И вот, говорят, много-много лет назад зимой жители крохотного башкирского становища-кочевья на Урале трех всадников на конях-птицах увидали. Были всадники — богатырь к богатырю, и кони под ними — под стать всадникам. Приехали посланцы торговых людей, новгородских купцов и самого князя в эти места, чтоб разведать правду о несметных богатствах Камня гор. Давно молва о разных рудах и самоцветах в людском море волной о стены Новгорода плескалась. Богатырям был дан наказ — найти эти сказочные горы, взять из них руды, камни-самоцветы. Нет ли там серебра, меди? А может быть, и золото найдется?

Значит, богатыри были — не просто землепроходцы, а в рудах, камнях толк понимали. Старший из них — Иванко, прозванный «Тяжелой Ступней», одним из лучших среди знатных гранильщиков считался. Умел он в любом камне красоту открыть, да и сам, словно редкий камешек, красотой сиял. Статный, высокий, с русой бородой, с головой в кудрях золотых и со светлой улыбкой на губах. Только походку он тяжелую имел. Как ступит, так глубокий след в земле оставит. Второго богатыря звали Фомой, а третьего — Терентием. Парни, как парни. Один здоровше другого. Поглядишь на каждого — гору своротить может.

Так вот. Спустились с горы богатыри, увидав в низине жилье, соскочили с коней и к первой же юрте подошли.

Загляделись люди кочевья на гостей, на их добрые улыбки, на одежду. Видать, приглянулись им гости; понравилась приветливость, почтение богатырей, — заулыбались. Нашелся и толмач — разговорились. Когда в глазах у людей добрый огонек играет, и вовсе легко понять друг друга.

Обжились помаленьку гости на новом месте. Помогли им люди срубить добрую избу из кондового леса. Кто кошму принес, кто — медвежьи шкуры. Одарили гостей луками и колчанами, полными стрел. Одним словом, по-братски встретили далеких гостей.

Не заметили гости, как и зима прошла. Ходили на охоту. Еды — хоть отбавляй. Когда же оттаяла земля, солнце припекать стало, принялись руды искать. С жителями кочевья и вовсе подружились. Как и чем могли — помогали хозяевам земли.

Больше всего дружба у богатырей завязалась с двумя сиротами-близнецами. Парня Иргизом звали, а сестру — Таньчулпан. Было им обоим по семнадцать лет. Сами кормились да еще больную бабку кормили. Подружились близнецы с богатырями и стали с ними по горам ходить, камни да руды искать.

На многие горы поднимались новгородцы, много руд пересмотрели, в речках камни искали. И чем больше богатств находили, тем грустнее становился Иванко-Тяжелая Ступня.

И недоумевали парни:

— Али печалишься, что все унести не можешь?

— Не о том я кручинюсь, други-товарищи, что всего злата-серебра, всех изумрудов-яхонтов не ухватить… Вспомните наш торг новгородский, лавки гостиные, что против Софии-матушки на Волхов-реке. Съезжаются туда купцы именитые из всех стран света — из полунощной Варягии, из полуденной Бухары. Товары, как горы, под Кутафьими башнями лежат; монеты со звоном из мешка в мешок переливаются… И еще вспомните, как из-за каждого пятиалтынного спорят-дерутся, из-за рубленого серебра готовы разорвать друг друга.

— Да-а, — задумался Фома.

— Страсть, — подтвердил Терентий.

— То-то и оно, — продолжал Иванко. — Узнают жадные купцы про богатства уральские… Что-о-о начнется!

— Да-а, — еще раз молвил Фома.

— Страсть, — подтвердил Терентий. — Может уйдем, а князю скажем: «Урал — пустая земля».

— И то негоже, — возразил Иванко. — На то и богатства земные, чтобы людям служить.

— Да, — согласился Фома.

— Конечно, — сказал Терентий.

И вот ходят они по горам, примечают, где жила золотая, где алмазные россыпи, а сами все думают, думают. А известно: коли мысль в одну сторону пошла — исход все равно будет. Решили братья все найденные богатства в одну самую большую гору собрать, да чтоб никто о том не знал и не ведал. Пусть полежат до времени, до той самой поры, когда люди людьми станут по-настоящему. И зарок поставили: если пойдет на ту гору худой человек, чтоб не давалась она ему. Жадный — в яму, злой — в пропасть, завистливый — под гору чтоб кубарем летел!

Задумано — сделано. Иргиз помог им заветное место отыскать.

Как-то раз на такую высь они поднялись, что во все стороны хребты увидали. Горы в зеленых шапках из лесов далеко-далеко к поднебесью уходили.

Дух захватило у парней от красоты такой. Долго любовались они увиденным, а потом Иванко как крикнет во всю силу своей богатырской груди:

— На высокой Глядень-горе мы стоим! Други-товарищи! Округ видать! Гляди — не наглядишься!

Иргиз богатырям рассказал про эту гору, что зовут ее у них Курер-тау. А новгородцы по-своему чудо-гору назвали: Глядень-гора. Но не только высотой гора примечательна. Внутри у нее большая пещера была — хоть город возводи.

И вот туда стали богатыри свои находки складывать. И чем дальше время шло и богатыри все больше в горах копались, тем сильнее дружба крепла у них с сиротами-близнецами.

Говорят, все может запомнить человек: когда что потерял и когда что нашел, когда диковинный камень отыскал, иль впервые хрустальную гору увидел, иль рыбу редкую в озере поймал, а вот когда при виде Таньчулпан-Утренней Зари у Иванка сердце пуще забилось, — он и сам не знал. А была Таньчулпан красоты — не опишешь. Волосы — шелк, глаза — теплая летняя ночь над горами…

У Фомы с Терентием тоже дел прибавилось — камни, руды искать, а по вечерней заре на Глядень-гору со своими подружками бежать да с нее на сказочные хребты любоваться; вечернюю зорю проводить, а потом утреннюю встречать.

Прошел год, когда впервые богатыри с коней в становище соскочили. Много за это время Иванко-Тяжелая Ступня успел с товарищами собрать редких самоцветов, а уезжать — не манило сердце богатырей. Так бы и остались все навек здесь. Прикипели их сердца к этим местам, а потому, когда какая-нибудь беда в кочевье приходила, новгородцы первыми приходили на помощь. Говорят, в то жаркое лето начался пожар страшный в лесах. Довелось всем немало попотеть, но пожар затушили. А один раз, уж под осень, такая непогодь настала — словно небо озверело. Дождь лил день и ночь. В одном месте гора в речку обвалилась, речку запрудило. Пришла беда. Все заливать начало. Скот и люди погибали. Немедля Иванко-Тяжелая Ступня со своими товарищами раскидали и очистили речку. Близнец Иргиз-то, хоть по годам молод был, а силы тоже — богатырской. Во всем он Иванку помогал. Не отходил от друга.

Но пришла пора домой отправляться. Не под силу человеку остановить времени бег.

В последний вечер каждый из богатырей пошел к любимой подруге попрощаться навсегда.

Иванко же, Иргиз и Таньчулпан поднялись на Глядень-гору. Долго молча стояли, не до разговоров было всем… И вдруг отдаленный рев, гул, крики ветром от жилья до них донесло…

Кинулись они с горы и страшную картину увидали: в жилье бой кипит. Напали на кочевье враги из степей. Слух об открытых сокровищах, видно, уже пошел по земле, и вот явились первые конники.

Выхватил Иванко свой кинжал из ножен и плечо к плечу с Иргизом в бой с врагами вступил. Терентий и Фома уже сражались в самой середине битвы.

Долго длился бой, оттого что враги, словно тучи — одна за другой, накатывались на кочевье.

Пал замертво Иргиз. За ним на груду тел свалился Терентий. Весь израненный еще сколько-то сражался Фома, но и он с земли не поднялся. Последним с рассеченной грудью рухнул Иванко-Тяжелая Ступня, а кругом отцы и сыны жителей маленького кочевья мертвыми лежали. Иванко чуть-чуть был живой. Кровь из груди его ручьем бежала…

Сколько он пролежал — не знал, а когда очнулся, над собой склонившегося старика увидал. Куренбеком его звали. Чудом спасся старик, а когда он выходил Иванку, то рассказал ему о том, как всех-всех живых баскаки-ордынцы в полон увели. Ни одной души не осталось. Все становище было разорено. Зарыл старик в землю погибших. На вопрос Иванка — «Не было ли среди мертвых Таньчулпан?» — старик ответил, что помнит, как она кричала, Иванку и брата звала на помощь, когда ее связывали с другими одной цепью и в степь повели… Враги плетями подгоняли полоненных…