Каждый год она посещала этот фестиваль. По фоткам, которые она постила в течение дня, можно было сказать, что с каждым часом девушка становилась все более безрассудной. Ее посты, обычно написанные достаточно грамотно, постепенно превращались в какую-то абракадабру.

Кому-то следовало сказать этой девушке, что в те вечера, когда уходит в загул ей стоит оставлять телефон дома. Она раскрывала о себе чересчур много, из-за чего оказалось слишком просто выяснить все, что мне требовалось о ней знать.

Разгуливая по огромной территории, на которой проходил фестиваль, я кивал в знак приветствия художникам, которых хорошо знал. Нас связывали годы усердной работы над тем, чтобы скрыть мои шрамы. Те, кто маскировал выжженную на коже трагедию моей жизни, были единственными людьми, которые видели во мне немного больше, чем просто жуткого парня или полуночного трахальщика.

Сделав один круг, я пошел на второй.

Когда услышал, как знакомый голос сквернословит и смеется так, будто ничего в мире ее не беспокоит, я застыл на месте.

Обернувшись, увидел ее с подругой под руку и с пивом в руке. Я посмотрел на часы и рассмеялся. Еще не было и десяти тридцати утра, а она уже начала пить.

Если на что-то и рассчитывал, так именно на то, чтобы найти ее в пьяном виде. Я надеялся на это, когда решил сделать эту девушку своей.