Он велел немедленно созвать всех командиров, рассказал им о положении и объявил, что решил разделить эскадру на три отряда.

Контр-адмиралу Эреншильду Ватранг поручил направиться с двенадцатью кораблями к северному берегу полуострова Гангут и стать против места спуска русских галер на воду в заливе Рилакс-фиорд.

Другую часть своей эскадры под командой вице-адмирала Лилли он отправил к бухте Твермине в обход островов с востока. Этот отряд должен был отрезать галерам выход из шхер в сторону Гельсингфорса, если они попытаются, пользуясь береговым мелководьем, уйти.

А сам с наиболее сильными кораблями остался караулить русскую флотилию у мыса.

Утром 24 июля русские сторожевые посты неожиданно увидели в заливе Рилакс-фиорд шведские парусники. Это была эскадра контр-адмирала Эреншильда.

О появлении шведов разведчики немедленно донесли генерал-адмиралу Апраксину.

Через несколько часов к переволоку вместе с Апраксиным приехал Петр.

Размахивая руками, он побежал вдоль берега.

Рыхлый генерал-адмирал с трудом поспевал за ним. Ноги его в тяжелых ботфортах вязли в песке, и он с завистью поглядывал на стоптанные башмаки государя.

— Федор Матвеич! — кричал Петр, указывая на паруса вражеских кораблей, стоявших как раз против устроенного для спуска галер помоста. — Шведы все наши дела знают. Доколе же это будет?

Гнев Петра был страшен, и отвести его можно было только добрым советом или молчанием. Доброго совета не нашлось, и потому генерал-адмирал молчал.

Петр поглядел на вражеские паруса и заметил, что эскадра была небольшая.

— Федор Матвеич, — сказал он, — шведы не все тут. Как мыслишь? Что здесь сокрыто?

Апраксин зашевелил губами, но ничего не произнес вслух.

— Так как же, адмирал? — продолжал Петр. — Надобно проведать, куда сей славный Ватранг попрятался…

Немедленно в разные концы полуострова были посланы разведчики. Сторожевые шлюпки проплыли вдоль мыса и вскоре донесли, что шведский флот, судя по расположению кораблей, разделился на три части.

Получив это известие, Петр созвал на совет генерал-адмирала Апраксина, дипломата Ягужинского, командора Змаевича и бригадира Волкова. Остальные воинские чины приглашены не были.

К ночи ветер стих. Волны постепенно улеглись. Море заштилело, стало гладким.

Петр и капитан Змаевич после военного совета пошли проверить береговые посты. Совет не пришел ни к какому решению. Положение снова казалось безвыходным.

Петр шагал молча. Змаевич боялся заговорить с ним.

В конце мыса возвышается мшистый камень. С этого камня далеко видно море. На нем находился сторожевой пост, следивший за шведской эскадрой, которая стояла против мыса. Глядя, как дробились, отражаясь в воде, огни кораблей, часовые тихо переговаривались между собой.

Петр и его спутник шли по песчаной отмели. Шуршание воды, набегавшей на берег, заглушало их шаги. До острого слуха Петра донеслись слова:

— Да, трудненько пришлось. Кажись, и не выберемся отсюда.

Петр остановился и прислушался.

— И помост вот понапрасну строили, — послышался другой голос. — Кругом теперь шведы.

Русские солдаты при Петре I.

Правая рука Петра судорожно дернулась. Он бросился к говорящим, спотыкаясь и размахивая дубинкой. Узнав царя, часовые хотели бежать. Но Петр, выпустив дубинку, крепко схватил обоих за шиворот и притянул к себе.

Солдаты, дрожа всем телом, опустились на землю. Петр сел рядом.

— Нешто не выберемся? — отрывисто проговорил он после некоторого раздумья. — Шведы нас со стороны Гельсингфорса закрывают, перекат обошли и здесь торчат… Так ли уж все ходы пересекли? — спросил Петр, как бы обращаясь к часовым.

Все молчали. Тяжело дыша, он долго смотрел на за-литую лунным светом поверхность моря.

— Ну как? Неужто и вправду нет выхода? — вдруг опять спросил он.

— Морем бы уйти. Ныне для сего погода удобная, — робко сказал солдат помоложе.

Другой, постарше, видимо матрос, возразил:

— Моряку хоть бы ее и вовсе не было. Ветра-то нет. Чем паруса надуешь?

— Вот в чем все и дело, — вздохнул Змаевич и хмуро взглянул на серебристую рябь.

Петр закурил трубку и засмеялся. Неожиданная мысль пришла ему в голову.

— Морем, говоришь? — обратился он к молодому солдату. — Только не уйти, а морем на веслах шведов обойти… Вот что! Чай, их пушки до нас не достанут.

— Так ихние же корабли все наши лодки перехватят, — усомнился матрос.

Петр усмехнулся.

— Как же перехватят? Сам же ты говорил, что ныне парусам работы нет.

Матрос смущенно пробормотал:

— Это верно. Не перехватят…

— Добро, Петр Алексеич, — подхватил Змаевич. — Попытаем счастья.

— Попытаем! — в один голос подхватили часовые, и оба весело поглядели на Петра.

— Будете хорошо служить — не мне, а боле себе и отечеству добро сделаете, — сказал он и быстро зашагал по берегу обратно к Твермине.

Ночь прошла в приготовлениях.

Рано утром 26 июля двадцать легких скампавей под командой Змаевича и Волкова двинулись морем в обход небольшой шведской эскадры, стоявшей у самого мыса Гангут.

Лодки быстро проскочили мимо эскадры вице-адмирала Лилли, стоявшей против бухты Твермине и ожидавшей ветра, и вышли в открытое море, в обход кораблей Ватранга.

Шведы с изумлением смотрели им вслед.

Петр стоял на высоком камне и наблюдал, как поднимались и опускались весла уходивших в море лодок.

Видя удачу, он отправил вслед за Змаевичем пятнадцать более тяжелых на ходу галер.

Ватранг приказал поднять паруса на своих кораблях.

Матросы полезли на мачты отвязывать паруса. Шведские корабли в одно мгновение покрылись белым опереньем. Но ветра не было. Поднятые холстяные полотнища беспомощно висели на мачтах.

Шведский адмирал следил с корабля в подзорную трубу за движением русских лодок и топал ногами от ярости.

А галеры тем временем уже огибали мыс. Гнаться за ними было невозможно.

Ватранг приказал стрелять из пушек. Но ядра шлепались в воду и не долетали до галер. Русские лодки благополучно уходили от обстрела.

Путь русских галер и расположение шведских кораблей 26 июля.

Шведские офицеры боялись взглянуть на искаженное гневом лицо адмирала.

Коппелиус спрятался в трюме, среди бочек, не решаясь показаться на палубе. Ватранг велел его отыскать, и матросы вытащили шпиона из трюма.

— Герр Юстус, — закричал Ватранг, указывая на лодки, уплывавшие за мыс, — глядите! Вот что значит оставлять не во-время свой пост… Если бы вы были там, мы всё бы знали заранее. Берегитесь, герр Юстус! Если мы не поймаем московитов, вам придется висеть на рее… Ступайте!

Коппелиус, бледный, шатаясь, побрел обратно в трюм.

Ватранг приказал вернуть эскадру Лилли, стоявшую у бухты Твермине.

Рассчитывая, что остальные русские галеры пойдут тем же путем, он отдал распоряжение кораблям отойти от берега в море и растянуть эскадру по Финскому заливу.

Но русские больше не показывались.

К вечеру засвежело, потянул ветер, и адмирал успокоился.

Стало ясно, что русские теперь не обойдут открытым морем на веслах далеко растянувшийся шведский флот. А если рискнут, то пушки разгромят их.

Сумерки быстро сгущались над морем.

В бухте Твермине шла торопливая работа. Петр на шлюпке объезжал суда и готовил их к новому маневру. Он решил воспользоваться оплошностью шведского адмирала.

Ватранг, растянув суда поперек Финского залива, отдалился от полуострова. Теперь остальная часть русского галерного флота могла обогнуть мыс, пройдя у самого берега.