Высокий достал из кармана связку ключей и наклонился к замку. Вскоре они осторожно, на ощупь, продвигались по темному, длинному коридору. Им казалось, что каждый их шаг отдает гулким эхом. Вот и дверь, обитая жестью. Чуть просматривается квадрат окошка. На дверях надпись: «Касса». Из принесенного вещмешка взломщики достали различные инструменты, обернутые в куски ткани. Через десяток минут дверь была вскрыта. В маленькой комнате стоял небольшой письменный стол, рядом — громадный сейф. Белокурый приказал коротышу:

— Стань на стремя.

Тот молча направился к выходу. Он вышел во двор и спрятался в кустах сирени. Прошло пять, десять минут. Белокурый кончил колдовать у сейфа, поднялся на ноги. Замки были открыты, но он боялся тянуть за ручку дверки. Вдруг она заблокирована? Подойдя к окну, белокурый выглянул во двор. Все спокойно. Тогда он взял в руки фонарик и, подсвечивая себе, тщательно осмотрел со всех сторон сейф. Кажется, никакой сигнализации нет. И вор открыл дверку сейфа. Не мог он видеть и слышать, как в караульном помещении негромко зазвенел звонок и тревожно замигала красная лампочка: «Тревога!.. Тревога!!» Группа людей появилась перед коротышом неожиданно. Тот считал, что они могут приблизиться с другой стороны. Ему ничего не оставалось, как присесть в кустах и ждать. Когда четверо стрелков с фонариками и револьверами в руках вошли внутрь здания, он бросился бежать к ограде. Надежды на спасение друга не было…

Через несколько минут в дежурной части управления тревожно зазвонил телефон. Дежурный снял трубку и услышал:

— Милиция?

— Да-да, милиция!

— Это говорит начальник заводского караула. Мы только что задержали вора, проникшего в кассу. Он вскрыл сейф. В этот момент его и взяли.

— Понял. Выезжаем, — ответил дежурный и включил микрофон громкой связи:

— Внимание! Оперативная группа, на выезд!

Глянул на часы: два ноль девять. Наклонившись над журналом, он отметил время поступления сигнала. Вошел старший оперативной группы. Дежурный в нескольких словах доложил о сообщении, и через минуту милицейская машина мчалась по улице…

Дежурный позвонил домой Ветрову.

— Игорь Николаевич?

— Я.

— Говорит дежурный Мальков. Я решил вас побеспокоить. Происшествие по вашей части.

Еще не совсем пришедший в себя после сна, Ветров внимательно слушал. Он свободной рукой включил настольную лампу. Часы показывали пятнадцать минут третьего. Майор прервал дежурного:

— Правильно, что позвонил. Машина у вас есть?

— Конечно. Но я могу направить вам из райотдела. Это будет быстрее.

— Я буду ждать у подъезда, — сказал Ветров и начал одеваться. Жена проснулась сразу же, как зазвонил телефон. Выждала, когда он закончит разговор, спросила:

— Что случилось, Игорь?

— Спи, спи, Надюша! На сей раз вызов для меня приятный. Задержали вора. Возможно, он как раз мне и нужен.

Игорь Николаевич наклонился к жене, поцеловал в щеку и вышел в прихожую. Она подождала, когда захлопнется дверь, погасила свет и, набросив на себя легкий халатик, подошла к окну.

Надежда привыкла видеть улицу при дневном свете — многолюдной и шумной. Сейчас улица была пустынной, и фигура мужа, который показался на панели перед их подъездом, представилась ей совсем маленькой и действительно одинокой. Она решила дождаться, пока Игорь уедет.

Облокотившись на подоконник, Надежда подумала, сколько уж было таких вызовов. Казалось, можно бы и привыкнуть. Но каждый его уход в ночь заставлял ее волноваться, переживать. Правда, когда муж снова появлялся дома, она даже вида не подавала, чего ей стоило это ожидание. Она даже не догадывалась, что муж видел и понимал все: он ценил ее сдержанность и эти постоянные, скрываемые переживания за него.

А вот и машина. Ветров открыл дверцу, повернулся к дому, поднял голову и помахал Надежде рукой. Она отпрянула от окна. Видеть ее в этот момент он не мог. Значит, чувствовал, знал, что она не сможет после его ухода сразу же уснуть.

Заводская территория освещена слабо. Свет фар автомашины, на которой приехал Ветров, уперся в забор противоположного конца двора. Майор вошел в караульное помещение. Народу здесь было много. «Наверно, вся охрана собралась», — подумал он и, подозвав к себе начальника караула, попросил его отправить людей на пост. Затем подошел к задержанному. Возле него, справа и слева, сидели два милиционера. Ветров стал напротив:

— Здравствуй, Корявый!

Задержанный вздрогнул и поднял глаза. Он тоже узнал майора. На его лице появилось некое подобие улыбки.

— Здравствуйте, гражданин начальник.

— Решил, что на воле скучно?

— Да как сказать… Я ведь хотел, чтобы было веселее.

В разговор вмешался прибывший из управления молодой оперативник Скалов. Он спросил у Корявого:

— Один был или еще с кем-нибудь?

Ветров видел, как зыркнул на него задержанный, и строго взглянул на молодого оперативника. Если бы тот только знал, какую оплошность он допустил, задав этот вопрос! Ведь если Корявый был не один, то он наверняка мучается вопросом: задержан ли еще кто-нибудь из соучастников?

И вот на тебе! Вопрос лейтенанта — для него неожиданный ответ. Надо было как-то выходить из неловкого положения, и майор, не дожидаясь ответа Корявого, сказал:

— Ну, нам об этом, положим, известно. Ты же буквально на прошлой неделе клялся, что завязал. Опять жену с ребенком оставляешь?

— Так уж получилось. Черт попутал. По пьянке полез.

— Не ври! Ты же трезвый.

— А я только сейчас протрезвел.

— Ладно, — сказал Ветров, отходя в сторону, — поговорим со следующим.

Он заметил, как тревожно метнулся взгляд Корявого. Майор вышел из помещения и завел разговор с теми, кто задерживал Корявого. Они не видели больше никого. Но чем больше Ветров расспрашивал их, тем больше у него росла уверенность, что Корявый был не один. Об этом же свидетельствовало и то, что на месте происшествия, да и у самого Корявого не оказалось ключей, которыми была открыта входная дверь. Тщательно осмотрели забор и нашли свисающую веревку.

— Ясно, — сказал майор, — их было не менее двух. Остальные ушли здесь. — Он повернулся к Скалову: — Дайте задание кинологу — применить собаку. Организуйте ее сопровождение.

Сам он решил еще раз поговорить с Корявым и направился к караульному помещению…

Утро началось с поисков второго участника кражи. Ветров не стал отрывать Майского от проверки прачечных. Тот пытался по цифрам, что сохранились на куске полотенца, установить, кому оно принадлежало. Майор понимал, что, найди Майский хозяина полотенца, и путь к преступникам будет намного короче. Но и розыск напарника Корявого был необходим. Преступников надо было срочно проверять по другим кражам из сейфов. И он решил заняться поиском сам. Снова поговорил с Корявым, который уже находился в КПЗ. Но тот продолжал упорно твердить, что на кражу пошел один. Ветров не исключал, что поздно ночью до места происшествия преступники могли добраться на такси, и позвонил директору таксопарка, попросил его поговорить с шоферами. Но по горькому опыту майор знал, что редко еще встречаются водители такси, которые охотно помогают установить истину. Надо было действовать и в других направлениях. Майор решил съездить домой к Корявому, затем побывать на заводе, где он работал. Необходимо разыскать всех его друзей. На такое «дело» Корявый с первым попавшимся не пойдет. Некоторых его собутыльников майор знал лично, и это облегчало задачу.

При виде Ветрова большие карие глаза жены Корявого наполнились слезами:

— Наверное, опять с Николаем что-то случилось?

Ветров понимал: скрывать, что ее муж арестован, нет никакого смысла, и кивком головы подтвердил ее предположение:

— Да, не устоял. Опять за старое взялся.

Хозяйка молча села на диван. Ветров окинул взглядом комнату. Он здесь был еще тогда, когда Павлин совершил первое преступление. Майор помнил, как бедно выглядела тогда квартира. Но за прошедшее время в ней произошли большие изменения. Цветной телевизор, современная мебель, холодильник, на который он обратил внимание в коридоре. Все добыто трудом вот этой молодой плачущей женщины. Она работала на стройке, зарабатывала неплохо. А муж? Казалось, что ему еще нужно! Оступился в жизни — жена простила, терпеливо ждала его, сына растила. И вот на тебе — снова оставляет ее. Майор и хозяйка квартиры думали об одном и том же. Она, словно продолжая эти рассуждения, спросила: