Автор понимает, что не все будут согласны с тем, что написано в этой книге. Сторонники ламаркистских представлений могут возмутиться приложением генетики к антропогенезу. Генетики в свою очередь упрекнут в несколько вольном обращении с их терминологией и упрощении сложных процессов в клетке и ее ядре. Антропологи справедливо укажут, что в названиях видов можно использовать только латынь и что недопустимо переводить термины на русский язык. Физики посетуют, что здесь недостаточно профессионально охарактеризованы сложные ядерные явления. Геологи подскажут, что рифты — это не просто трещины в земной коре, а сложный тектонический процесс. Ну а коллеги-археологи могут позлословить над тем, что изложение раннего палеолита дано не в системе, а фрагментарно, что не описаны все памятники этой эпохи, не даны все комплексы и т. п. и т. д. И все это будет справедливо и верно.

Однако решить полностью сложные и трудные проблемы происхождения человечества в настоящее время силами лишь одной из наук невозможно. Необходим комплексный подход к этим проблемам и участие в их разработке специалистов различных отраслей знания (не только археологов и антропологов, как это до сих пор практикуется). И если книга привлечет внимание различных специалистов к этим важным и сложным проблемам, автор будет считать свою задачу выполненной, ибо он вовсе не претендовал на решение проблем антропогенеза, его задача была проще: указать на трудности и наметить некоторые пути их решения, а главное — дать повод для широкой дискуссии.

Книга адресована широким кругам читателей, но, чтобы ни сказал читатель, незыблемым останется следующее: 1) все новейшие научные открытия проще, яснее и, главное, достовернее объясняются с помощью материалистических представлений и не нуждаются ни в каких «божественных» измышлениях; 2) решающую роль в происхождении человека сыграл труд. Можно изумляться гениальной прозорливости Ф. Энгельса, открывшего этот закон более ста лет назад, когда еще не было известно ни о наших предках — австралопитековых, ни о возрасте человечества, ни о законах генетики. И тем не менее это положение блестяще подтвердилось новейшими открытиями.

В июле 1925 г. мир был потрясен сенсационным судебным процессом. В небольшом американском городке Дейтоне у дверей суда толпились группы возбужденных людей. На рукавах их одежды повязки с надписями, в руках у многих — лозунги. Обвинителем выступал сам У. Брайан — бывший государственный секретарь США, неоднократный кандидат в президенты... С тех дней прошло уже более полувека, но процесс в Дейтоне не забыт. Он вошел в историю.

И не удивительно, ибо судили по сути дела научную теорию, которую мир до сих пор называет гениальной. Ни мало ни много сам дарвинизм. Поводом к процессу послужило преподавание учителем Д. Скопсом в местной школе эволюционного учения Ч. Дарвина. Отцы города и всего штата усмотрели в этом криминал. В день открытия суда площадь перед его зданием была заполнена толпами неистовствующих расистов с повязками: «Мы не обезьяны и не дадим себя превратить в обезьян!»... Суд отклонил требование защиты о вызове в качестве свидетелей ученых и приговорил Д. Скопса к большому штрафу, подтвердив запрещение преподавания дарвинизма в школах. И дарвинизм исчез почти на 40 лет из школьных программ Америки. Эти события вошли в историю как «обезьяний процесс».

Если от этого процесса вернуться на 65 лет обратно, то можно обнаружить еще больший накал страстей при обсуждении вопросов происхождения человека. Эти страсти захватывали не только простонародье, но и людей образованных и ученых. Так, на заседании

Британской ассоциации наук в 1860 г. епископ Вильберфорс, математик по образованию, произнес длинную речь против эволюционной теории, закончив ее вопросом к известному дарвинисту Т. Гексли:

«Мне хотелось спросить вас, действительно ли вы считаете, что вашим предком была обезьяна? А если так, то мне очень интересно узнать, с какой стороны происходит мистер Гексли от обезьяны — со стороны дедушки или бабушки?» На этот вопрос Гексли ответил:

«Человек не имеет причины стыдиться, что его предком была обезьяна. Я бы скорее стыдился происходить от человека суетного, болтливого, который, не довольствуясь сомнительным успехом в своей собственной деятельности, вмешивается в научные споры, о которых он не имеет никакого представления, чтобы только затемнить их своей риторикой, отвлечь внимание слушателей от действительного пункта спора красноречивыми отступлениями и ловкими обращениями к религиозным предрассудкам»...

Почему такой, казалось бы, сугубо теоретический вопрос, как происхождение человека, до сих пор вызывает столь ожесточенные споры?

Истоки дискуссии об антропогенезе уходят в отдаленные времена. Многие тысячелетия человечество пыталось разгадать тайну своего происхождения. Страстное желание человека найти свои истоки было настолько сильным, что его воображение породило причудливые и увлекательные мифы. На этой жажде познания, на фантастических картинах, в которых человек делал попытку объяснить свое происхождение, создавались все мировые религии. «Слово религия, — пишет Ф. Энгельс — происходит от religare и его первоначальное значение — связь»[6]. Жрецы древних религий и пытались связать все обрывки знаний о мире и человеке в какую-то единую систему, в которой нехватка знаний восполнялась фантазией, причем часто красивой и поэтичной.

«Вначале все мировое пространство было заполнено водами великого океана. Он не имел ни начала, ни конца. Никто его не создал, он существовал всегда... В недрах этого великого океана таилась могучая богиня, праматерь всего сущего, Намму. Никто не знает, когда возникла в ее чреве гигантская гора, имевшая форму полушария... На верхушке этой горы обитал древнейший из богов, праотец Ан, а внизу на плоском диске, плававшем в предвечном океане, лежала богиня Ки.

От брака Ана и Ки родился бог Энлиль... Вслед за Энлилем у первой супружеской пары появлялись все новые и новые дети. Семь старших богов и богинь, самых мудрых и самых могучих, стали править всем миром и определять судьбы вселенной. Без их воли сам Энлиль не решался распоряжаться стихиями и устанавливать мировой порядок... Самыми младшими в семье богов были ануннаки, названные так по имени своего отца Ана. Они беспрекословно выполняли приказы великих богов, но самостоятельно распоряжаться не имели права... Семья богов все больше и больше разрасталась... И вот боги и богини обратились за помощью к премудрому Энки (брату Энлиля), чтобы он нашел способ умножить количество еды и питья. Он вышел из бездны вместе с богиней земных недр Нин-мах, и следом за ним двинулась толпа добрых и бравых горшечников, несущих комья мягкой глины.

Много богов и богинь собралось посмотреть на искусную работу премудрого Энки и божественной матери Нинмах. Для своих гостей устроил Энки праздничный пир. Он сам и Нинмах выпили много вина и, шатаясь от приятной истомы, стали мять глину. Стала Нинмах лепить первого человека, но руки ее дрожали, умения еще не хватало, и глиняная фигура получилась неудачной. Это было тело бесплодной женщины, неспособной рожать детей. Взглянул на нее Энки и изрек: „Ничего, пусть останется она жить, и для нее найдется работа... в доме для женщин“. Слепила Нинмах другую фигуру из глины, и опять неудачно. Это было бесполое существо, не мужчина и не женщина. Взглянул на него Энки и определил его судьбу: „Это будет придворный евнух“...

Энки... решил сам приняться за дело. Он вылепил из глины новую фигуру, но она оказалась еще хуже прежних. Это было слабое, хилое и неразумное существо... Разозлился Энки на свое неудачное творение, скомкал его и превратил вновь в кусок глины. Снова принялся Энки за дело и трудился медленнее и тщательнее. На этот раз он добился удачи и слепил сильных и разумных мужчин и женщин, во всем подобных богам. Только бессмертия они были лишены и должны были смиренно и безропотно служить великой семье богов и богинь». Так рассказывается о происхождении человека в шумерских мифах III—IV тыс. до н.э., одних из самых древнейших на Земле.