– Я вживил тебе в мозг один биочип... – вздохнув, начал Дегтярный.

– Что ты сделал?! – возмущённо взревел Озимцев.

– Тише, успокойся! – осадил его Евгений.

– Ты же знаешь, что я ненавижу всякие имплантаты и никогда в жизни не ввёл бы себе эту гадость, – продолжал Гена уже чуть тише. – Тем более у тебя тут не самые стерильные условия.

– Он очень маленький – его можно ввести через артерию специальным устройством, оно по виду напоминает тонкую проволоку. Далее чип проникает через стенку сосуда и закрепляется на гиппокампе – участке мозга, контролирующем долговременную память. Это абсолютно безопасный и проверенный метод, единственный побочный эффект – головная боль, но она скоро пройдёт, – врач помолчал и перешёл к главному вопросу. – Да, я сделал это без спроса. Но для твоего же блага. Я тебе сейчас всё объясню.

– Давай, я жду объяснений с нетерпением, – Гена скрестил руки на груди и принял выжидающую позу. Другу он доверял, но зачем он так поступил, Озимцев понять не мог. В нём кипела злость и обида.

– Несколько лет назад, ещё до того, как мы с тобой познакомились, я участвовал в секретном военном проекте по созданию машины времени. Я надеялся, что она сможет изменить будущее всего человечества в лучшую сторону, открыть нам новые горизонты, но я ошибся. Учёные уже добились больших успехов в этом. Но оказалось, что шутки со временем бесследно не проходят. Любое изменение в темпоральном пространстве в последующем вызывает неминуемые изменения, как в будущем, так и в прошлом. Моя работа заключалась в том, чтобы следить за физическим и психологическим состоянием подопытных.

– Машина времени? Ты что, разыгрываешь меня?

– Ни в коем случае. Она действительно была построена. И даже, более того – запущена.

– Я даже не мог представить, что наука уже дошла до такой степени развития, чтобы создать машину времени, – Гена удивлённо посмотрел на доктора. – И как прошёл запуск? – С нескрываемым любопытством спросил он.

– К сожалению, полномасштабные испытания завершились полным крахом. Оказалось, что при перемещении достаточно большого объекта, такого как человек, чёрная микродыра, которая являлась пространственно-временным переходом, воздействует на темпоральный континуум с силой, гораздо большей, чем расчётная. Этот просчёт дорого всем нам обошёлся. При очередном запуске дискретизация темпонормировки значительно превысила планковский порог, и ситуация вышла из-под контроля. Мы заметили свою ошибку слишком поздно и не смогли стабилизировать пространственно-временной континуум, а это повлекло за собой искажение обширной области темпорального пространства.

– Звучит пугающе, – Озимцев слегка напрягся. – Чем это закончилось?

– К сожалению, мы не смогли вернуть всё на свои места и то, что мы сделали, привело к полному замещению старой реальности новой, которая образовалась после произошедших в темпоральном пространстве изменений.

– Подожди, подожди, – перебил его Озимцев. – То есть ты хочешь сказать, что наша текущая реальность – подделка?

– Отнюдь. Она настоящая, но эта реальность имеет мало общего с той, которая досталась нам изначально, – грустно ответил Евгений.

– Значит, история изменилась, – Гена ужаснулся вставшей перед его глазами картине, а Дегтярный лишь кивнул в ответ. – Расскажи, каково было в той реальности? Что изменилось?

– В предыдущей реальности не было ни Первой, ни Второй Мировой Войны. Гитлера убили ещё до того, как он стал политическим деятелем. Атомные бомбы не были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. Создание атомного оружия было отсрочено на два десятилетия и не сопровождалось уничтожением миллионов людей. ООН и НАТО никогда не существовало. СССР не распался в 1991 и существовал вплоть до момента проведения эксперимента 5 лет назад. Это лишь несколько примеров того, что изменилось, – Евгений тяжело вздохнул и присел на стул напротив Геннадия. – После такого катастрофического провала проект решено было закрыть на неопределённый срок. На данном этапе человечество ещё не готово брать на себя такую ответственность.

– Но почему я об этом ничего не помню? – изумился Озимцев.

– А вот здесь мы плавно переходим к тому, зачем нужен этот биочип. Мы обнаружили, что человек, движущийся в ковариантной темпоральной системе, вскоре сходит с ума из-за разрушительного воздействия темпоральных волн. Для того чтобы подопытные не сходили с ума, наш отдел разработал биочип, который защищает сознание человека и не даёт ему потерять рассудок. Более того, человек с этим биочипом может запомнить любые темпоральные изменения, которые произойдут с ним. В мой мозг вживлён такой же. Именно поэтому я всё и помню. Тогда же мы изобрели и устройство для его безопасного ввода в организм. Вскрывать каждому черепную коробку было накладно и небезопасно.

– Это объясняет, зачем нужен биочип, но не объясняет, зачем ты вживил его мне. Ведь проект закрыли, больше нечего опасаться. Так? – Гена вопросительно посмотрел на Евгения, подняв одну бровь и слегка наклонив голову.

– Ты отчасти прав, но... – он на секунду замолчал, что-то обдумывая, – несколько дней назад ко мне приходили какие-то незнакомые люди и сообщили, что проект снова в работе и им нужна моя помощь. Я отказался. Игры со временем очень опасны и не проходят бесследно. На данном этапе своего развития человечество ещё не готово к путешествиям во времени. Я боюсь, что то, что случилось пять лет назад, может снова повториться. Я вживил тебе этот биочип, чтобы защитить твоё сознание от возможных темпоральных воздействий, чтобы ты помнил всё, что с тобой происходило и произойдёт, чтобы ты не забыл, кто ты есть, – закончил своё путаное объяснение Дегтярный.

– Думаешь, они снова изменят реальность? – Озимцев сузил глаза.

– Это очень даже вероятно, но я отчётливо помню, что по постановлению правительства и спецслужб, этот проект должен был быть закрыт навсегда. И то, что он запущен вновь, свидетельствует лишь о том, что это не было санкционировано, – Евгений прошёлся по комнате взад и вперёд.

– Что ты намерен делать?

– Я сообщил об этом в правительственные структуры. Благо, у меня там есть пара знакомых. Они обещали во всём разобраться и сообщить мне результаты.

– Что-то я не очень доверяю этим структурам. Они ведь по уши погрязли в коррупции. Не удивлюсь, если они об этом уже знают, но не спешат ничего предпринимать, – в голосе Озимцева звучало недовольство.

– Я не исключаю и такой вариант, – признался Евгений, – но всё же я рассчитываю на более благоприятный исход.

Вдруг послышался негромкий хлопок и звон чего-то тяжёлого на плитке в прихожей.

- Что это было? – Дегтярный от неожиданности вздрогнул и мгновенно перешёл на шёпот.

- Жди здесь, - также шёпотом приказал Гена и осторожно выглянул в коридор.

Как раз в этот момент у вскрытой входной двери топтались два амбала. Оба были вооружены пистолетами с глушителями. Первым делом они приступили к осмотру комнат, которые находились рядом с входной дверью. Один из них свернул в левую от входа, второй что-то высматривал, стоя в проёме правой. Гену они, вроде как, не заметили, и он быстро отскочил обратно к Евгению. Отвечая на его немой вопрос, Озимцев приложил палец к губам. Евгений коротко кивнул. Его кожа побледнела, глаза начали шарить по комнате в поисках путей побега. До него начало доходить, что дело совсем плохо.

Гена жестом попросил Евгения оставаться на месте, а сам на цыпочках пошёл к другому входу, соединявшему их комнату и ту, которую осматривал киллер. Силуэт последнего уже просматривался в мутном стекле двери.

Гена встал слева от двери и прижался к стене, стараясь не дышать. Киллер медленно открыл дверь в комнату и осмотрелся. С его точки обзора никого видно не было, и он шагнул в комнату. Как только его пистолет показался из-за двери Гена начал действовать. Он ударил амбала по рукам, а затем – несколько раз локтем в висок. Тот отшатнулся к стене и опёрся на неё плечом. Гена воспользовался положением и попытался выбить из его рук пистолет, но киллер оказался крепче, чем он думал, и не дал себя обезоружить. В ответ он наотмашь ударил Гену – всё, на что хватило его сил, так как первый удар Озимцева был довольно сильным и обычно вырубал любого, но тут, похоже, был особый случай. Не теряя времени, Гена набросился на него снова, нанося быстрые и сильные удары по болевым точкам, применяя все приёмы, о которых он помнил из занятий по боевым искусствам. Здоровяк пытался отбиваться, но Гена умело проводил удары и казалось, что противник вот-вот будет повержен, но на шум в комнату вошёл его напарник. Он уже был готов выстрелить в Озимцева, но в дело вмешался Дегтярный. Он всем телом бросился на киллера, и тем самым спас Гену. Амбал всё равно выстрелил, но пуля попала в пол.

Шум сзади отвлёк Гену, чем сразу же воспользовался его противник. Он собрал в кулак все силы и выдал удар настолько мощный, что способен был убить неподготовленного к таким перегрузкам человека. Удар пришёлся в грудную клетку и отбросил Геннадия в противоположную часть комнаты. Его остановил диван, стоявший в углу. Если бы удар был немного сильнее, у Озимцева остановилось бы сердце. Амбалу тоже досталось, поэтому они оба пока собирались с силами для последующих действий. Они были довольно очевидны, так как перед этим Гена сумел-таки выбить пистолет из его рук и теперь тому требовалось время, чтобы поднять его и особенно сложно было это сделать после перенесённых ударов. Тело киллера едва его слушалось.

Гена тоже хотел броситься к пистолету, но взглянув налево понял, что Дегтярный, мягко говоря, проигрывает в схватке, и ему требуется срочная помощь. Киллер оттолкнул Евгения к центру комнаты, где стоял стол. Графин с коньяком, находившийся на нём, не устоял, и упал на пол, разбившись в дребезги.