Следующая мысль пошла гораздо тяжелее.

«Тетушка Мардж с самого утра ходила за мной по пятам, пока я старался выполнить все заданные на сегодня тетей Петуньей дела. Но что бы я ни делал — готовил завтрак для спящих Дадли и Вернона, подметал дорожки в вылизанном до блеска еще вчера саду, мыл посуду после пиршества двух проснувшихся бегемотов — везде за мной ходила полная тушка тетушки в красном пиджаке, язвительно комментируя каждый мой просчет. Её бурчание о том, что я неблагодарный щенок из дурного помета, щенок дурной суки, подлая тварь очень действовало мне на нервы. От обиды за ее несправедливые злые слова наворачивались слезы, но я старательно давил их внутри. Стоит тетушке почувствовать слабину — как она с радостью будет бросаться все новыми и новыми обвинениями.

Гнусная жирная собака Мардж — бульдог с мордой, очень похожей на хозяйку — злорадно наложила кучу дерьма прямо посреди только что подметенной дорожки, а тетушка довольно захихикала.

— Фу, чем-то тут воняет... Впрочем тут и до этого воняло точно так же!

Боль внутри от постоянных оскорблений сводила с ума. Но я знал, что если я сорвусь и хоть что-то отвечу сестре Вернона — то самое меньшее останусь без еды на пару дней, а то и буду выпорот дядюшкой.

— Впрочем, что еще можно ждать от ребенка шлюхи и алкоголика, — все не унималась тетушка Мардж, семеня следом за мной и заставляя до крови закусывать губы, чтобы не расплакаться».

Жан-Клод, в сомнении посмотрев на мое лицо, достал откуда-то с полки бутылку, наполнив густой, практически коричневой жидкостью рюмку.

— Выпейте, мистер Поттер. Маглы делают на удивление хорошие напитки...

Крепкая обжигающая жидкость ушла в желудок, и там тут же разлилось приятное тепло. Флёр, сжав кулачки, смотрела на мое покрытое потом лицо — выросшая в семье волшебников, она знала о том, что воспоминания добываются только с полным переживанием прошедшего события, и могла только гадать, чем можно было довести меня до подобного состояния.

— А теперь, мистер Поттер, простите, но мне нужно будет воспоминание о разговоре в кабинете директора. — Делакур сочувственно положил руку мне на плечо. — Без этого воспоминания Блек может вам попросту не поверить.

Я закусил губу, соглашаясь с политиком. Ставшие огромными глаза, смотревшей на меня не отрываясь Флёр — последнее, что я запомнил, прежде чем опять провалиться в прошлое.

«— Во-первых, вы не должны писать ему всё лето. Пусть он сидит в одиночестве у Дурслей, чем хуже ему там будет, тем более несчастным он станет, и когда в августе Молли пригласит нашего Избранного в Нору... Он будет гораздо более... сговорчивым...

— Мама благодарна вам за рецепт зелья Привязанности, директор. — Усмехается Рон. — Она сварила целый котёл в ожидании, когда Поттер приползёт в наш дом.

— Чувства мальчика к юной Джиневре лучше будет пробудить, когда зелье Привязанности подействует, и он снова станет доверять вам обоим безоговорочно... Вашим старшим братьям пришлось ловить его по всему лесу, чтобы остановить беглеца. В очередной раз стирать ему память лучше не стоит.

— Вот ваши деньги на лето, мои верные помощники, — приторно-сладкий голос Дамблдора».

Когда я снова осознал, на каком свете я нахожусь, политик уже ушел, прихватив с собой Омут памяти. В кресле, где сидел Делакур, теперь устроилась Флёр. Подняв руку, я ощутил влагу на своих щеках — слишком больно дались мне воспоминания о предательстве лучших друзей, гораздо больнее, чем издевательства родственников.

— Это хуже, чем Круциатус Темного лорда, — мой охрипший голос разорвал тишину. — Я уже забыл, насколько это было тяжело.

Флёр стремительно поднялась с кресла и крепко обняла меня, просто делясь своим теплом.

— Ты сильный, ты справишься, Гарри. — По щекам девушки тоже побежали слезы.

Некоторое время мы просто молчали, руки Флёр обнимали меня за плечи, как будто девушка боялась за меня. Наконец, немного успокоившись, я осознал одну маленькую, смутившую меня деталь — изящная грудь девушки плотно прижималась к моему плечу, и сквозь тонкую ткань я чувствовал, какая она горячая и нежная. Мои уши предательски покраснели, а в голове пронеслись смутные, малопонятные мысли и желания. Тоже почувствовавшая неладное девушка отстранилась, чуть покраснев, а потом, смущенно улыбнувшись, убежала из библиотеки.

11 июня 1995 года. Поместье Делакуров.

Утром Киаран затащил меня в подземный зал менора, который был на сей раз ярко освещен горевшими на стенах светильниками.

— Ну что ж, самое первое, чему я хотел тебя научить, — дозирование силы, — мы освоили. — Аврор казался довольным, как кот. — Теперь мы с тобой перейдем к отработке скорости реакции и выносливости.

Отойдя в угол комнаты, аврор принес четыре широких толстых браслета, сшитых из мягкой ткани и чем-то набитых.

— Закрепи их у себя на запястьях и лодыжках, это магловские утяжелители. — Киаран по одному бросил мне браслеты. В принципе, вес был вполне терпимым.

Учитель, заметив мою уверенную улыбку, заметил:

— Это сейчас вес кажется совсем небольшим, а вот после часа тренировки... Впрочем, сам увидишь.

Отойдя подальше, он продолжил:

— Сейчас твоя задача — уклоняться, магию не применять, так что палочку оставь в рукаве. Сначала — уклоняешься как угодно. Чтобы у тебя был лишний стимул увернуться — я буду бросать в тебя заклинание роста зубов, так что... сам понимаешь. — Ехидная улыбка учителя заставила меня поежиться, вспомнив, как выглядела Гермиона после попадания этого зловредного проклятья.

В следующую секунду только навыки, выработанные на тренировках по квиддичу, позволили мне увернуться от луча заклинания — становиться бобром с длиннющими передними зубами не хотелось.

Постепенно аврор наращивал темп стрельбы — заклинания вырывались из его палочки все чаще и чаще, вынуждая меня пригибаться, прыгать, делать кувырки по полу, но, несмотря на все мои старания, Киаран понемногу загонял меня в угол, пресекая все попытки вырваться на середину зала. Наконец, спустя десять минут, показавшихся мне вечностью, аврор оттеснил меня в самую узкую часть зала, демонстративно всадив последнее заклинание в стену рядом с моей головой.

— Ну что ж, пока выносливость — «слабо», — взглянув на мое покрытое потом лицо и оценив рваный темп дыхания, учитель остался недовольным. — В идеале ты должен не меньше получаса выдерживать это упражнение, не сбивая дыхание. Но, надо отдать должное, я в тебя так и не попал, так что в сумме — «удовлетворительно».

Дав мне немного отдышаться и снова отойти к центру зала, аврор скомандовал:

— Повторим, задание то же самое.

Спустя полчаса легкие поначалу браслеты уже серьезно оттягивали напряженные конечности, волосы взмокли от пота, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Аврор же, небрежно помахивая палочкой, отправлял в меня новые и новые заклинания. Единственное, что меня радовало — луч Densageoвсе же летел существенно медленнее, чем многие другие заклинания, так что, при всем садизме задумки Киарана, невыполнимым задание все же не было.

Дав мне короткую передышку, аврор решил объяснить свою идею.

— Представь себе ситуацию, когда ты дерешься на дуэли. Как ты уже понял, иногда проще увернуться от заклинания, чем пытаться отбить его щитом — не факт, что щит тебя убережет от неизвестного луча, а от той же Авады — тем более.

Дождавшись согласного кивка, Киаран продолжил рассказ.

— А теперь представь, что, одолев одного противника, ты сразу же сталкиваешься с другим — во время аврорских рейдов это случается постоянно. Или твоих противников двое-трое, и все лучи отбить ты никак не сможешь — останется только маневрировать и уклоняться. Чем дольше ты сможешь выдерживать быстрый темп движения, не сбивая дыхания — тем дольше сможешь бросать вербальные заклинания и тем дольше сумеешь уходить от незнакомых тебе лучей. Про мысленное произнесение мы поговорим где-нибудь через полгода, когда освоим основной запас аврорских заклинаний, не относящихся к темной магии. Так что дыханием и выносливостью мы будем заниматься довольно долго — кстати, плавание тоже есть в нашей программе. — Довольный Киаран как будто лучился ехидством. — Кстати, плавать ты будешь вместе с дочерьми Жан-Клода.