С очевидным облегчением она глубоко вздохнула, а затем благословила Брика одной из своих лучезарных улыбок.

— Ты зовешь его псом? — ее бровь приподнялась, как птица в полете.

— Ему подходит, — пожал плечами Брик. — А ты разве никак своего не называешь?

— Нет, — покачала головой Саммер. — Она — слишком много меня. Слишком много «Саммер». Итак… ты все еще не ответил, почему «Аннабель Ли».

— О, — Брик скривил губы и мог предположить, что выглядит сейчас скорее как овечка, нежели волк. — Знаешь стихотворение Эдгара Аллана По «Ворон»¹⁸?

— Ты, наверное, шутишь? «И каркнул ворон «Никогда»? Но ворон был демоном, а женщина в поэме — «потерянная Ленор».

— Да, но ты не демон. Ты спасла мою никчемную жизнь, когда я пал на самое дно. Для меня ты не потерянная и не Ленор, поэтому я вспомнил другое стихотворение По, которое знал — «Аннабель Ли». «Я любил, был любим, мы любили вдвоем, только этим мы жить и могли»¹⁹.

— Ты же знаешь, что оно тоже плохо заканчивается.

— Но начинается хорошо.

Саммер кивнула.

— Мне нравится эта мысль, — она улыбнулась Брику. — А ты разве не знаешь эту?

Она начала напевать, а затем петь голосом безупречно чистым, как многогранный алмаз такого карата, что хранится в музее. Все тело Брика расслабилось, когда его окутала классическая мелодичная лирика времен Гражданской войны: «Когда черный дрозд весной на иве сидел и качался, я слышал его песню, гласящую — «Ора, Ора Ли».

— Охренеть, да, — Брик сильно ударил свой рот рукой, чтобы извиниться за ругательство. — Намного лучше. «Ведь для меня ты, милая Ора Ли, солнца свет, льющийся сквозь сердце». Чертовски точно. Подходит гораздо больше. Если бы ты не пробудила меня и не снизошла ко мне десять лет назад на том крыльце, как луч света, черт знает, что случилось бы со мной.

— Думаю, ты бы справился.

— Может быть, — пожал плечами Брик. — А может, нет.

— Ну, раз уж мы все уладили… как думаешь, смог бы ты поцеловать меня еще раз?

— Да. Смог бы. О, черт, да.

И он поцеловал Саммер. Со всей страстью. 

Ощущение его губ. «О, святой ад». Счастье. Чистота. Парение. Блаженство.

Твердые, сильные, шероховатые, скользящие. Нежные. Такие нежные. Властные и нуждающиеся. Но осторожные, очень осторожные. Будто Брик сознательно осаждал себя, когда чувствовал, что становится слишком жестким, слишком властным альфой, готовым отметить Саммер знаком своего обладания. Оставить на ней свой аромат, а на шее — укус. Но также Брик словно хотел насладиться моментом, сделать его особенным и нежным, без какого-либо давления и сожалений.

Он провел языком по сомкнутым губам Саммер, прослеживая их изгиб и форму, прикусывая самое полное место на нижней губе, игриво, сладко, но затем резко, агрессивно, вибрируя низким рычанием у ее кожи.

В уме Саммер жестокость и мягкость, резкость и нежность контрастировали и противоречили друг другу, взрывая голову, а эмоции взбалтывались, как разбившиеся яйца в коробке.

Этот мужчина пах сосной и свежестью, как тот небольшой резной волк, с которым она спала под подушкой. На вкус Брик был острый и живительный, как ягоды можжевельника, и опьянял сильнее бутылки джина. Саммер запустила пальцы в его густые волосы, мягкие, как пушок на затылке младенца, что бросало вызов твердости во всем остальном. Он был жестким. И огромным. Когда Брик привлек Саммер к себе, она едва могла обхватить руками его широкую мускулистую грудь.

Держась за него, Саммер танцевала на самом краю, куда он толкнул ее одними лишь своими греховными развращающими поцелуями. Волны пряного аромата спаривания Брика купали Саммер, опьяняя и заставляя тонуть в них.

Открыв рот, она предоставила Брику больший доступ, и от проникновения его языка у нее свело пальцы ног. Он вонзился между ее губ и зубов, но она встретила эту безумную силу вторжения своим собственным мучительным голодом. Брик прижал Саммер к своему телу так крепко, что она едва могла дышать. И все же, это было недостаточно близко. Совершенно недостаточно. Саммер хотелось, чтобы он ее съел.

Словно догадавшись об этом, Брик прервал поцелуй и проложил себе путь вдоль ее челюсти, прикусывая шею, после чего облизал ключицу и ниже, чтобы припасть ртом к груди. Боже. Посасывание, кружение, поддразнивание. Язык щелкнул по соску. Затем по второму. Брик заставлял Саммер задыхаться и втягивать в легкие воздух небольшими рывками, что еще больше опьяняло сущностью Брика и поднимало грудь к его рту.

Волосы Саммер были все еще влажными после купания в прохладном озере, а тело — мокрым на весеннем воздухе, но… Все же она горела. Сгорала. Для Брика. Для него одного.

Брик Нортридж. Ее волк. Ее большой, злой, разрушительный, великолепный одинокий волк. Мужчина, которого Саммер так долго любила издалека, его волосы цвета кофе и глаза цвета бренди, грубую щетину, затемняющую твердую челюсть. Неуловимое озорство его вредной, а также крайне редкой улыбки. Взрывной поток тепла и большие сильные мышцы. Наконец-то Брик в ее руках. Целует, как соблазнительный, сходящий с ума по сексу мужчина-собственник. Как огромный, красивый мужчина-волк в расцвете сил. Как мужчина Саммер.

Он потерся своим телом о ее, позволяя прочувствовать жар, настойчивость и потребность зажатого между телами твердого члена.

— Это происходит на самом деле? — пробормотала Саммер, не в силах не спросить, несмотря на зажженный Бриком огонь.

— О, черт, да. Происходит, — его шепот возле ее губ был голодным, хриплым и глубоким. — Если только… — стиснув зубы, Брик закрыл глаза и отступил, пытаясь сдержаться. — Ты этого не хочешь?

— А ты бы нормально это воспринял?

Он снова распахнул глаза и уставился на Саммер с обманчивым спокойствием. Она полагала, что именно долгие тренировки тайцзы-цюань на рассвете помогли ему найти в себе силы оставаться неподвижным и эмоционально стабильным.

— Нет, это может меня убить, — сказал Брик. — Но да, я отвалю.

Саммер проигнорировала нечто смертельное, скрывающееся под разумными словами и спокойной внешностью. Она провела рукой по широкой груди и твердому животу, а затем по греховной полоске волос, будто это была карта сокровищ, где крестом отмечено нужное место. Саммер погладила кожу, едва сумев сомкнуть пальцы вокруг большого органа. Стон, который она вырвала у Брика, зажег ее.

Привстав на цыпочки, Саммер задела губами губы Брика.

— Как быстро ты сможешь отнести меня в свою постель?

Подмигнув, он подарил ей одну из тех редких злых улыбок, которых она так жаждала.

— Я — волк, любовь моя. Я в игре, так что можно даже не говорить о скорости.

Буквально за две секунды Брик перекинул Саммер через свое мускулистое плечо, а еще через две перенес через порог коттеджа. Прошел по простой лестнице в мансарду. Бросив Саммер спиной на огромную двуспальную кровать, Брик скинул джинсы и бросился вперед. К ней. На нее. Его длинные ноги переплелись с ногами Саммер, тяжелым весом он вжал ее в простыни, а твердым членом надавил на мягкое бедро.

— Иисусе, как же приятно ты пахнешь, — сказал Брик.

— Ты тоже. Я могу купаться в твоем запахе, — она извивалась под ним, силясь распутать их ноги и раздвинуть свои, чтобы предоставить ему больший доступ к более мягким частям тела. — Презерватив, — пискнула Саммер.

Брик уже сжимал в руке член, безошибочно направляя к ее входу, как самонаводящуюся ракету. Одно только слово заставило его почти окаменеть и замереть на Саммер, как оленя, попавшего в свет фар.

— У меня нет ни одного, — приглушенно выдавил из себя Брик. — Вот херня. Хреновая херня.

— Похоже, что так, — Саммер зажмурилась и тихо повторила про себя ругательства Брика, добавив к ним несколько собственных.

В течение пары секунд она обдумывала возможность незащищенного секса. Они с Бриком были перевертышами. Сверхъестественными существами. Разве это так важно? Она хотела бы стать матерью его молодняка.