель чела вне компетенции и прерогатив дамы-зелота Вероники.

— Я постараюсь, прецептор Павел.

— Постарайтесь, мой друг, очень постарайтесь.