- Послушайте, - процедила я, резко отвернувшись. Я тряхнула его за плечо и сжала сильнее. – Слушайте. Вы в порядке. Все будет хорошо.

- Хорошо… - повторил бородач. – Хорошо… - моя энергия все же зажглась в нем. Вина раскрылась в нем, шепот перерос в крик. – Я целый, потому что не помог! – выпалил он. – Я целый, потому что боялся! Я убежал. Я бросил деревню гореть… и убежал! Слышишь? Я убежал.

Мужчина зарыдал. Я застыла, отчасти жалея его, отчасти чувствуя отвращение. Я хотела бы убрать руку с его плеча, чтобы он нес свою вину сам. Я хотела бы убежать от этой тьмы, столкнуться со своим горем. Но Целители так не поступали. Он убежал. Я не могла.

Я дождалась, пока он успокоится, а потом отпустила его, отряхнув ладони.

- То, что было, уже прошло, - сказала я. – Теперь вы помогли. Смотрите.

Мальчик лежал, свернувшись калачиком, но рана покрылась пузырями по неровному краю.

- Это яд когтей Трота, - тихо сказала я. – Миньон выталкивает его, - я взяла в руки маленькую теплую ладошку и ускорила процесс. Мы смотрели, как лилово-черная кровь капает из раны, как она сменяется на чистую и красную. Рана быстро затянулась.

- Все яды так реагируют? – прохрипел мужчина.

- Разные яды отвечают на разные травы, - я взглянула на поле, покрытое пеплом, и добавила. – Некоторые вообще нельзя изгнать, - хукон был самым коварным, ведь его ничто не могло полностью излечить.

И вряд ли что-то могло излечить страх.

Он посмотрел на меня под разными углами, коснулся своего плеча, что я трогала до этого.

- Ты… такая сильная, хоть и юная, - в его голосе были нотки восторга. – Я думал, Целители все уже пожилые.

- Мне уже два месяца как семнадцать, - этого хватило. То, что я увидела за эти два месяца, заставило меня повзрослеть.

Я снова подняла руку мальчика и вытерла рану чистой частью своей накидки. Моя накидка была бирюзовой, была, пока я жила в Мерит. Миньон оставил черный след на ткани.

- Он маленький. Лекарство нельзя держать долго, иначе он не проснется, - объяснила я. – Целебные травы могут стать ядом, если использовать их неправильно. И они не для вас.

Последнее я сказала строго, ведь мужчина все еще смотрел на флакон с гелиотропом и тисом, что стояли на земле. В его взгляде появился новый оттенок. Он мог узнать одну из трав, понимал теперь и то, что неправильное использование их прервет его страх навеки. Всегда так было: смерть и исцеление. Они всегда были рядом.

Я спрятала склянки в сумку и закинула ее на плечо, чтобы сохранить. Сохранить… так я еще не думала. В Мерит, дома, мы никогда не запирали дверь, никогда не спорили со злостью, никогда не боялись даже Темного леса у нашего дома. А теперь, оказавшись на сгоревшем поле, я чувствовала опасность. Не от кровожадных Тротов, но от того, что они оставили после себя.

Еще одно чувство я оттолкнула, чтобы сосредоточиться. Мне надоело быть стойкой. Но я повернулась к бородачу, и лицо не выдавало моих мыслей.

- Пусть ребенок просыпается сам, - сказала я. – Найдите для него еду, и для остальных. Лучше – бульон. Разожгите костер. Найдите воду и ковш. Бросьте в воду что-то съедобное. Понимаете?

Он кивнул, дрожа. Я оттолкнулась от земли.

- Ты уходишь?

Я кивнула. Я и без этого опоздала исполнить свою судьбу.

- Но ты не можешь уйти! Не сейчас! – закричал он, подпрыгивая. – Ты должна помочь нам закончить начатое. Мы… не знаем, что делать. Ты в силах помочь.

«Нет, - я закрыла глаза. – Отпустите меня. Дайте мне уйти».

Но бородач развернул меня к себе, нервничая, забыв о мальчике на земле.

- Ты должна помочь, - настаивал он. – Сюда, - он решительно зашагал.

- Постойте! – крикнула я. – Ребенка заберите! – бородач вернулся и нетерпеливо подхватил мальчика на руки. Его стоило оставить исцеляться там, но бородач это уже забыл. Я не знала, не бросит ли он ребенка на холодных камнях, потому пришлось идти за ним.

Я отогнала недовольство и пробралась сквозь обгоревшие стебли и листья к ближайшему телу, чтобы найти одежду для мальчика. Старику там уже не нужна была его накидка, и я осторожно сняла ее с его плеч. Я забрала и фартук с трупа женщины.

- Сюда, - сказал бородач, когда я догнала его. Он вел меня к руинам Берна, где на рыночной площади уже лежал спасенный мальчик, подложив под голову фартук и кутаясь в пиджак. – Сюда, - повторял тихо бородач. Я следовала за ним, размазывая его следы на пепле.

Рядом с последним домом у длинного сарая в саду, что смог уцелеть, собрались выжившие пятеро жителей деревни. Они не могли успокоиться.

- Что это? – спросила я. – Еще кому-то плохо? – я подошла к засову на двери, но бородач крикнул:

- Нет! – он схватил меня за руку и оттащил. – Не один из нас. А… - он едва смог сказать. – Трот.

И в ответ из сарая раздался рев. Толпа вскрикнула и отступила. Даже я покачнулась, ощутив угрозу. Трот.

- Раненый, - прошептал кто-то.

- Первый пришел. Тамэл смог ударить его молотом, пока его не убили, - сказал другой. – И он убежал туда. Потом напали остальные…

Все это произошло два дня назад, насколько я знала. Я выпрямилась.

- Никто не открывал дверь? – спросила я. – Никто не смотрел? Он точно ранен?

Они покачали головами в ответ, я опустила голову.

- Нельзя так оставлять Трота.

- Мы думали, он умрет…

- А он не умер! – возмутился кто-то. – А если он…

- Вырвется и убьет всех нас!

- Отомстит!

Они испуганно шептались. Шестеро взрослых – четверо мужчин и две женщины, а еще маленький мальчик, что спал на площади. Семеро. Печальные выжившие. Трот ударился о стену сарая, паника пронзила стоявших, они замерли.

- Ты можешь заклинанием запереть его внутри? – спросил самый молодой из мужчин.

- Она Целитель, балда! – ударил его по плечу другой.

- Какая разница? У нее тоже есть заклинания!

- Целители не маги! – крикнула я.

- Но она знает травы, - сообщил бородач. Он повернулся ко мне и повторил мое предупреждение. – У тебя ведь с собой эти яды? То, что может убивать. Если мы разотрем твои травы и добавим в мясо…

Женщина завопила:

- В мясо? Когда мы голодаем?

- Вокруг полно мертвецов, - прошипел бородач. – Угощайся.

Злость их поутихла.

- Это слишком легко! Мы должны убить это болезненно! – он повернулся. – Госпожа Целитель, у тебя ведь есть что-то для этого в сумке?

Кто-то согласно засмеялся и сказал:

- Если яд его ослабит, можно снять засов и прикончить это!

- Медленно прикончить!

- И отомстить…

Это. Трота. Отплатить страданием за страдания.

- Травы не для этого, - вмешалась я. – Нельзя просить меня забрать жизнь.

Защита, но не жестокость.

- Это монстр, - возмутилась женщина.

- Такой же, как и вы, - парировала я. Хватит насилия. Я прошла к двери и схватилась за засов. – Я сама с ним покончу.

Никто мне не остановил. Они побежали прочь, сбились в кучу. Они кричали испуганными голосами:

- Не выпускай его! Он убьет нас! Разорвет на клочки тебя! Ты станешь кормом ворон!

- Я не боюсь Тротов, - отозвалась я. Открыв дверь, я захлопнула ее за собой с мрачным торжеством. Лучше столкнуться с жестокостью, чем самой так поступать.

* * *

Здесь было темно. Окна были грязными от сажи. Соломенный пол усеивали лопатки и грабли, колеса и телеги были перевернуты – Трот от боли сбивал их. Я чувствовала запах крови, слышала дыхание со свистом, но не видела его.

Я держалась рукой за засов и прошептала:

- Где ты прячешься?

Тихий рев в темноте. И ничего. Я ждала, понимая по зловещей тишине, что это было лишь предупреждение, что Трот не мог напасть. Я выдохнула и отпустила засов, пойдя мимо беспорядка, стараясь не шуметь. На полпути я застыла от вони крови и монстра. Я сглотнула и склонилась влево, вглядываясь в полумрак, видя тень, что принимала форму.

- Вот ты где, - прошептала я.

Трот был ужасно ранен, левая рука была вырвана из плеча, кровь текла из него, и была скорее черной, чем красной. Он провел так два дня, впечатляет. Но так он был опаснее – перед смертью он был яростнее. Трот вполне мог вырваться из сарая и напасть на выживших. И мог уничтожить их. Даже с одной рукой Трот мог всех нас убить.