— Поцелуй меня сюда! И сюда! И сюда, — хохотал хулиган Олива, подпрыгивая в кресле и демонстрируя собравшимся своё мускулистое тело.

— Согласитесь, голубчик, что это ваше предложение кажется без веских аргументов странным, — вежливо прогудел Ион Авантипопало.

— Пусть сначала покашляет, — снова, закричал Олива.

Попян терпеливо выслушал угрозы и оскорбления, потом демонстративно помочился в графин и, воспользовавшись наступившей при этом тишиной, сказал:

— Я не рассказал самого глазного. По расшифрованным спектральным волнам нами установлено, что литосфера планеты на сто процентов состоит из золота, платины, красной икры, мехов, товаров первой необходимости.

— Вот это речь не мальчика, но Попяна, — довольно засмеялся Агути.

— Лично я не вижу причин не лететь, — манипулируя калькулятором, крикнул Авантипопало — он весь лоснился от удовольствия.

— Вот смешной фраерок, с этого и надо было начинать, — орал Олива и в экстазе хлестал спящего Ихи по сусалам.

— И мне дайте фантик, — вдруг раздался голос Уго Раушке, который давно проснулся и подумал, что он на новогоднем утреннике в Липцах.

Полян снова поднял руку.

— Есть мнение, — значительно сказал он, — что ответственным за подготовку экспедиции нужно назначить сеу Агути.

— Почему я? — удивился Хулио. — Есть более достойные товарищи.

— Список участников полёта должен лежать у меня в штанах завтра, — не обращая внимания на стоны миллионера, повторил Попян.

Уго Раушке наконец сориентировался в пространстве и времени и теперь важно надувал щёки и тряс головой.

— И последнее, — сказал Попян, — факт существования и подготовки экспедиции должен храниться о строжайшей тайне. О всех ЧП сообщать мне немедленно. За невыполнение — алебастровые рудники Плямы или аннигиляция на месте. Всё.

— А мне уже угрожали, — прошептал осторожный Агути и зачитал записку. — И мне... и мне, — неслось из зала.

Попян внимательно изучил угрозы и сказал:

— Возможно, это и провокация, но не исключено, что у нас уже действуют их агенты. Будьте бдительны и осторожны.

— Закрыт! Закрыт кабачок на крючок, — запел Уго Раушке и слуги поспешно вывели его из зала.

Собравшиеся потянулись к выходу, обсуждая услышанное. Было раннее утро.

Удобно размякнув за рулем одноместного ридикюля, миллионер Хулио Агути ехал домой. Дорога была пустынной, во рту позвякивал леденец и настроение было прекрасным. «Это не шутка, — думал Хулио, — я — это закон! Я — ответственный за реализацию!» От распирающей его радости он нажал на клапан и запел:

«Я красной икрою начищу ботинки,

Я розовым хреном натру холодец,

Я через соломку всосу половинку,

Поем и оправлюсь — какой молодец!»

Последние две строки он сочинил сам, потому, что не помнил до конца этой старой пионерской песни.

Ридикюль остановился у дома. Агути быстро зашёл в свой кабинет. «Странно, — удивился он, — почему молчит Зубек?» Но тут он заметил на стене портрет Физи в трико из марли и его мысли приняли совершенно другое направление. Агути одел розовую пижаму, ощупал низ живота и побежал в спальню жены. А между тем его любимец марсианский зубек был прибит к полу клетки длинным шомполом от крупнокалиберной винтовки, на котором можно было различить надпись «Кайзер Вильгельм. 1914 год».

В спальне Физи было темно. Агути с клёкотом юркнул под одеяло и стремительно исполнил супружеский долг. Отдохнув и отдышавшись, он начал было исполнять вторично, но тут больно укололся мякотью об какой-то предмет на спине жены. «Бигуди», — спокойно родумал Хулион и поднёс предмет к глазам. Это был железный крест второй степени с дубовыми листьями. От неожиданности Агути громко икнул и рывком сбросил с Физи одеяло. На месте жены лежала белокурая бестия в форме группенфюрера СС с начищенным до Блеска «шмайсером». Хулио хотел было позвать на помощь, но вместо этого хрипло пискнул и намочил под себя. Это было последнее физиологическое оправление миллионера в этой жизни: сухо прозвучала очередь, и сеу Хулио Агути не стало.

Через полчаса в комнату случайно зашёл дедушка Чича. Он хотел выпросить денег на «сто наркомовских» (так он называл ежевечерние шестьсот под щучью голову).

—Мне бы денег, — обратился он к лежащему на полу внуку. Агути, естественно, молчал.

—Дайте, пожалуйста, немного денег, — вежливо повторил Чича в самое ухо покойного.

— Жлоб, — заорал ветеран не получив ответа, — мне незачем больше жить! Я вырастил монстра! Жизнь моя стала пустой и бесцветной! Прощай, свинота!

С этими словами Чича проткнул себе лёгкое спицей, из него вышел воздух, и старик умер на месте

Только к вечеру домашний робот-чистильщик обнаружил тела семейства Агути (Физалия Агути была найдена в мешке с кислотой) и сообщил по полицейской волне во дворец президента.

Приблизительно в это же время Ион Авантипопало брал ванну на глубине две тысячи метров под уровнем моря на территории собственной спецшколы. Одновременно он читал новый детектив «Противовисение» о жизни и смерти замечательного греческого убийцы-садиста Тео Разорваки. Механическая рука с мочалкой тёрла ему спину, шипели пузырьки кислорода, пенилась бадья с «Флореной», и Ион Авантипопало задремал. Проснулся он от какого-то непонятного дискомфорта в области кожи и не сразу понял, что вместо горячей воды из крана течёт жидкий азот. Ион спо-койно произнёс заклинание монахов с Япета и стал нечувствителен к холоду. «За эту глупую шутку банщик, товарищ Петухов, будет расстрелян», — со злостью подумал Авантипопало и стал читать дальше.

— Лихо закручено, — вздохнул он, прочитав то место, где Тео Разорваки убил известную парикмахершу только для того, чтобы поцеловать её в печень, и тут в ванной погас свет.

— Электрика — на кол! — заорал Авантипопало, однако свет быстро зажёгся.

Бормоча ругательства в адрес работников сервиса, Ион стал на четвереньки и начал мыть голову. Он не видел, что вместо механической руки с мочалкой из гнезда уже давно торчит рука в лайковой перчатке с кастетом «кленовый лист». Удара Авантипопало практически не почувствовал и, уже теряя сознание, подумал: «Это апоплексия!»

Ровно через час охранник Лом согласно инструкции зашёл в ванную и принёс полотенце. Из ванны торчал розовый зад директора, в котором копошились креветки.

— А я полотенце принёс, — обращаясь к заду, доложил педантичный Лом. В ответ зад медленно отплыл от борта к центру ванны и охранник увидел директора целиком.

Вид Иона Авантипопало был ужасен — губы, веки и нос объели злые корюшки, язык вылез изо рта, глаза смотрели укоризненно. «Ме-е-е», — заблеял от страха Лом и выстрелил в воздух. Ванная стала быстро заполняться людьми, и вскоре на стол президента легло ещё одно печальное известие.

А вот Фрум Олива избежал смерти совершенно случайно. Когда весь экипаж его корабля покинул помещение ресторана, Олива решил пошутить и громко объявил:

— Братва, я совсем забыл, что в моей машине вас ждёт ласковый пятиротый восьмипоп — прошу!

— Я люблю тебя, восьмипоп, — сразу закричал горбун Могила и первый подбежал к глайдеру Оливы.

— Иду на трюк, — захохотал бедный калека и отрыл дверь машины.

В эту же секунду раздался оглушительный взрыв, над глайдером взвилось облако плазмы и горб Могилы. Засвистел регулировщик. Бледного как смерть Фрума экипаж замотал в шинели и на попутных машинах доставил во дворец президента.

Экстренное совещание Аванес Попян начал в бункере поздно вечером.

— Достукались, — закричал он на собравшихся.

—А мы причём? — удивился Олива. Попян зарычал и бросил в него персиком.

— Скажи спасибо, что не попал, — он оловянный, — шепнул на ухо капитану старый охотник с Урана Вова Немудрак.

— В связи с активизацией вражеской агентуры списки участников полёта придётся пересмотреть, — лаял Попян, — данные о всех кандидатах мы заложили электронный мозг «Назар Дума — 5» и с минуты на минуту получим ответ.