Хотя то, что мисс Уайльд говорила, когда хотела, и раздражало меня, но она вносила отличный вклад в дискуссии на занятиях. Обычно мне нравилось, когда в группе был активный студент, оживляющий дискуссии. Но в ней было что-то, что я не мог понять. Она выводила меня из себя… по нескольким причинам.

Я обратился ко всей аудитории:

— Итак, как вы думаете, почему автор решил писать на такую спорную тему?

Несколько учеников начали поднимать руки, но уже секунду спустя мисс Уайльд заговорила, не будучи вызванной. Опять. Я стиснул зубы. Девушка, несомненно, была умна, но почему она не может просто играть по правилам, как все остальные?

Боже, как она бесит.

— Мисс Уайльд!

Она прекратила говорить и посмотрела на меня. К сожалению, она вовсе не выглядела напуганной и одарила меня взглядом, полным любопытства.

— Да, Стивен? — Спросила она сладким голосом.

— Профессор Вортингтон, — поправил я.

Слава Богу, скоро конец семестра.

Она лишь улыбнулась мне.

— Вы можете дождаться своей очереди или покинуть аудиторию, — сказал я и, молча, позволил ей продолжить напыщенную речь.

Она махнула мне «продолжайте» и откинулась на спинку сидения с довольным выражением на лице. Я спросил мнения других учеников и получил несколько скучных отзывов о табу. Одна из девушек даже начала утверждать, что автор был настоящим извращенцем. Я вздохнул и неохотно вызвал надоедливую мисс Уайльд, которая усмехнулась, облокотившись на парту.

— Я считаю, Набоков использовал главных героев в качестве символов.

Я достаточно хорошо представлял, что она собирается сказать, и она попала прямо в точку, как и всегда. Было бы намного проще, если бы я мог просто остановить ее, будь она так же глупа, как и ее внешний вид. Но это было далеко не так. Она была умна, и у меня не было другого выбора, кроме как продолжать спрашивать ее.

— Как это? — Спросил я, кивком приглашая продолжить.

— Гумберт старше и сложнее, но эмоционально зачах. Он любит серьезную литературу и классическую музыку. Он представляет Европу. Лолита молода, весела и наивна. Она любит кока-колу, рок-музыку и глянцевые журналы. Она, очевидно, является авторской интерпретацией США, что не особенно лестно, — она помолчала и улыбнулась. — Но я могу ошибаться. Может быть, мотивы Набокова были гораздо проще. Быть может, идея просто явилась ему одной из ночей во сне, — она посмотрела на меня с кривой усмешкой и добавила: — В конце концов, какой мужчина в возрасте не мечтает спать с молоденькой?

Она снова подмигнула. Я, возможно, и неопытен в подобных вещах, исходящих от противоположного пола, но не нужно быть гением, чтобы понять, что мисс Уайльд дразнит меня. Кончик ее языка скользнул между губами.

— Все свободны, — объявил я, стиснув зубы.

Я вернулся за стол и начал собирать книги.

— Увидимся в пятницу, Стивен, — услышал я, когда мисс Уайльд проследовала к выходу за остальными студентами.

Я посмотрел вверх и увидел, как она, не спеша, удаляется в своем смешном наряде. Мой взгляд на мгновение уловил что-то, выглядывающее из-под рубашки чуть ниже шеи: татуировку. Взор невольно упал на спину и стройные ноги девушки, прикрытые отвратительными колготками. Она через плечо взглянула на меня и улыбнулась прежде, чем скрыться за дверью.

Конечно, у нее есть татуировка. Она явно не заботится о своей внешности или не хочет, чтобы ее хоть кто-то воспринимал всерьез . Я действительно хотел, чтобы она носила немного более приятные вещи . Она была бы довольно красивой , если бы приложила для этого немного усилий.

Я забросил вещи в сумку и поторопился к машине. После занятия я был расстроен и заведен, поэтому решил заскочить в спортзал, прежде чем отправиться домой. Дойдя до машины, я заметил пропущенный вызов от Мэтта. Я набрал его номер, и спустя несколько гудков он снял телефон.

— Стиви! — Практически пел он. — Что-то случилось?

— Вот ты мне и скажи. Это ты мне звонил.

— Ах, верно. Почему же ты тогда не ответил?

— У меня была лекция. Телефон остался в машине.

— Ты же понимаешь, что можешь брать его с собой, верно? Это же не авто—телефон, хотя я могу понять, почему тебе может так казаться.

— О чем ты говоришь?

— Тебе нужен новый мобильник. Тот, что сейчас у тебя, размером с кирпич. С него хоть SMS можно отправлять?

— Ты знаешь, что можно, — ответил я. — Так зачем ты звонил?

— Я хочу, чтобы ты потусовался со мной ночью.

— Сегодня вторник.

— И?

— Тебе завтра не нужно на работу?

— Ага, так что скажешь?

Я вздохнул:

— Не важно. Нет, я не могу.

— Почему нет? У тебя же завтра нет занятий с утра.

— У меня полно работ на проверку и статей, которые нужно закончить. Кроме того, я с нетерпением ждал тихого вечера дома.

— Ты все свои вечера проводишь в одиночестве и тишине, сидя дома, — сказал Мэтт, и я практически мог слышать, как он закатил глаза.

— Да, и мне это нравится.

— Клянусь Богом, я не понимаю, как мы двое можем быть хоть как-то связаны. Ты самый старый тридцатитрехлетний в мире.

Я решил не акцентировать внимание на том, что мы с Мэттом связаны только посредством заключения брака между нашими родителями.

— Я серьезно, — продолжил он. — Ты одинок и имеешь свободный доступ к молоденьким чертовкам, но когда последний раз тебя ублажали?

Кто может помнить этот момент?

— У меня нет «легкого доступа», как ты это называешь. Свидания с учениками запрещены, и ты об этом знаешь.

— Я говорю не о свиданиях, — возразил Мэтт, — я о том, когда чья-то рука, кроме твоей собственной, была на твоем члене. Разве неприятно звучит?

— Мне нужно идти, — сказал я, — я направляюсь в спортзал.

— Отличная идея, увидимся через десять минут, — ответил Мэтт и завершил вызов прежде, чем я смог возразить.

Великолепно. Как раз то, что мне нужно после прошедшего дня.

Глава 2

Когда я добрался до спортзала, Мэтт уже ждал меня на крыльце, разговаривая по телефону и смеясь.

Мы были совсем не похожи. Он — популярный любитель тусовок. Вместе с приятелем они владели спортивным баром и довольно успешно. Меня же спорт совершенно не интересовал, и я был там всего один раз на торжественном открытии, когда моя мать твердо настояла на том, чтобы я туда пошел. Я провел весь вечер, испытывая ужаснейшие ощущения, чувствуя себя слишком разодетым в своем костюме, и уже собирался выскочить оттуда пораньше, как разгорелась драка.

Мэтт был хорошим парнем, но я никогда не понимал, почему он со мной общался, когда мы были детьми, и, думаю, до сих пор не понимаю. У него были толпы друзей и активная личная жизнь, но по какой-то причине он всегда находил время для меня.

— Привет, брат, — приветствовал меня Мэтт, когда я к нему подошел.

Сводный брат, если быть точнее.

Пока мы направлялись к раздевалке, нас окликнуло несколько человек. У Мэтта всегда был остроумный ответ для каждого, я же заставлял себя не упираться взглядом в пол и выдавливать сухие кивки. На меня не обращали ни малейшего внимания, когда я приходил один, и мне это нравилось больше.

— Что с тобой? — Поинтересовался Мэтт, когда я швырнул свою спортивную сумку на пол. — Вена на твоем лбу словно собирается лопнуть.

— Не знаю. Возможно, я чем-нибудь заразился.

— Ага, это называется гонореей, — хихикнул он. — Это та надоедливая девчонка, которая снова с тобой играла?

— Что? — Я едва вникал в его слова, переодеваясь.

— Ну, та, которая безвкусно одевается и всегда перечит. Та, о которой ты говоришь, каждый раз, как мы видимся.

Я поднял голову вверх.

— Мисс Уайльд?