В июле 1917 года Временное правительство отдало приказ об аресте Ленина. Большевикам было ясно: если Ленина арестуют, с ним тут же расправятся на месте. Большевистская партия и трудящиеся всего мира лишатся своего великого вождя.

Во что бы то ни стало нужно спасти жизнь Ленина!

Партия решила: Ленин должен немедленно уехать из Петрограда.

Вечером одиннадцатого июля к Ленину пришел Сталин. Обсудили, что делать. Владимир Ильич присел к столу перед маленьким зеркальцем, быстро сбрил себе бороду, наголо постригся. Теперь его трудно было узнать. Затем вместе со Сталиным пошел он на вокзал.

Вокзальные часы показывали полночь, когда Ленин сел в поезд, в последний вагон. Паровоз загудел, поезд тронулся. Владимир Ильич вышел на площадку вагона, окинул глазами вокзал: Сталин все еще стоял на перроне. Молча, одним только взглядом, простились они друг с другом.

Быстрее и быстрее стучали колеса, унося поезд в темноту. Прошла минута — и последний вагон исчез из виду…

Около трех месяцев скрывался Ленин. Все это время Ленин и Сталин не могли видеться. Их разделяли теперь десятки километров — леса и поля, озера и болота. И все же они были как бы вместе: Ленин писал письма, они доставлялись тайком в Петроград, в Центральный комитет большевистской партии, Сталину.

О чем писал Ленин, о чем советовался он со Сталиным?

Ленин писал о вооруженном восстании. Ленин обсуждал со Сталиным план восстания рабочих и крестьян против буржуазии, против контрреволюционного Временного правительства.

Владимир Ильич в подполье на станции Разлив.

«За нами верная победа, — писал Ленин, — ибо народ совсем уже близок к отчаянию, а мы даем всему народу верный выход…»

Да, народ был действительно близок к отчаянию: уже полгода прошло с тех пор, как народ сверг царскую власть, — а намного ли лучше стала его жизнь за это время?

В феврале 1917 года, после свержения царской власти, в Петрограде, Москве, по всей стране были созданы Советы рабочих и солдатских депутатов. Это была народная власть, и она должна была повести народ к окончательной победе над буржуазией.

Но получилось так, что вначале большинство мест в Советах заняли враги революции — меньшевики и эсеры.

Капиталистам, с помощью меньшевиков и эсеров, удалось тогда обмануть народ: они захватили власть в свои руки, поставили на место царского правительства буржуазное Временное правительство.

Что же дало это правительство народу?

Рабочие требовали от правительства, чтобы оно обуздало фабрикантов, установило на заводах и фабриках рабочий контроль. Но Временное правительство на это не шло: оно защищало интересы фабрикантов.

Крестьянам не хватало земли; они требовали, чтобы им отдали помещичьи земли. Но Временное правительство не соглашалось и на это: оно стояло за помещиков.

С 1914 года шла кровопролитная мировая война; солдаты не хотели больше участвовать в грабительской войне, они требовали мира. Временное правительство не шло и на это: буржуазии выгодна была такая война, и поэтому правительство затягивало ее.

А чем дальше затягивалась война, тем труднее, тяжелее жилось рабочим и крестьянам, тем сильнее становились разруха и голод.

Народ начинал понимать: от Временного правительства и от меньшевиков и эсеров, которые поддерживают его, ничего хорошего ждать нельзя. Это правительство ведет страну к гибели…

Многому научился народ за это время. Полгода назад ему казалось, что самое главное — избавиться от царской власти, остальное придет само собой. А теперь он видел на деле, что правы оказались Ленин и большевики: главные бои были впереди, самое важное — освободиться от власти капиталистов.

Осенью 1917 года рабочие, крестьяне, солдаты стали тысячами вступать в большевистскую партию. И если прежде в Советах сидели главным образом меньшевики и эсеры, то теперь народ стал выбирать в Советы большевиков, потому что верил теперь только им.

Осенью 1917 года крестьяне начали силой захватывать помещичьи земли. Рабочие бросали работу на фабриках и заводах, объявляли забастовки. Солдаты отказывались выполнять приказания офицеров и уходили с фронта…

Все это видели Ленин и Сталин. И они понимали: теперь медлить нельзя. Нужно начинать восстание.

Но чтобы восстание было удачным, чтобы оно принесло народу победу, нужно было к нему тщательно подготовиться.

Безлунной сентябрьской ночью, когда все в городе уже спали, на Выборгской стороне встретились в глухом месте два человека. Один из них был слесарь завода Эриксон, старый большевик. Другой служил кочегаром на этом же заводе. Молча, не перекинувшись ни словом друг с другом, пошли они рядом по пустой улице.

Время от времени путники останавливались и прислушивались: не идет ли кто за ними? Но все было спокойно, ничьи шаги не нарушали тишины ночи. Тогда, убедившись, что их никто не выслеживает, они снова пускались в путь.

Вот они свернули с дороги, перелезли через какой-то забор. Перед ними чернело теперь железнодорожное полотно. Тускло горели на далеком расстоянии друг от друга фонари стрелок, где-то вдали маячил красный огонек семафора, ровно и мрачно гудели телеграфные провода.

Они пересекли рельсы. И сразу же стало еще темнее: они попали в березовую рощу. Причудливыми очертаниями выступали из темноты белесые искривленные стволы деревьев.

— Найдем ли? — сказал вдруг кочегар, совсем еще молодой парень, почти мальчик на вид. Он тронул своего спутника за рукав. Видно, ему стало жутко в темноте.

— С закрытыми глазами найду, — уверенно ответил старик. — Да я и бумажку на всякий случай захватил, на ней все отмечено.

Он остановился у пня.

— А ну, Федя, покажи свое искусство, — сказал он вдруг.

Кочегар приложил руку ко рту и прокричал три раза, подражая гудку паровоза. Прошло несколько секунд. Откуда-то издалека донесся ответный троекратный гудок. Вскоре послышались в темноте скрип колес, тяжелое дыхание лошади. У самого пня остановилась подвода. Несколько человек с лопатами и веревками спрыгнули с нее.

— Все в порядке? — спросил один из них. — Не нашли еще клада?

— Клад! — усмехнулся в ответ старик. — А что же, чем не клад? Еще получше!

Он развернул бумажку, прикинул что-то в уме и уверенно повел всех по узкой, едва приметной тропе.

— А вот и знак! — сказал он вдруг, направив луч карманного фонаря на дерево. И все увидели ясно высеченный на коре косой крест. — Отсюда ровно двадцать шагов будет.

Они прошли еще двадцать шагов.

— Стоп! — сказал старик. — Копать тут!

И лопаты разом вонзились в землю.

Комки глины так и летели во все стороны.

Под ногами зияла уже глубокая яма.

— Не видно что-то, — вздохнул кочегар. — Может, не там роем.

Как раз в эту минуту раздался стук: лопаты уперлись во что-то твердое.

— Он, он самый! — закричали радостно рабочие.

Они стали поднимать из ямы огромный ящик. Одна из его досок отстала, в щель высунулось дуло винтовки.

— Живее, товарищи, живее, — торопил старик-слесарь. — До свету надо управиться. Еще два ящика осталось откопать.

Одни продолжали рыть землю, другие волокли ящик к телеге.

— Ну, и тяжелый же! — восхищался кочегар, помогая тащить ящик. — Не поздоровится теперь буржуям!..

Так безлунной сентябрьской ночью рабочие-эриксоновцы выкопали из земли давно припрятанное ими оружие. Они добыли его еще в феврале, когда свергли царскую власть. Потом, когда Временное правительство стало отнимать у рабочих оружие, они решили схоронить его на всякий случай в земле. И там оно пролежало целых три месяца.