Вслед за великим Ле Корбюзье наш главный герой полагал: дом есть машина для жилья. Такой же он видит и свою квартиру в образе дорогого автомобиля ручной сборки в эксклюзивном исполнении.

Кое-что в этом образе, не без того, судари мои, требуется еще доработать. Но в бета-версии отчасти похоже на салон лимузина с передним и задним отделениями, — порой с удовольствием рассуждал Филипп Ирнеев.

С большего перепланированные из трех две просторных комнаты, кухня, прихожая и прочее его устраивают. В прошлом году через три месяца после того, как он здесь поселился, хорошая, отнюдь не булгаковская квартирка, им выкуплена у риэлтерской фирмы.

Никому из его ближнего окружения, не говоря уж о дальних, об этом факте он не сообщал. Кому нужно, сам узнает, а остальных данный сатанинский квартирный вопрос интересовать не должен. «Это не их секулярное дело, в коромысло диавольско! Ни в Светлое Воскресенье, ни в черный понедельник…»

Заметим с абзаца и пробельной строки: понедельников Филипп Ирнеев сызмала не любит. Поэтому, чтобы себя наказать за дурацкое совковое суеверие, в первый день недели (или же во второй, смотря откуда вести счет) он частенько учиняет сантехническую и кухонную уборку. Что вполне логично, если накануне имел место быть традиционный воскресный прием гостей.

Чистке, мытью, стерилизации на кухне, в ванной и в туалете в назначенные, урочные день и час подвергаются все видимые и невидимые поверхности, внутри и снаружи. Не исключая всевозможных емкостей, сосудов, утвари, инструментария, столовых приборов. Учитывая, что эта утомительная гигиеническая процедура осуществляется на регулярной основе, больше двух-трех часов она не требует.

«…На сегодня можно и кухарней плотно заняться. Готовить не надо, только разогреть. Вчерашних разносолов отрадно хватит, чтобы самому с голоду не помереть и Настену ужином накормить.

«Наполеон», однакось, стоит сей же час забомбить, чтоб к встрече старого Нового года за три дня доспел. Вдруг завтра какая-нибудь экстренная неотложность помешает?.. Пока вроде бы ничего не предвещает. Хотя всякое может быть в стохастической неопределенности, коль врут календари».

Двойной церковно-мирской календарь истово православного Филиппа не очень раздражал. Но, поди, хотелось, чтобы и Рождественский пост в строгом обрядовом православии блюсти, дабы новолетие не наступало раньше Рождества Христова.

Вот почему он разделял нелестное мнение Пал Семеныча Булавина о людских способностях к летоисчислению. По сути дела, нынешний церковный месяцеслов есть такая же историческая дурость, как и раздвинутая колея на белоросско-российских железных дорогах. Но одним махом отменить языческий юлианский календарь все же проще, чем постепенно менять шпалы и по новому стилю укладывать рельсы.

Преподав самому себе должный урок санитарно-гигиенического смирения и кухонной чистоты, Филипп устроился на диване в своей стильной гостиной с планшетным компьютером на коленях. От непременной обязанности духовным чином работать над собой он никоим образом не мог быть освобожден. Кое-что требовалось обязательно прочитать, досконально изучить некоторые материалы. Затем тщательно подготовиться к занятиям по английскому с учеником Ваней Рульниковым.

Совершенное знание и свободное владение иностранным языком вовсе не отменяют методической подготовки преподавателя к каждому уроку. «Срочно и урочно, в перфекте, судари мои».

Так же методично Филипп разделался с «наполеоном». Благо со слоеным дрожжевым тестом не пришлось долго канителиться, коль скоро можно воспользоваться достаточно качественным свежемороженым полуфабрикатом.

Пока раскатывал тесто, взбивал крем, сочувственно-благожелательно подумал об ученике:

«Ваньку моего мелкого, небось, тем же макаром месят, перелопачивают, колбасят школьные преподы. Ох тяжко снова-здорово в рутину лезть. Каникуляр, из рака ноги…»

У Вани Рульникова, ученика третьего класса, сегодня всамделишний черный понедельник, потому что только школьники знают, какое это несчастье — первый день после зимних каникул.

«Опять та же придурковатая училка. Двух слов по-английски связать не может. Но гонору — отсюда до лондонского Тауэра, если по прямой.

Вставай затемно, на гимнастику времени почти нет, завтракать не хочется, большой перемены жди не дождешься… Кругом полусонное царство. Поднять-то их подняли на учебу, но разбудить забыли…»

Ваня весьма критически относился к окружающим, был маленьким педантом, ригористом и вундеркиндом.

В последнем Филипп тождественным образом нимало не сомневается, поскольку его воспитанник однозначно прочел в оригинале английских и американских книг больше, нежели та малограмотная дурында-училка осилит за всю ее жизнь. «Но это вряд ли, читать она, по всей видимости, не умеет, лишь буквы в слова складывает по-русски или по-английски…»

О Ваниных канительных трудностях в школе его настоящий учитель наслышан, каково ему самому в детстве приходилось отчетливо запомнил и потому начал занятия с психологической настройки подопечного.

— …Утешать как маленького, Иван, я тебя не буду. Вестимо, ни к чему это дело.

Снова постоянно жить у вас в гувернерской и не подумаю, когда хорошая квартирка имеется…

— Вы же ее снимаете за бешеные деньги, мама говорит…

— Не все ли равно?

— Ой, Фил Олегыч, извините, что перебил.

— Вот-вот. По вышеупомянутой причине твой школьный расклад мне предельно ясен. Он проще, чем бином сэра Айзека Ньютона.

Ваша училка боится и ненавидит твоего отца, а не тебя за твое знание английского. Нынь ее свекор с твоим отцом, мягко говоря, не очень дружит. Пару раз я с ним встречался накоротке…

Тут нелишним будет отметить, что Филипп Ирнеев в прошлом году жил в семье Рульниковых в качестве домашнего учителя и гувернера. С Ваней он занимается уже два года, а сам приобретает специальность учителя начальной школы. Стало быть, осведомлен не только в арифметике, но и в алгебре с высшей математикой, физикой, химией, биологией по собственному почину сверх положенного по вузовской программе.

— …Вернемся к твоей Галине Петровне, брат ты мой. С твоих слов я заключаю: она — совсем не дурка ин'язовская. В методике соображает. Ей намного проще твои знания использовать, чем дисциплиной доставать ученика Рульникова Ивана.

Скажем, когда нужно поддержать темп речевого упражнения, — кто-то мекает, бекает, — она всегда может обратиться к тебе как к знающему ученику. Ты ведь сей секунд ей ответишь. Так оно или не так?

— Наверное, так, Фил Олегыч.

— Не скромничай, Иван, мне лучше, чем кому-либо другому известно, чего ты знаешь и чего покамест не ведаешь. И ведомо мне, брат ты мой, в мае такой-сякой Галины Петровны ты больше не увидишь.

Доживешь до теплых дней, вьюнош?

— Но это так долго, Филипп Олегович!

— Переживешь, перетопчешься. О детском и взрослом восприятии времени поговорим позднее.

К бою, вольноопределяющийся Рульников! Сит даун энд файер, соулджер!

По-английски предложив ученику занять позицию для стрельбы, Филипп приступил к суровой речевой муштре, которая сродни боевой подготовке. Так и надо огнестрельно изучать иностранный язык, отрабатывать в упражнениях морфологию и синтаксис, закрепляя рефлекс мгновенной реакции в коммуникативных речевых моделях и ситуациях. Точно в цель, без колебаний и раздумий. Сначала стреляй, потом говори. После можно и подумать, память напрячь в языковых упражнениях и кое-что новое узнать от грамотного преподавателя. К слову, почему в испанском и в английском так много модальных глагольных форм и времен.

Своевременные вопросы в тему, безусловно, приветствуются неизменно.

— …Пространство-время едино во множестве, — отвечая на логичный вопрос, Ванин учитель перешел на русский язык. — Соответственно, воспринимает человек пространственно-временной континуум весьма относительно.

Пускай себе физически любой человек или ощущает или понимает, отчего условное время — скалярная величина, какую можно разложить на простейшей линейной шкале или отмерить на часовом циферблате. Но равномерность и равнозначность отрезков времени осознается людьми по-разному.