— Давление в шлюзах — сатис, — объявил Зе Сельпуга.

— Ну... с богом, — вздохнул отважный Аванес и первым вышел из звездолёта.

Правда, он тут же зашёл и приказал идти первому Воке, так как он, как руководитель, должен идти в центре колонны, чтобы ,не подорваться на мине. Люди по одному исчезали в тумане. Последним ракету покинул Лёня Посыпай с тяжелым станковым огнеметом. При этом он орал:

—Напрасно, старушка ждет Лёню домой...

Но туман заглушал его страдания.

Отойдя от звездолёта на пять километров, Золтан Вдуич объявил привал:

— Курить в кулак, — сказал он и начал точить тяжёлый десантный штык об кожу Бена Нисневича — полетели искры.

Вилли Кенис незаметно достал из чемодана Асс-Бабичей книгу «Подкожная любовь», вырвал оттуда листок и свернул цигарку. Бабичи на это никак не отреагировали, так как находились под плащ-палаткой. Вацек Хари обнаружил в кустах настоящий ягель и теперь ел его прямо с земли, поливая предварительно уксусом.

— Тебе г...а на закуску не надо? — подшучивал над ним Юозас Гейдукис, уписывая что-то национальное из тюбика.

— Разговорчики, — прикрикнул Золтан и посмотрел в план. До лесничества было не более пятнадцати метров.

— Идут Бабичи и Вацек, — приказал он, — заходите в дом и втираетесь в доверие. Никакого нажима. Помните, как это делал курсант Талисман. Сигнал, что нам можно заходить тоже — крик супругов «Вацек, не подглядывай!» Всё. Можете действовать.

Золтан отлично видел торец дома лесника и приготовился слушать. Остальные держали дверь на прицеле. Разведчики подошли к массивным пихтовым воротам с вывеской «Лесник Няга», и Вацек сразу замолотил по ним прикладом бластера. Двери открыла ширококостная, плосколицая толстуха в пончо. «Барбара» — решил Вацек и вежливо спросил:

— Простите, где я могу увидеть старого Нягу?

— А вы кто? — удивлённо разглядывая землян спросила Барбара.

— Мы ботаники, — ответил Хари, — изучаем рептилий. Так где я могу увидеть старого Нягу?

— Кто это так хочет увидеть старого Нягу? — раздался из глубины двора низкий хриплый голос и в дверях появился огромный белобородый дедуган. В руках он держал вилы-тройчатку. Вацек заговорщицки подмигнул деду и быстро зашептал в его прокуренное ухо:

—Я от Кутькова... Всё в порядке... Через три дня наши будут здесь... Вам передавал привет Дебабов...

Старый Няга вытаращил глаза.

— От какого Дебабова привет? — наконец сказал он, заворожённо глядя на телодвижения супругов Асс-Бабичей.

— Это военная тайна, — прошептал Вацек. — Ваш дедушка был эстонцем?

— Да, дедушка был, — подтвердил старый Няга, — но я его не помню. Он погиб в белофинскую.

— Он умер у меня на руках, — вытирая слезу всхлипнул Вацек, — и просил передать вам это.

Он порылся в нагрудном кармане и достал пожелтевший листок из ученической тетради (его изготовил фальсификатор Фишер).

— «Няга, внучек, — вслух прочёл дед, — этому человеку верь — он приведёт нас в светлый цимис. Обогрей его, накорми, будь с ним ласков. Всё. Умираю. Твой Томас Няга».

— Проходите в дом, — сказал вздохнув старик.

Асс-Бабичи сразу завизжали: «Вацек! Не подглядывай!»!

— Вперёд, ублюдки, — взревел Золтан, и через минуту во дворе у лесника уже подрумянивался круторогий як, а в котлах весело булькал кулеш. Няга и Золтан сидели на ступеньках и уточняли взаимоотношения.

— Итак, будем работать вместе, — чеканил Вдуич, — ваша задача — докладывать нам обо всем стратегическом и секретном.

— Я лесник, а не канцлер Фук, — горячился Няга, — самый большой секрет, который я знаю, это то, что Барбара живет с сельским учителем, болт ему в дышло, чтоб галифе и не спадали.

Барбара в это время с восхищением смотрела как Бен Нисневич кушает второе бедро яка.

— Где расположена ближайшая войсковая часть? — спросил Золтан.

— В хуторе Шпандау, — ответил старик, — а зачем вам? Вы же ботаники.

— Хотим поймать жирную гусеницу, дедушка, — засмеялся Вдуич, — а если серьёзно, то учти: если кто-нибудь узнает, что у тебя живёт группа ботаников, Барбара перестанет жить с сельским учителем, потому что ей это делать будет нечем. Доступно?

— Вполне, — ответил старый Няга, — и где только вы взялись на мою седую голову?

— Отбой, — крикнул Вдуич. — На посту Нисневич. Вилли, оставьте девушку в покое — вы не на Земле.

Через час все спали и Золтан отстучал первую депешу: «Децел — Бецелу. Контакт осуществлён. Лесник ручной. Начинаем террористические акции. Готовы на большее».

Уже второй день Аванес Попян трудился офицером-снабженцем в подвале рейсхканцелярии под имеем Микаэль Гржимек. Его адъютантом был Ихи Еврюжихи, которому на Ядовитом Мну нравилось все больше и больше. Это было связано с тем, что тут отсутствовал сухой закон. Учёных удалось устроить в институт Этисмана, где занимались созданием газа «Фиалка и капель Оксмана — страшных отравляющих веществ из группы психотоминьетиков. Вака Немудрак работал сторожем в зоопарке для жён высшего комсостава. Связным был Лёша Посыпай —хитрец и злюка.

В этот субботний вечер Аванес гудел в компании группенфюреров и оберстов в ресторане на свежем воздухе «Нахтигайль». В отличие от них он не пьянел — сказывалась древняя армянская закалка. Рядом с ним сидел грузный и потный гауптман Апанасиади — секретчик канцлера.

— Отгадай загадку, Гржимек, — хохотал он, — висит, болтается — на «П» называется?

— «Плакат» — ответил Попян.

— Неправильно, — ещё больше захохотал пьяный секретник, — это Попян.

Аванес побледнел.

— Что такое «Попян»? — спокойно спросил он, обгрызая сардинеллу.

— Могу сказать честно, — зашептал Аванасиади, — это какой-то тип из космоса, на которого объявлен всепланетный розыск и награда в один миллион сольдо.

— А как о нём узнали? — ощупывая в кармане лазер спросил Аванес.

— Взяли двух его людей в концлагере при попытке поднять бунт скелетов. Эти ненормальные думали, что у нас в лагерях есть недовольные. А у нас нет недовольных, у нас все довольные. Вот ты, ты всем доволен?

— А скажи, дружище, как можно взглянуть на этих космических подонков? — небрежно спросил Аванес.

— Зачем тебе? — подозрительно глядя на него через фужер с анисовой, удивился гауптман.

— Хочу плюнуть в их гнилые пасти, — яростно заорал Аванес, — ненавижу! Мы сломим им головы! Раух!

За столом глянули «Хорста Весселя». По лицу патриотичного Апанасиади текли слезы.

— Молодец, Гржимек, — сказал он, достав связку ключей и приказал водителю: «В бункер, живо!»

Машина «Хорьх» мчалась по ночному Шпарвассеру.

Попян размышлял, что делать дальше и решил действовать по обстоятельствам. Спустившись в глубокий подвал, Апанасиади, пошатываясь, открыл дверь камеры смертников, и Попян увидел Мишу Талисмана, прикованного к стене, со следами горячего утюга на животе.

— Швайн! — заорал Аванес и стеганул Мишу лайковой крагой.

— Браво, — икнул гауптман, — продолжайте, а я пойду вырву, кажется я переел синеньких.

— Кто сдал? — свирепо прошептал Попян, когда гауптман вышел.

Ози не выдержал испытания — его били мёртвым ежом на палке,

— Где он сейчас?

— Ещё вчера преставился — отворил себе вены.

— Попян быстро расковал Мише ноги и приложил палец к губам. Зашёл Апанасиади с плоскогубцами.

— Талисман, сейчас ты станешь монархом, — я откушу тебе яйцо, — заплетающимся языком сказал гауптман и стал возле Миши на колени. Пятка разведчика свистнула в воздухе и по щиколотку вошла в горло садиста.

— Как?! — удивленно хрюкнул толстяк и ткнулся лицом в загаженный пол.

— Быстро! В машину, — сказал Попян.

— Кто дал санкцию? — спросил дежурный по этажу.

— Арестованного затребовал канцлер, — спокойно ответил Аванес и сказал пароль: «Яйка».

— «Млеко» — ответил офицер и открыл дверь машины.