Богатства недр планеты не уменьшатся. Только часть их перейдет в другое состояние. Сначала сконцентрируется в машинах, изделиях, потом рассеется повсюду, в том числе превратится в отходы. Так «срабатывает» новый, хозяйственный, вариант геохимических правил, когда они подчиняются технической мощи людей.

Возьмем самый известный металл — железо. Ученые подсчитали, что с каждым годом его становится все больше и больше. Но где? Буквально под нашими ногами, в земле и в водах. Чаще в виде окиси, которую нельзя добывать как руду, но легко заметить повсюду, где мы имеем дело с железом. Это — обыкновенная ржавчина. Пока не пытались считать потери от нее, думали — они небольшие. Подсчитали и удивились: несколько процентов национального дохода государств отбирает ржавчина, или коррозия.

Тысячелетняя привычка заставляла смотреть на эти потери безболезненно. Ныне истощение минеральных ресурсов, которое уже привело к тому, что мощные металлургические предприятия железного пояса Урала работают на привозной руде, вынуждает смотреть на эти потери иначе. Всего несколько десятилетий потребовалось, чтобы срыть знаменитые рудные горы Урала — Благодать и Магнитную.

А ведь выход есть. Его подсказывает наука. Найдено множество способов защиты металлов от коррозии. Уже известны лучшие варианты рациональной и комплексной добычи полезных ископаемых. Однако и поныне вырастают горы отвалов вокруг рудников и шахт. Дымят тысячи труб металлургических предприятий. Вместе с полезными изделиями они непрерывно создают вокруг себя искусственные месторождения, которые мы не можем разрабатывать. Цветная металлургия насыщает окрестности свинцом, цинком, медью, кадмием, селеном, молибденом, фтором, серебром. Черная металлургия — марганцем, никелем, ванадием.

Не отстают от металлургических и другие предприятия. Шинные заводы выбрасывают в окружающую среду сурьму, мышьяк, цинк, медь, свинец; красильные предприятия— цинк, медь, кадмий, свинец и т. д. Продолжать этот перечень нет смысла.

Так возникают искусственные зоны насыщения природной среды различными химическими соединениями, притом в новом, ранее неизвестном природе сочетании.

Иногда говорят: нет правил без исключения. В естественный геохимический круговорот минеральных веществ теперь вошло довольно много исключений. К чему они приведут в будущем? Об этом надо задумываться сейчас.

Мы привыкли к великому разнообразию природы нашей страны. Но на Земле есть государства, территория которых почти сплошь покрыта песками. И представьте, именно здесь для промышленности песка нужного качества может не хватать. Его привозят на кораблях из заморских стран. В тщательно упакованных мешках, чтобы не просыпалось ни песчинки. Приобретают за деньги. Да, пески Аравии — не лучший материал для строительства. В то же время в глубине недр под ними скрыты огромные запасы нефти. Отсюда по нефтепроводам и в танкерах черное золото доставляют в разные районы мира, где его не хватает или вообще нет. Вот вам конкретный факт несовпадения собственных хозяйственных потребностей и природных возможностей.

Итак, о потребностях. Они особенно велики в индустриально развитых капиталистических странах. Мощной промышленности необходимо много минерального сырья. Это ее хлеб насущный. Около половины его привозят из других государств. Почти 95 % нефти — основы современной энергетики и химии — поступает в эти страны из дальних, чужих, земель.

Соединенные Штаты Америки в 1950 году обеспечи* вали себя на 91 % полезными ископаемыми, добываемыми на их собственной территории. Эта страна считается одной из богатейших в мире по природным ресурсам. Спустя 30 лет более половины потребностей США приходилось удовлетворять за счет других стран. Тот, кто внимательно читает газеты, смотрит телевизионные передачи и слушает радио, может сделать вывод: не случайно слово «нефть» стало самым ходовым в политических сообщениях.

Что же говорить о положении другого гиганта индустрии— Японии? Она почти целиком питает свою промышленность за счет чужого минерального сырья.

Как видите, проблема обеспеченности государства полезными ископаемыми гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Природа не признает государственных границ. Кому-то повезло больше, кому-то меньше. Хорошие, мирные, добрососедские отношения и международная торговля позволяют найти тут выход. Было бы обоюдное желание.

Более важно другое. Почти все известные запасы руд и топлива — срочный вклад. Взять его у Земли в разные сроки и использовать можно. Положить обратно, опять «заполнить сейфы» месторождений ценным сырьем, пока нельзя. Появляется все больше заброшенных рудников и иссякнувших скважин. Их срок истек. Определен он был размерами залежи, умением ее разрабатывать. Воссоздать утраченное богатство уже никому, кроме самой природы, не удастся. А она с этим не спешит. Требует очень долгого времени. В лучшем случае могут помочь наука и техника. Однако чаще всего путем не воссоздания, а более тщательного отбора имеющегося. Что сейчас и пытаются делать.

Есть и другие возможности. Внимательнее, чем в прошлом, изучать недра. Как говорят, вскрыть резервы. В Московской, Калининской или Орловской областях руды свинцовые, медные, многих редких и цветных металлов найти невозможно. Так утверждалось совсем недавно. А теперь? Даже в московском микрорайоне Теплый Стан найдены титановые россыпи. Богат стронцием и подмосковный известняк. Тот самый, из которого возводился град белокаменный. Залежи молибдена найдены в Калининской, Рязанской, Тульской и Воронежской областях. Вот так происходит переоценка ценностей. Так растущие потребности способствуют научному познанию природы. А оно в свою очередь расширяет ее возможности. И все-таки эти возможности не безграничны.

Однако не стоит предаваться унынию. В средневековой Англии пугали, что вскоре промышленность умрет. Мол, все леса вырубят. Не будет дров и древесного угля, которые считались тогда главными видами топлива. Ничего страшного не произошло. На смену дровам пришли уголь, затем нефть и газ. И снова звучат предостережения…

В 1935 году ученые предрекали, что через 15–20 лет все известные месторождения нефти будут выработаны. Однако в 1938 году мировая добыча нефти составляла около 280 млн. тонн. Минули отведенные для исчерпания годы. Опять тревожное предупреждение.

В 1951 году научные авторитеты заявили: «Через 25 лет нефть исчезнет». Но в 1973 году люди умудрились выкачать из недр более 2,8 млрд. тонн черного золота. Одновременно сроки исчерпания одного из главнейших природных сокровищ планеты перенесли на начало XXI века. В чем же дело?

Полстолетия назад запасы нефти оценивались 8 млрд. тонн. При объемах нынешней добычи их хватило бы на три года. Сейчас геологи нашли в недрах множество новых, ранее неизвестных месторождений. Достаточно напомнить о месторождениях Сибири, на Аляске, в Северном море.

Впрочем, тут можно еще долго перечислять, что, где и в каком количестве есть. Думается, главное понятно. Потребности промышленности растут, но и возможности не исчерпаны. Они заключены в безграничном познании и умении людей непрерывно переоценивать ценности, в том числе и недр.

Когда-то исчерпаются известные запасы нефти и газа. Предположим, что и новых месторождений не найдут. Что же произойдет? Остановятся машины? Опустеют предприятия? Быт станет патриархальным, как в средние века?

Кажется, до начала 70-х годов текущего столетия этот вопрос мог волновать только специалистов, в основном геологов. Ныне государственные деятели, экономисты и хозяйственники, просто соседи по квартире понимают, что современные блага жизни во многом дарованы нам из недр планеты.

Сжигая в топке 1 килограмм угля, мы можем получить 2500 килокалорий для производства электроэнергии. Ее достаточно, чтобы в течение 25 часов смотреть цветной телевизор. Это хорошо. Но 1 килограмм угля выделяет 7000–8000 килокалорий. Выходит, подчас 2/3 полезного теряется. Может быть, на ненужный нагрев, иногда тепло уходит в трубу, а то и просто в открытую форточку. Это плохо. Более половины добытого из шахт и скважин ценного топлива рассеивает свою энергию в пространстве. Тут уже незримая потеря сотен миллионов тонн, которые сберегли бы и сегодняшний труд людей, и месторождения для потомков.