Спросить, соответственно, было некого, кроме самого «короля». В переулке не было ни движения, ни шороха, и Сима лихо заткнула дубинку за пояс — отработанным движением, которым по праву гордилась. Пусть ей никогда не стать супер-крутой героиней, которая разбрасывает врагов направо-налево, не запачкав при этом носов модельных туфелек, но в ее манере обращения с оружием появилась некоторая свобода и даже беззаботность. Не зря она потела на площадке под зорким оком Кота.
Приподняв тряпку, служившую дверью «замка», Сима внутри никого не обнаружила. Зато в полной мере ощутила непередаваемую смесь ароматов гниения, спирта, немытого тела и других малоприятных вещей.
Зажав нос рукой, магиня по пояс залезла в «замок», посветила фонариком по углам, но ничего, кроме дырявого ботинка, скрученного бубликом, не увидела. Хотела было вылезать, но выпрямилась слишком рано и задела головой потолок. «Замок» коварно пошатнулся — Сима застыла, в ужасе вообразив, как все это великолепие обрушивается на нее и погребает навеки. К счастью, сооружение устояло, только сверху что-то упало. Сима направила луч света вниз — около ее ног валялся огарок свечи.
Возможно, у этой истории было бы совершенно другое продолжение, а скорее всего, истории не вышло бы вовсе, если бы Сима не приметила, что свеча — черного цвета. Поначалу она решила, что свеча просто испачкалась — разглядеть хорошо мешала упавшая на глаза челка. Но, убрав непослушные волосы под девчачью заколку и приглядевшись как следует, она поняла — нет, не испачкалась.
Черный воск. Точнее, воск и пыль. С кладбища, как пить дать. Поди, специально могилу ребенка разрыли, чтобы достать. Горят такие свечи раздражающе плохо, воняют так, что впору противогаз напяливать, однако эффект в сочетании с заклинаниями черными и кровью жертвенной дают потрясающий.
Откуда у бездомного алкаша такие вещи? Зачем? Он же ее не только по назначению использовать не сможет, он ее банально не зажжет без соответствующего слова. А слово знает далеко не каждый человек — ведь без магии оно бесполезно. И даже не каждый маг может похвастаться этим знанием. Впрочем, это никогда никого не останавливало.
Сима сунула фонарик подмышку — чтобы не мешал, изловчившись, вынула из кармана куртки латексные перчатки и натянула на руки. Вновь вооружилась фонариком, подняла свечу, осмотрела.
В нынешнее время такие свечи были распространены среди тех, кто посвятил свою жизнь Темному богу, кто почитал его и приносил жертвы — чаще человеческие. Откуда этот бог взялся, где обитает, за что отвечает — никто не знал. Верили только, что он — зло. Имени богу никто придумать не удосужился в свое время — то ли фантазия подвела, то ли не сочли нужным. Поэтому бог остался просто Темным. Его последователи, «Темные», как они себя величали, верили, что силы Темного бога безграничны — потому что их питает сама природа, которая, как известно, так же далека от политики всепрощения, как дракон — от серой мышки в плане габаритов.
Если говорить о достоверно известном, то изначально существовали боги. Высшие — так их называли. Они не были плохими, не были и хорошими. Они просто были в количестве трех штук. Они наблюдали за своими созданиями и, не имея возможности сойти на землю, передавали свою волю через Глашатаев, в просторечии — жрецов, которые в храмах обряды поклонения проводили. Боги не карали жестоко, не гнались за мировым равновесием, не выжигали свою волю на непокорных. Они просто смотрели — по большей части безразлично, ведь за столько тысячелетий даже богам надоедает жизнь. Они давали живущим на земле выбирать самим, к добру или к худу.
И тогда в пантеоне появился еще один бог — Темный, тот, кто мог сойти. Откуда взялось это чудо — даже Высшим неведомо, но в Коллегии склоняются к тому, что породила Темного безудержная людская фантазия и жажда власти и могущества, замешанная на банальной зависти к магам. Был учрежден культ. Это случилось так давно, что в современном мире большинство людей и знать не знали, что богов — всего трое, а не четверо.
В своих постулатах на публику основатели культа были неоригинальны — мир во всем мире, равенство и братство. Рас, полов, поколений, слоев населения. Вечная скороговорка, в смысл которой никто даже не вдумывался — ни тогда, ни сейчас. То, что вампир в обнимку с человеком не только смешно выглядит, но и заставляет задуматься о скоротечности человеческой жизни вообще, никто в расчет не принимал. Пылкость и бескомпромиссность юности, редко прислушивающейся к стариковским советам, посчитали мелкой помехой. «Богатые, бедные; молодые, старые; люди, маги, гномы — какая разница? Все дышат тем же воздухом, все ходят по одной и той же земле. Так почему бы не жить мирно? Откуда берутся войны? Откуда произрастают пороки? Кто взращивает в неокрепших умах алчность и узость мышления?» — вопили «Темные» основатели, и тут же отвечали сами себе: «Высшие слишком безразличны и мягки, не способны дать людям спокойствие и мир. Они не снисходят до наших проблем. Ибо достижение всеобщего блага невозможно без жестокости. Только железной рукой можно навести порядок, только выкорчевав до основания гнилые ростки предрассудков, можно организовать совершенное общество. И сделать это необходимо с земли. Небо — хорошо, но слишком далеко от нас. Смерть — неизбежна, убийства ради высшей цели — необходимы». Насколько это понимала Серафима, Темный бог должен был сойти на землю и собственноручно переубивать всех неугодных руководителям культа — считай, всех власть — имущих, — предержащих, ну и вообще всех тех, кто осмелиться высказаться против «всеобщего уравнения». Только так и не иначе.
Предполагалось, что в конце будет хорошо всем — всем, кто выжил. Однако жизнь не стоит на месте и постепенно почитание Темного бога вышло на новый уровень. Преобразовалось, эволюционировало, как и всё в природе. «Темных», как и прежде, не смущало, что они попирают человечность — принося в жертву детей при проведении ритуалов, например. Однако их конечные цели, изначально сформулированные расплывчато и бестолково, в лихорадочном угаре развития были и вовсе отодвинуты на второй план. Жертвы стали приноситься не ради отдаленного блага, а ради увеселения; никто этого перехода даже не заметил. Ритуалы превратились в особые пикантные развлечения для привилегированных и пресыщенных, на которые не так просто было попасть — и оттого еще более манящие. Теперь «Тёмные» просили не защиты, а силы; желали не безопасности, а могущества; требовали не справедливости, а власти. И даже если кто-то утверждал, что он или она — не такой/такая, Симе всегда хотелось ответить: «Ты просто не пробовал. Ты не ощущал, что это такое — просить и верить, что твое сокровенное, часто постыдное, желание исполнится как по волшебству. Знать, что твои срамные делишки останутся безнаказанными. Только представь — и найди смелость признаться. И поймешь, что ты — точно такой».
…Заурядная свеча, такими, помимо «Темных» клоунов, многие посвященные пользуются — хотя не следовало бы. Вреда от них, по твердому убеждению Серафимы, было больше чем пользы. Начать с того, что большинство с их помощью проводят ритуал увеличения магической силы — временного увеличения, но об этой мелочи почему-то постоянно забывают. А великую силу нужно контролировать. Но как контролировать то, что контролировать невозможно по причине отсутствия знаний соответствующих и опыта? Вот и получается, что разрушенный после прилива силы дом горе-мага — ещё не самый плачевный результат. Ведь как обычно бывает — молодые маги, спешащие жить, желающие получить все и сразу, любыми правдами и неправдами выведывают слово и проводят ритуал. Обретают силу, а мозгов попросить забывают. Да и невозможно заставить человека или мага соображать, коли изначально в черепушке пусто.
И в итоге, пока несчастный, сильный, но не знающий, к чему эту силу приложить, маг лихорадочно проглатывает одну умную книгу за другой в надежде на добрый совет, проходит несколько недель и сила идет на убыль. А вместе с ней — здоровье и годы. Да, да. За все приходится платить, но молодые маги часто и об этом забывают (вообще, у них с памятью всегда проблем куча) — или надеются найти выход. Надеются стать всемогущими, решать затруднения по щелчку пальцев. Увы, большинство рано или поздно, но неизбежно приходят к пониманию того, что поспешность в магии уместна так же, как при расчистке минного поля. Поэтому через месяц в заново отстроенном доме живет уже не полный сил юноша, а глубокий старик, способный лишь на чудеса первой степени, да и то не всегда. Зато осторожный, ибо научен горьким опытом. Впрочем, некоторым и опыт не впрок.