Имер и Талба вытаращили глаза от изумления, а Мойра покраснела и весь обед дулась. Лузена хотела бы знать, о чем же думает Ровена. Сможет ли она правильно оценить случившееся или, поддавшись влиянию Мойры, постарается захватить лидерство, что она, сознательно или нет, вполне может сделать. А каникулы устраивались вовсе не для этого.

Лузена вздохнула. Её планы провалились. Год или два в этом возрасте могут привести к удивительным метаморфозам в жизненных принципах и нормах поведения. Ровена покинула своих одноклассников ребёнком с детскими интересами и заботами. Теперь она подросток, на пороге физиологических и психологических изменений в организме. Существовала реальная опасность, что характер Ровены ухудшится.

Лузена быстро и осторожно прощупала сознание Ровены. Мысли девочки были заняты прекрасными блюдами, которые только что принесли, и рассуждениями о том, какую часть курорта осмотреть первой.

— Не вижу никаких причин, — Лузена говорила энергично, надеясь изменить настроение компании, — почему бы нам не переодеться в купальники. Сразу после обеда мы можем осмотреть пляж, а потом поплаваем. Мойра, как самая старшая, отвечает за безопасность. Я знаю, ты часто отдыхала на побережье, а Имер, Талбе и Ровене ещё не доводилось купаться в море.

Мойра явно повеселела даже после столь малого признания её превосходства и, позабыв об обиде, наперегонки с сестрами побежала наверх, чтобы переодеться первой.

Денек выдался замечательный, вода была достаточно бодрящей, чтобы быстро освежиться, солнце пригревало, пляж выглядел почти пустынным.

Загоняв младших на мелководье до полного изнеможения, Мойра скинула бикини и подставила солнцу уже весьма неплохо загоревшее тело. Ровена посматривала сквозь полуприкрытые ресницы на девочек. Фигурка Мойры была прелестна, женственна. Имер и Талба рядом выглядели нескладными подростками. Они тоже сбросили купальники и старательно наносили на себя масло для загара. Ровена лениво лежала на пляжном одеяле, словно загорать ей было не в новинку. Пока Мойра болтала о достоинствах различных препаратов для загара, Ровена, перестроив что-то в своем организме, — Лузена была уверена в этом — вдруг за какие-то пятнадцать минут стала шоколадно-коричневой. Мойра остановилась на полуслове и уставилась на Ровену.

— Я и не заметила, как ты загорела.

— А-а… — Ровена сонно открыла глаза и взглянула на девочку. — Я всегда быстро загораю.

«Девочка моя, ты слишком поторопилась!» — мысленно произнесла Лузена, забыв на мгновение о правиле Талантов не общаться телепатически.

«Может, ты ещё скажешь, что я слишком загорела, Лузена?» — И Ровена улыбнулась, не открывая глаз.

Вечером, едва девочки улеглись спать, Лузена занялась пухой.

«Я думаю, она избалованная снобка, — делилась Ровена с пухой. — Она кривляется и считает себя старше, чем есть. Беда в том, Пурза, что она думает, что ведет себя правильно. Но она притворяется и играет, все время играет. Глупая. Шлюха!» Лузена вначале удивилась, откуда Ровена взяла это ругательство, пока не вспомнила, что некоторые грузчики, обслуживающие Башню, происходили из весьма далеких от культуры слоев общества».

«Имер ещё ничего, а Талба делает все, что ей скажут, — продолжала Ровена, больше рассуждая, чем критикуя. — Хорошо, что я не младшая сестра Мойры. У неё шило в заднице! Да-да, я знаю, что нехорошо так говорить и Сиглен закатила бы скандал по этому поводу. Но её здесь нет, а я здесь, и у Мойры точно шило в заднице… — Послышалось хихиканье. — А мой загар лучше, чем у Мойры, и потеть на берегу мне пришлось меньше. Только подумай, день за днем обмазывать себя этой дорогушей и липкой гадостью!

Все, что мне нужно, — поменять степень восприимчивости эпидермиса. Это так просто! Я могу иметь любой загар, какой захочу! Не глупи, Пурза. Пухам не нужен загар. Ты опалишь свой мех и сожжешь все микросхемы».

Совет пухе заставил Лузену задуматься. Упоминание о микросхемах свидетельствовало, что Ровена осознает тот факт, что пуха — это только терапевтический прибор. Но если сосредоточиться на словах «ты опалишь свой мех», то покажется, что она придает пухе некоторую степень антропоморфности. Животные не загорают. Люди — да. Беседа Ровены с пухой предполагает подсознательный ответ. Может, её alter ego [второе «я»(лат.)] говорит через пуху? Но до сих пор это не доводило до конфликта с привычной этикой и моралью.

Постоянное осторожное психологическое тестирование говорило о том, что Ровена в основном уравновешенная личность, а остаточная зависимость от пухи, которую обычно забирают у ребёнка в подростковом возрасте, служит лишь показателем возможной нестабильности. Но даже предполагаемая нестабильность может перечеркнуть надежду увидеть Ровену в ранге Прайм.

Она не сможет ею стать, не умея владеть собой. Лузена и думать не хотела о процедурах, которые могут последовать, если Ровену примут за нестабильный Талант.

Эта зависимость от пухи ни в коем случае не может служить сигналом настоящей опасности. Одинокие дети часто придумывают себе друзей — это нормальная ступень развития, которая должна быть преодолена без стресса.

Пуха, несомненно, была удобнее Ровене и её наставникам. После каникул, решила Лузена, она первым делом обсудит с главным медиком, как изъять пуху у Ровены.

Утро следующего дня было таким ярким, что Лузена сразу же организовала поездку на яхте вдоль побережья в морской заповедник, где девочки в полной безопасности могли позаниматься подводным плаванием. Весь короткий инструктаж перед погружением недовольная задержкой Мойра пробубнила, что «уже сто раз все это слышала».

Инструктор Туриан был красивым и слишком умным, чтобы отвечать на неудачные попытки Мойры пофлиртовать с ним во время спуска под воду. Он лишь холодно посмотрел на неё и заметил, что те, кто невнимателен на занятиях по технике безопасности, обязательно совершают ошибки под водой.

Это он знает из своего опыта.

Как только все девочки попрыгали в воду и поплыли за Турианом через морские кущи, Лузена слегка прощупала мысли Ровены: девочка была в полном восторге от происходящего. Ровена была сильной пловчихой. Прозрачная, сверкающая вода вряд ли могла напомнить ей о зловонном грязевом потоке.

И надо же было такому случиться, что именно Мойру обжег ядовитый скат, о котором особенно предостерегал Туриан. Но ещё хуже было то, что ближе всех к ней оказалась Ровена, не забывшая о мерах первой помощи. Она растерла ожоги Мойры пригоршней песка (что было сделано с помощью телекинеза, и Лузене оставалось только надеяться, что лишь она заметила это в момент паники). Когда же Ровена начала делать Мойре массаж, применение которого, как учила её Лузена, помогает предотвратить шок, пришедшая в себя жертва завопила, что Ровена нарочно повредила ей ногу.

Несчастный случай положил конец прогулке и дал начало, как Лузена поняла неделей позже, всем последующим бедам.

Туриан, подхватив Мойру на руки и успокаивая её, быстро поднял ужаленную на шлюпку, хотя и продолжал вести себя с ней как с глупой, безмозглой девчонкой. Масла в огонь подлили его комплименты Ровене. Он похвалил её за сообразительность и ловкость при оказании первой помощи.

Лузена почувствовала, что Ровена удивилась похвалам, отмахнулась от них, хотя и была польщена. Зато Мойра сразу отметила это и визжала как поросенок, когда Туриан с озабоченным видом втирал лосьон в длинный и тонкий рубец от ожога. К сожалению, Мойра оказалась одной из девяти на тысячу, у кого токсин ядовитого ската вызывает аллергию. Туриан запустил двигатель на полную мощность, чтобы как можно скорее доставить девочку в больницу. Остальные по очереди прикладывали ей компрессы, смоченные холодной морской водой, на немилосердно вздувшийся ожог. Всю дорогу Мойра громко стонала.

«Я думаю, она сделала это нарочно, — поделилась Ровена с пухой своими наблюдениями, после того как Мойру подлечили и успокоили. — Не знаю, что она решила доказать, кроме своей глупости, потому что она совершенно не та женщина, с которой хотел бы жить Туриан».