— Вставай, толстячок, пора на тренировку, — промурлыкала она одновременно кусая за ухо.

— Ай. Не делай так больше. Я ведь спросонья и ударить могу. — Снова "Чуткий сон" не спас меня от подкравшейся девицы.

— Раздевайся, — заявила она добравшись до места.

Мы стояли перед входом в пещеру, из которой доносилось подозрительное пощелкивание.

— Зачем?

— Привыкай тренироваться без бонусов от одежды. Мы скоро пойдем в данж, где прочность летит. Так что или неразрушимку покупай или нудистом бегай. А ты почему пояс не снял?

— Неразрушимка. Пирсинг тоже, — пояснил я заметив ее заинтересованный взгляд. — Так ты для этого в номере разделась, перед тем как бить меня начала?

— Не совсем. Захотелось тебя в нестандартной ситуации испытать, да и одежду в крови пачкать не пожелала. Значит так. Это пещера ядовитых пауков. Ты танкуешь, я лечу. Все команды выполнять беспрекословно. Вперед.

— Уклоняйся. Уклоняйся я тебе говорю. В сочленения бей. Мелочь моя, бей матку. Жги паутину. Я тебе говорила уклоняться. Не работай по корпусу, он бронированный. Уклоняйся. Не хватай лут, подберем на обратной дороге. Пока локу не зачистишь никакого отдыха. В сочленения бей. Агрь. Агрь. Да я сильнее, но я лекарь. Это ты у нас танк. Уклоняйся. Падай. Стой я паутину сниму. Привыкай без бафа, мана не резиновая. Больше трех не приводи. Терпи, они не больно кусаются. Я же терплю. Уклоняйся...

— Млин, млин, млин, больно то как.

— Терпи, казак, а то мамой будешь.

— Слушай, сними дебаф, больно же.

— Не сниму. Терпи, тебе полезно.

— Так ведь жжется и жизнь уходит по пять в минуту. Так я обнулюсь скоро.

— Не бойся — подлечу. А как ты собираешься без отравления "Сопротивление к ядам" поднять?

— Садистка. Это же два часа дебафа.

— Терпи! И хватит ныть, а то челюсть сломаю.

— Так ведь больно...

Бум!

— Теперь молча слушай и даже не мычи. Еще пару дней потренируешься и пойдем в данж. На него наложено "Проклятие вечности" все вещи теряют прочность на единицу каждую минуту. Идем нудистами. Основные мобы скелеты—мечники и вонючие зомби. Подземелье глубиной в пятьдесят этажей, может и больше, но ниже никто не спускался. Карты нет. Локи каждые три дня обновляются и заново требуют разведки. Каждый десятый этаж имеет рэйд—босса — он наша цель. В первый раз идем до десяточки, привыкаем. Вопросы есть? Подожди, сейчас с челюсти дебаф сниму...

— Ты мне челюсть сломала!

Бум!

— Вопросов нет. Через пол часа пещера восстановится, я сниму с тебя дебафы и мы ее снова проходим. На сегодня запланировано три прохода. Завтра пять. Пока лежи — восстанавливайся и не вздумай в офф сбежать, тебе же хуже будет...

— Анкерамо, расскажите мне, что Вы чувствовали когда она Вас избивала? Гнев, удовольствие, ненависть.

— Затрудняюсь ответить, но точно не удовольствие. Скорее сказать реальность, даже правдивость происходящего. Знаете, в реале можно зайти в любой магазин и обматерить продавца. Он будет стоять, глупо улыбаться. Потом позовут менеджера, который с такой же глупой улыбкой будет пытаться вас успокоить, спрашивать, чем данный конкретный сотрудник вам не угодил. Потом будет угрожать вызвать полицию и возможно даже вызовет. Они приедут, будут тоже пытаться вас вначале уговорить, угрожать штрафом, возможно даже арестом за нарушение общественного спокойствия. А самое интересное то, что все они в глубине души будут искренне вас ненавидеть. Будут ненавидеть за то, что вы нарушили привычный порядок вещей, себя — за малодушие, окружающих, за то что они видят их позор. И все это в глубине души, а на поверхности только улыбки и фальшивое сочувствие. А Чертовка — она особенная. Я почувствовал как из нее выплескивается накопленная ненависть. Каждый удар она наносила от чистого сердца. Знаете доктор. Я ведь в какой то момент захотел ее по настоящему убить. Разорвать на кусочки, вырвать глаза, переломать ребра. А потом все прошло. Остались только я, она и Мир. Кстати, доктор. Я хочу отменить наш следующий сеанс. Решил уйти на месяц в полное погружение. И вот еще, Чертовка она из наших? Ну, в смысле из программы?

— Простите, Анкерамо. Но это конфедициальная информация. Почему бы Вам саму ее не спросить...

На следующий день мы прошли пять раз пещеру. К тому времени мы с Чертовкой сработали как пара и я перестал тупить. Помогло еще то, что во время отдыха Чертовка кидала мне ссылки на гайд с необходимой информацией, которую я изучал пока она занималась лечением и убирала многочисленные травмы. Пятый проход завершился настолько удачно, что несмотря на усталость я не словил ни одного отравления, на что напарница заявила, что ради прокачки готова сама меня травить каждый день. В пещерах, "Сопротивление к ядам" у меня выросло на три единицы.

Вечером работы не было. Все бесы умотали чистить какой—то данж и мадам Жужу объявила выходной. Девочки устроили чаепитие, а мы с Чертовкой уединились в зеленой комнате — поговорить.

— Завтра вечером пойдем в данж.

— Так вечером работа.

— Я, в своем заведении сама решаю кто будет работать, — заявила девушка и увидев мой удивленный взгляд пояснила. — Жужу — она управляющая, а я хозяйка.

— Понятно. А Жужу, она кто такая? Я таких неписей еще не видел.

— А кто тебе сказал, что она непись?

— Она что — игрок!?

— Нет, фамилиар. Мой фамилиар. Ты что, про эту фишку в гайде не читал?

— В этом гайде сотни метров инфы, все не перечитаешь.

— Ну это просто. После тридцатого уровня у игрока появляется возможность привязать к себе животное и назначить фамилиаром. Делишься с ним опытом, развиваешь и через какое—то время он становиться разумным и приобретает, частично, твои черты.

— Так ты что, ее их цветочной феи вырастила?

— Нет. Из мухи. Решила поэксперементировать, а потом увлеклась. Правда, симпатичный фамилиарчик получился...

Утром следующего дня, Чертовка потащила меня знакомиться с местными достопримечательностями.

"А ничего, она весьма примиленькая", — подумалось мне, когда я впервые увидел напарницу не в коже. Вроде бы только и сделала, что одела легкий сарафан и широкую соломенную шляпку, прикрывшую рожки, превратившись из демоницы в милую селянку. Даже хвост практически не видно, да и кто под юбку будет заглядывать, когда есть открытые загорелые плечи и высокая грудь. Опа, а это что то новенькое. Повисла у меня на руке и слегка прижалась.

— Здравствуйте, Антонина Петровна.

— А, Чети. Здравствуй. У тебя новый молодой человек?

— Да, Антонина Петровна. Вот, охранника нового взяла.

— Вы ее, юноша, берегите. Она девушка хорошая, добрая, отзывчивая. Вот только в жизни ей не везет.

— Я... постараюсь.

— До свидания. Да, Чети. Передай Жужу, что свежие пироженные привезли. Девочкам понравится.

— Обязательно передам, Антонина Петровна.

— Здравствуйте, Петр Павлович.

— Привет, Чети. А кто это с тобой?

И так мы гуляли три часа, двенадцать минут и одиннадцать секунд.

— Смотри, сейчас будет что—то интересное.

В этот момент мы стояли на южной окраине города, рядом с фабрикой по производству алхимических ингредиентов "Могилка". То ли у владельца фабрики было своеобразное чувство юмора, то ли наоборот оно отсутствовало, но фабрика находилась напротив огороженного кладбища, единственный выход из которого перекрывал блок—пост.

Было написано на огромном плакате над открытыми ржавыми воротами, за которыми виднелись заброшенные могилки. По заросшей дорожке на выход, подволакивая ноги, шла фигура.