Там была небольшая возвышенность. Маленький холмик.

Меня словно внезапно осенило, что она беременна. Что, возможно, я должен помнить об этом и не дать ей сломаться, когда она ведет себя так... гормонально.

— Можешь подойти, пожалуйста? — произнесла она.

Я приподнялся и посмотрел на Астрид.

Она, вроде бы, прикусила губу.

— Каролина уснула, и когда я подошла, чтобы перенести ее... Она горячая. Очень горячая.

***

— Это не моя вина, — отметила Хлоя, когда я приблизился. Она слонялась снаружи их общей с близнецами “спальни”. — Я говорю это только потому, что не во всех этих крысиных делах виновата я.

Два матраса занимали все напольное пространство их спальни.

Малыши завесили все зеркало карандашными рисунками домов, деревьев, семей – всевозможными обычными вещами нарисованными маленькими детьми. Конечно, обстоятельства нашей жизненной ситуации делало их еще более трогательными.

На рисунке Генри, который действительно уничтожил меня, были изображены три человечка. Я говорю "человечка", но они, скорее всего, напоминали улыбающиеся овальные картофелины с полосками в виде рук и ног.

Длинные, паукообразные пальцы, прорастали и наслаивались на концах ручек — три фигуры держались за руки. У фигуры слева был небольшой красный пузырь на голове.

У правой фигуры вместо волос — длинные красные каракули, и у той, что посередине — коричневая кожа и два черных сучка на макушке.

Джози. На рисунке Джози с близнецами.

Боже, я мечтал, чтобы Джози оказалась здесь.

Каролина была бледной и потной. Она лежала на матрасе, на полу, простыни и одеяла скрутились и запутались.

Генри лежал рядом с ней, вплотную прижимая свое лицо к ее лицу.

— Она не заразная, — сказал он, защищаясь. — Мне можно здесь находиться.

— Конечно, можно, — согласился я.

Я опустился на матрас. Повсюду воняло ночным горшком. Я увидел какие-то старые тряпки и, скорее всего, несколько использованных подгузников, затолкнутых в углу.

Близнецы были слишком напуганы, чтобы вставать и идти ночью на Свалку, поэтому пользовались подгузниками. Но дело не в этом.

— Эй, Каролина, — мягко сказал я. — Как дела?

— Хорошо, — ответила она.

Из уголков ее глаз сочились слезы. Она не вытирала их. Они попадали на Генри, потому что его лицо вплотную прижималось к ее лицу.

Он тоже не смахивал их.

— Я собираюсь взглянуть на твою ногу.

Я потянул за закрученные вокруг ее ног покрывала.

— Ее нога горячая, — сообщил Генри.

Как только я сдвинул простыню, то увидел, что Генри прижимал свою ногу к повязке на ноге Каролины.

— Что ты делаешь? — спросил его я.

— Я остужаю мою ногу, потом ложу ее на ногу сестры, и это помогает. Затем я меняю ногу, когда нога снова нагревается. Это помогает! Правда, Каро? Это помогает.

Каролина слабо кивнула.

— Мы можем сделать кое-что получше, — сказал я. — Генри, можешь выйти ненадолго, хорошо?

— Ладно, — неохотно согласился он.

Я осторожно приподнял ногу Каролины и потянул за лейкопластырь. Она захныкала.

Рана опухла — красная по краям и белая в центре. Безусловно, она инфицирована.

Клубок страха ударил меня "под дых". Почему сразу я не лечил ее с помощью антибиотиков? Как я мог ошибиться?

Я молча отругал себя за собственную глупость. Мне следует начать думать как лидер.

— Я в порядке, — проговорила, испугано смотря, Каролина.

— Ага, — сказал я. — С тобой все просто замечательно. Но ты знаешь что — я дам тебе немного лекарства. Просто чтобы ты почувствовала себя еще лучше.

— Ладно, — ответила она.

Я встал и Генри вернулся на свое место.

— Не... не клади на нее больше ногу, Генри. Я дам тебе что-нибудь прохладное, и ты приложишь это к ней.

Ради Бога, что-то стерильное.

***

Астрид последовала за мной в аптеку.

— Все плохо, да? — спросила она меня.

— Плохо. Но у нас здесь есть целая аптека. Мы сможем это исправить.

— Луна тоже не выходит, — сказала Астрид. — Я предложила ей банку собачьего корма, но она к ней не прикоснулась.

В аптеке по-прежнему был беспорядок, но через некоторое время я нашел то, что искал — упаковку "Супер-Зет".

— Что это? — спросила Астрид.

— Антибиотики.

— Откуда ты знаешь, что это то, что нужно?

— Прошлым летом я порезал ногу о садовый столбик. Получилось очень кроваво и безобразно. Это то, что прописал мне доктор.

— А что на счет дозировки? — Она сплела руки вместе, заламывая их.

— Астрид, я не знаю, — ответил я. — Но это лучший вариант.

— Ты знаешь, это следовало сказать, — произнесла она, меняя тему.

— Следовало, — ответил я. — Но не так. Я никогда бы не...

Она скрестила руки на груди и попятилась от меня.

Я вздохнул и начал снова.

— Давай, просто смотреть правде в глаза. Мы едва ли знаем друг друга, — проговорил я. — Поэтому все, что ты могла бы подумала обо мне и все, что я мог бы подумал о тебе, давай, просто отложим в сторону и начнем с нуля.

Потому что, возможно, если мы сделаем это, то на самом деле сможем быть друзьями.

Я, наверное, немного увлекся, но она слушала меня, поэтому я продолжил:

— Настоящими друзьями, которые могут полагаться друг на друга. Видит Бог, нам это необходимо. Что думаешь? — спросил я.

— Ага, — согласилась Астрид. — Хорошая идея.

Это была замечательная идея.

И для меня это была бы хорошая идея: начать все сначала, стать хорошим другом и не быть влюбленным в нее.

Но она протянула мне руку для пожатия.

И хорошо, возможно, что она ничего не почувствовала, но когда я взял ее за руку, разряд тока, поднявшись по моей руке, пронзил мою грудь.

Я не мог притворяться, что все прошло — я был по уши влюблен в Астрид Хейман.

Но, может быть, дело пойдет лучше, если я это утаю.

***

Каролина не могла глотать таблетки.

Она положила одну в рот и запила «Геторейдом», но потом закашлялась и выплюнула таблетку (и «Геторейд») в руку, устроив тем самым огромный бардак в спальне.

— Я знаю, что делать, — предложила Хлоя. — Ты должен положить таблетку в желе. Так всегда делает моя бабуля!

И она умчалась, внезапно осененная, спеша разгромить продовольственные ряды.

Но Хлоя оказалась права. Смешанное в чайной ложке желе, помогло Каролине принять антибиотики. Чтобы две капсулы проскользнули внутрь, нам понадобилось 4 чайные ложки желе.

Мы с Астрид переместили девочку в гостиную и усадили на кушетку.

Я сказал двум другим малышам, что им нужно тщательно вытереться влажными салфетками и переодеться. У них были грязные лица и от них плохо пахло.

Была предпосылка нытья и недовольства Хлои.

— Пока, вы, дети, приводите себя в порядок, мы с Астрид займемся уборкой в Поезд, — сообщил я. — Мы построим новый Дом, и все в нем должно быть замечательно.

— Новый Дом, — сонно повторила Каролина.

Следующие несколько часов мы провели, делая капитальный ремонт Поезда. Астрид помогла мне переместить последнюю перегородку на место.

Это действительно вышло похожим на Дом с большой буквы "Д" — там была кухонная зона с едой на полках и плитой для приготовления еды. Там была гостиная с футон-диваном и книжной полкой, и там был Поезд с нашими спальнями.

Хлоя и Генри были в восторге от нового Дома. Они помогли Астрид разместить на полках продукты длительного хранения, отобранные игрушки, книги и игры, медикаменты.

— Дин! — возвращаясь, прокричала Хлоя, держа в руках пакеты с печеньем. — Наш Дом — это секрет!

Каролина пошевелилась во сне, и Астрид шикнула на Хлою.

— Она права, — добавил Генри. — Он на самом деле похож на секрет. А мы можем сделать его еще больше похожим на секрет?

— Мы можем, например, его замаскировать? — спросила Хлоя.

— В смысле? — не понял я.