- Понял, - ответил Иван и почувствовал, как у него на ладонях выступил противный липкий пот.

- Может не нужно…эти деньги…Владимир Андреевич? - пробормотал он не своим голосом.

- Нужно! Бери, нечего стесняться! - весело молвил майор, приняв колебания Зайцева за проявление чрезмерной скромности.

А Иван в это время думал о Шорнике. Он почему-то вспомнил, как Вацлав, в свое время, доставал деньги на попойку «стариков», обмывание своих сержантских «лычек» и другие личные нужды.

- Не связано ли это с Владимиром Андреевичем? - терзала его навязчивая мысль.

Г Л А В А 5

«Т Р И С О С Н Ы»

Подготовка к годовому отчету шла полным ходом. Бланк отчета представлял собой книжицу, равную по объему небольшому журналу. Одновременно с этим требовалось своевременно составить и квартальный отчет. Эта обширная работа поглощала массу времени. Несмотря на кажущуюся простоту заполнения отчетных граф, следовало хорошенько подумать, прежде чем приступить к делу.

Зайцев давно понял, что бланки отчетов разработали в свое время очень толковые и умные люди, ибо, если заполнять все их графы чисто механически, наобум, перед проверяющими могла предстать весьма непривлекательная картина положения дел в продовольственной службе.

Иван представил себя на месте министерского чиновника и без особого труда разобрался, какие отчетные цифры могут вызвать сомнения, а какие и прямо дадут ответ: соответствует ли работа службы продовольственного снабжения той или иной воинской части необходимым требованиям.

Свои соображения на этот счет он высказал лейтенанту Потоцкому.

- Ну, знаешь, я очень сомневаюсь, что по какому-то отчету можно вскрыть полную картину работы всей службы, - не согласился тот.

Как раз в эти дни в продслужбу частенько заходил по рабочим делам вольнонаемный гражданский чиновник-снабженец из соседней, стройбатовской части, по фамилии Грибанов.

Зайцев поделился с ним своими предположениями. Выслушав его, опытный хозяйственник покачал головой. - Знаешь, Иван, - сказал он, почесав затылок, - я сорок лет проработал в продовольственном снабжении и как-то об этом не задумывался. Мне всегда казалось, что отчеты у нас - это «Филькина грамота» - которая нужна разве что только для создания видимости проверки.

- Хорошо, - кивнул головой Зайцев, - частично это так и есть. Но я считаю, что если знающий делопроизводство человек возьмется за изучение отчета любой воинской части, он сразу же поймет, что и где неблагополучно!

- Не может быть?! - удивился старик.

- Давайте проведем эксперимент, - предложил Иван. - Вы принесете мне свой последний квартальный отчет, и я, прочитав его, скажу вам, что творится в вашей службе. Само собой разумеется, разговор состоится только между нами.

- Согласен, - улыбнулся гость и после недолгого обмена информацией по интересующим обоих вопросам, ушел в свою часть.

Зайцев же приступил к текущей работе и совсем забыл о состоявшемся разговоре.

Однако Владимир Сергеевич, так звали пожилого чиновника, хорошо помнил слова Ивана. На другой день сразу же после обеда он нагрянул в штаб к Ивану с копией последнего квартального отчета. - Ну, что, товарищ Зайцев, - спросил он, - располагаешь ты временем для анализа этой книжки?

- Конечно, - ответил Иван и протянул руку к отчету. - Только, пожалуйста, не обижайтесь, если я буду высказываться прямо, без обиняков.

- О чем разговор! - замахал руками Грибанов. - Говори все, что думаешь. В конце концов, мы свои люди…Как говорится: «ворон ворону глаз не выклюет»!

И Зайцев начал разбор отчета. Прежде всего, он обратил внимание на списание круп и замену круп овощами.

- Так, в первую очередь, могу с уверенностью сообщить, - сказал с улыбкой после недолгого раздумья Иван, - что меню, которое вы составляете, не совпадает с накладными или, короче говоря, со списанием круп и овощей.

- Но ты же не видел меню? - удивился коллега.

- Я говорю об этом на основании отчетных данных. Смотрите, обильная замена круп овощами свидетельствует о том, что крупы у вас расхищаются, а овощи, как известно, вывозятся из колхозов в неограниченном количестве…

И Иван подробно разъяснил весь механизм махинаций. Причем, со всеми тонкостями. Например, какие крупы воруются в большем количестве, а какие - в меньшем. Он без труда определил и что совсем не воруется: в частности, перловая крупа…По мере углубления анализа стройбатовского отчета, Грибанов все больше и больше мрачнел. Наконец, он извлек из своего кармана авторучку, вынул блокнот и стал что-то записывать.

Когда Зайцев дошел до мяса, рыбы и консервов, Владимир Сергеевич «строчил» как пулемет, не упуская ни одного слова. Здесь тоже Иван выявил крупные хищения, определив почти с абсолютной точностью, какое количество мясных и рыбных продуктов не попало на солдатский стол. Кроме того, он подробно рассказал, как функционирует сам механизм воровства, и какие факторы этому благоприятствуют. Осветил он также и различные способы хищения продуктов, сообщил, основываясь на собственном опыте, как оформляются накладные и задним числом дописываются нужные цифры, позволяющие списывать самые ценные продукты. Анализируя прикухонное хозяйство, Иван пришел к определенному заключению, что отчет в этой части следовало бы считать попросту «липой». Текучка свинопоголовья, которую без труда можно было выявить из отчетных цифр, совершенно не соответствовала даже теоретическим рассчетам.

- Я уверен, что если сопоставить цифры этого отчета с предыдущим, - подытожил Зайцев, - то будет видно полное несоответствие и не составит труда сделать совершенно точный анализ положения дел в этой сфере.

Почти два часа беседовали они с коллегой из стройбата. Владимир Сергеевич был потрясен. - Ну, Иван, ты меня очень удивил и даже, можно сказать, ошеломил! Я представить себе не мог, что ты так хорошо знаешь нашу работу, - сказал он, вытирая платком пот со лба. - Да ты - настоящий зубр своего дела! Боже мой, что бы могло случиться, если бы в министерстве оказался такой знающий чиновник! Да в тюрьмах просто бы не хватило мест! Пришлось бы, наверное, обновить на две трети, если не больше, офицерский состав нашей армии! Хотя, впрочем, при хорошем контроле, может быть постепенно и прекратились бы махинации…

- Владимир Сергеевич, - засмеялся Зайцев, - не мне вас учить жизни! Думаю, что вы говорите все это просто сгоряча, обнаружив, что отчетные цифры, в общем-то, «кусаются». Разве возможно, чтобы в наших министерствах работали грамотные, знающие тонкости делопроизводства люди? Я, например, никогда не стану крупным начальником хотя бы потому, что не только мало-мальски соображаю головой, но и искренне сочувствую обижаемым простым работягам и солдатам! К тому же, где гарантии, что и я со временем, привыкнув к сложившимся вокруг меня отношениям, не стану таким же как все и не буду закрывать глаза на происходящее…

- Да, ты, конечно, прав! - согласился коллега.

- Между прочим, я уже сейчас закрываю глаза на все, что у нас делается! - добавил Иван. - Ведь мой опыт основывается и на соучастии в махинациях местного начальства! А попробуй я окажи сопротивление? Что тогда будет?

- Сотрут в порошок!

- Да еще и обвинят во всех смертных грехах, и никто из окружающих слова доброго не скажет!

- Совершенно верно. У нас абсолютно бесполезно доказывать правду! Нужно или открыто соучаствовать в преступлениях, или отсиживаться и молчать, обрекая в этом последнем случае свою семью на полуголодное существование!

На этом они и расстались. Грибанов поблагодарил Зайцева за «анализ» хозяйственной деятельности стройбатовской части и заверил его, что примет все сказанное к сведению и постарается наладить учет продовольствия так, чтобы кражи не настолько ярко проявлялись в отчетах.

Вечером к Зайцеву в штабной кабинет зашел Шорник. Разговорились. - Ты стал популярен в офицерской среде, - сказал Шорник. - До сих пор не стихают разговоры про историю в туалете…