— Устроиться? А ваша фамилия Пингль?

— Да. Я не мог продолжать образование…

— Постойте… — Тут старичок начал задумчиво чесать себе переносицу. — Ведь я где-то читал про вас… Вы тот самый?

— Простите, не понимаю…

Глазки старичка сияли любопытством.

— Ну, ну… Вы тот самый Пингль, которому помогал лорд Паклингтон…

— Совершенно верно! — закричал я, ожидая, что старичок сейчас же поставит меня за прилавок рядом с собою торговать «Западным сфинксом» и сигаретами.

Но неожиданно старый табачник затопал ногами.

— Прошу меня оставить в покое! Я, знаете, консерватор и не могу позволить, чтобы разные подобные… Ах, ах, молодой человек, стыдитесь…

Три дня голодный скитался я по докам. Шкипер «Камбалы», столкнувшийся со мной у пристани, оказался приятелем дядюшки по «Королевскому тигру» и узнал меня. Услыхав про диплом, он только свистнул протяжным морским свистом.

— Несъедобный товар… Посмотри свет, малютка, Пусть обвеют тебя штормы и хорошенько просолят морские волны. Это говорю тебе я, прошлявшийся по морям двадцать три года. Дядя у тебя, Пингль, хороший парень, и для него я готов помочь тебе. Слушай, нанимайся на корабль и поезжай куда глаза глядят, ни от какой работы не отказывайся. Нитка к нитке, а получается канат, понял? Как земляку устрою рекомендацию на угольщик бесплатно. Идет?

— Сделано, — ответил я, как говорили в Эшуорфе матросы.

Так начались мои странствования.

Пузатый черномазый угольщик, пропитанный нефтью и жирной вонючей пылью от верхушек мачт до самого киля, носил странное для океанского судна название «Зеленый кот». Так как коты не плавают даже в прудах, то понятно, что угольщик имел обыкновение устраивать качку и при совершенном штиле. Почти весь экипаж угольщика состоял из китайцев. Работа на этом отвратительном судне была исключительно грязная. Может быть, шкипер хотел испытать меня и поэтому рекомендовал капитану «Зеленого кота». Капитан Джон Гревс не отличался многословием. Он сказал:

— Беру. Работать у котлов. Повиноваться. За проступки буду наказывать.

И вот с полудюжиной китайцев я зачислился в команду помощником кочегара. Я сделал это с удовольствием. Мне казалось, что я поступаю назло всем.

Плавание на запад во чреве грязного чудовища вымотало из меня все внутренности. Сотоварищи по работе относились ко мне в первые дни с насмешливой подозрительностью. Но как только черная пыль одинаково покрыла толстым слоем наши лица, отношения сгладились. За работой я научился понимать несколько фраз по-китайски, и мне нравились переговариваться с белозубым Ча и низкорослым силачом Та Ши. Ведь я говорил с людьми на языке, которому не учили в колледже.

Я сошел на берег Нового Света, потеряв в весе девять кило, грязный, как дьявол, но с деньгами в кармане. Можно было начинать сухопутную карьеру. Мысль о новом океанском рейде бросала меня в дрожь.

Небоскребы напомнили мне эшуорфские скалы, а улицы казались похожими на ущелья. Я пробовал работать грузчиком, расклеивал театральные афиши, торговал газетами и шнурками для ботинок. Небольшая тарелка овсянки с куском. хлеба начинала становиться моим ежедневным меню. И, наконец, мне посчастливилось.

В Белл-Харбор я попал случайно. Железнодорожное полотно, ведущее туда из города, уложено на бетонных шпалах в уровень с водой, и мне казалось, что поезд мчится по волнам поперек залива Белл-Бай. Белл-Харбор пригородная дачная местность на берегу океана. Окрашенные в веселые яркие цвета почти одинаковые домики вытянулись ровными линиями, все с террасами и полосатыми занавесками, с огороженными палисадниками, где недостаток деревьев возмещается пышными газонами и цветущими кустарниками. Вдоль берега тянется асфальтированная дорога, и все пространство между нею и океаном занято широким песчаным пляжем. Белл-Харбор считается прославленным местом морских купаний.

Внимание мое привлекла громадная вышка для прыжков в воду.

Джентльмен, уныло валявшийся на песке и куривший трубку, пробормотал:

— Ах, вы спрашиваете про эту вавилонскую башню?

Ее построили для Блэк Снейка… Что? Вы не знаете, кто такой Блэк Снейк? — Джентльмен оживился и лег на горячий песок. — Хм, догадываюсь, вы не здешний, кролик. Ну, так, к вашему сведению, наш Блэк Снейк величайший в мире чемпион по фигурным прыжкам в воду. Послезавтра здесь назначены состязания с его участием. Сюда соберется сто тысяч зрителей любоваться этим отчаянным парнем.

— Интересно, — проговорил я, присаживаясь на корточки.

— Ну, платите десять центов или проваливайте, неожиданно предложил мне джентльмен,

— За что же платить? — изумился я.

— Я уже занял своей персоной пространство в тридцать квадратных футов, видите? — сказал джентльмен и, перевернувшись на спину, раскинул руки и ноги так, что действительно занял некоторую часть пляжа, — С вечера сюда начнут собираться зрители, чтобы лучше видеть Снейка. А уж отсюда-то каждый, имеющий хоть один глаз, отлично увидит всю игру мускулов нашего любимца. Поэтому один фут моего пространства я пока оцениваю в десять центов. К вечеру цена повысится. Если вы займете местечко вон с той стороны и посидите, так до захода солнца, вы сможете нажить пятьдесят процентов.

Этот хитроглазый детина явно издевался надо мной.

Я молчал, придумывая месть. Вышка действительно была необычайно высока. Таких не строили у нас в Дижане, где я считался одним из первых пловцов.

— А все-таки мне думается, — проговорил я, с усмешкой посматривая на джентльмена, — что ваш Снейк не сумеет сделать три витка и петлю в одно и то же время.

— Это сделано было только однажды после сотворения мира, — сказал дженгльмен, — а именно дьяволом, когда он кубарем летел с неба — в преисподнюю. Не говорите, кролик, о том, что выше вашего понимания…

— А вы — лучше платите мне сейчас десять центов. Я покажу вам этот пустячный фокус, и можете предупредить публику, чтобы никто не беспокоился приезжать сюда послезавтра.

Я тоже издевался над собеседником.

— Плачу доллар, если это правда, — мрачно произнес он. — Но ты, негодяй, смеешься, и я сейчас изобью тебя так, что ты навсегда потеряешь вкус к насмешкам, кролик.

Он вскочил, и вид у него был довольно противный.

— Прыгай, кролик, — зашипел он, и тут по неуверенности, с которой он сохранял вертикальное положение, я понял, что джентльмен уже с утра основательно познакомилея с виски. Он схватил меня за шиворот: — Я хочу посмотреть, как ты будешь делать три витка. Сам Снейк делает только два, черт возьми!

Странный любитель спорта подтащил меня за шиворот к подножию вышки. Я вырвался и сжал кулаки.

— Иди и протри глаза, мокрая шляпа, и готовь деньги. Кролик побьет твою черную змею.(Игра слов. Блэк Снейк — буквально: черная змея.) Но человек опять поймал меня.

— Полезай! Прыгай, или я тебя съем!

Он подтолкнул меня, и, чтобы не упасть, я ухватился за первую перекладину. Отсюда наверх вели узкие лестницы. Меня охватило привычное чувство гимнаста. Ведь в Дижане я славился тем, что при прыжках я изобретал всевозможные головоломные комбинации. И теперь я придумывал фигурный прыжок, чтобы выиграть доллар. Ведь у меня в кармане не было ни цента.

Вышка была выстроена добротно и изящно и оканчивалась небольшой, открытой со всех сторон площадкой. В сторону океана с площадки вытягивалась длинная упругая, как стальная пружина, доска. Я разделся и выпрямился, оглядевшись. Прямо передо мной была пустота — безоблачное небо и необъятное водное пространство.

Подумалось: может быть, там, на другой стороне океана, на эшуорфском берегу сейчас стоит Эдит и смотрит сюда…

Два катера бороздили волны внизу. Меня, вероятно, увидели, потому что к вышке плыли со всех сторон купающиеся. На берегу быстро собирались зрители.

Прохладный ветер приятно обдул меня. Я ступил на доску. Она чуть скрипнула подо мной и стала плавно опускаться. Я никогда не страдал боязнью пространства и мог ходить по краям крутых обрывов, не испытывая головокружения. Такова сила привычки. Я взглянул вниз, не дойдя шага до края. Сверху было тaк ясно видно все, что я различал блеск рыбьей чешуи в голубоватой, пронизанной солнцем воде.