Ребекка немного поерзала, но ее ноги, скованные трусиками остались на месте. Она удобней растянулась на столе, всем своим видом прося его продолжить. Он ударил по другой ягодице, и на этот раз Ребекка застонала.

– Ну что, развратная женушка, тебе нравится твое наказание?

– О, да, – шепнула она в ответ.

Свободной рукой Эрик направил твердый член в ее жаркую киску, и вошел резко и без предупреждения.

– О боже, – сказала она, – трахни меня по жесткому.

Эрик обрадовался, они хотели одного и того же. И он планировал получить оргазм в столовой. И не только как очко в соревновании. Он толкал в нее грубо и резко, шлепая ее по ягодицам, отгоняя ее оргазм. Вернее он надеялся, что эта боль замедлит наступление ее оргазма. Но вместо этого, он лишь усилился. Ее крик удовольствия ускорил его оргазм. Эрик успел вытащить член в последний момент, и несколько раз выплеснул сперму ей на поясницу. Он растирал ее по своему вытатуированному имени, а после и по покрасневшим ягодицам.

–Тебе понравилось? – спросил он, удивленный ее реакцией на его грубость.

– Ммммм, – промычала она, – мне нравится все, что ты со мной вытворяешь. Кажется теперь счет 3-1 в мою пользу.

– Ребекка Стикс, я только что кончил тебе на спину, – напомнил он, – так что счет 2-2.

– Мне кажется, я кончила первой. Так что очко идет ко мне.

– А может ты сымитировала.

– Ты же знаешь, я никогда не имитирую оргазм.

– Даже ради победы?

Она поднялась со стола, развернулась, смотря на него небесно-голубых глаз. Эрик растаял на месте.

Ребекка медленно покачала головой из стороны в сторону.

– Я никогда не имитирую оргазм. Я кончила первой.

– Ладно, тогда будет ничья.

– Сказал проигравший. Ладно, ничья так ничья. Значит сейчас счет 3-2, и я пока впереди.

Она сняла трусики, откидывая их в сторону и вернулась на кухню, взять свою тарелку с остывшей лазаньей.

Она постелила на стол салфетки, пока они ужинали за обеденным столом. Голыми. Эрик надеялся это станет маленькой традицией их семьи и они всегда будут есть голыми. Она сидела напротив него, такая красивая, уверенная в себе и своем теле, что Эрик даже не помнил вкус закидываемой в рот лазаньи.

– Мне кажется Айзек скоро вернется в Африку, – заговорила она, облизывая соус с вилки.

Ему не нравилось, что Ребекка выглядела расстроенной от этой новости. Хотя он сам был удивлен, узнав об этом.

– Я уверена, там он будет счастлив.

– Ты будешь по нему скучать, да? – спросил он, стараясь чтобы в его голосе не было ноток ревности.

Она кивнула. – Конечно, ведь он только вернулся. У нас даже не было времени пройтись по магазинам.

– Пройтись по магазинам?

– Я должна была давно догадаться о его ориентации. Этот парень обожает магазины. Нам было весело вместе, если не считать моменты, когда мы пытались заниматься сексом. С ним секс никогда не ощущался правильным.

– Твоя вагина ждала меня, – заверил ее Эрик. – Она знала, это был не тот член.

Ребекка расхохоталась.

– Умная вагина. Я должна была к ней прислушаться. Уж она-то разбирается в членах.

– Ты хоть понимаешь, что я ревную тебя к этому парню?

– Почему? Он просто друг.

– Друг, который трахал тебя до меня. Друг, который любил тебя до меня.

Ребекка немного нахмурилась, глядя в свою тарелку.

– Эрик, я всегда буду его любить.

Сердце Эрика словно раскололось надвое.

– Но эта любовь не идет ни в какое сравнение с чувствами к тебе. Он просто друг. Очевидно, он всегда был мне просто другом, а я хотела большего не потому, что чувствовала огромную любовь, а потому… – она положила вилку на тарелку, все еще не глядя Эрику в глаза. – Потому что это было логично. Это были правильные отношения, но не страстные. Я никогда не думала, что не переживу, если Айзек уйдет из моей жизни. Я никогда не светилась от счастья, просто глядя на него. Я никогда не думала что умру, если он немедленно тебя не оттрахает. С ним я никогда не чувствовала, что мы одно целое. Да, он меня дополнял как друг, но не как мужчина. Никогда не заставлял меня чувствовать себя цельной, словно то, что я так долго искала в жизни, было завернуто в красивую обертку и доставлено мне прямо в сердце.

Наконец она взглянула ему в глаза.

– Рядом с Айзеком я никогда не чувствовала того, что я испытала с момент нашего знакомства. Он тебе не соперник, он остался далеко позади, потерялся в твоей тени. Тебе не зачем к нему ревновать. Чувства, которые я испытываю к Айзеку только дружеские и платонические, и так было всегда. Просто я этого не понимала, пока не нашла свою настоящую любовь. Тебя, Эрик.

– Я никогда не ревновал к этому мудиле, – ответил Эрик, слишком растроганный ее словами, чтобы ответить что-то еще.

Ребекка засмеялась.

– Отлично.

– Но я рад его отъезду на другой континент. Может, там его сожрет лев.

Ребекка закатила глаза, мотнув головой.

– Эрик, он не представляет для тебя никакой угрозы.

– Я знаю. Мне просто нравится мысль, что он будет далеко от тебя.

– Он бы тебе понравился, если бы ты узнал его получше.

Эрик в этом сомневался, и больше не хотел говорить об Айзеке. Теперь, когда он перекусил, он мог вернуться к празднованию со своей женой.

– Ты готова к десерту?

– С удовольствием съем кусочек торта.

– Ты что забыла? Тебе на десерт уготована большая, твердая сосиска.

– А если я пообещаю вести себя хорошо, ведь я усвоила урок после твоих грубых шлепков. Я могу получить оба десерта?

– Конечно, – он вскочил со стула, поцеловал ее, собрал их тарелки со стола и вернулся на кухню, где отрезал два кусочка с нетронутой части торта.

Когда он вернулся в столовую, Ребекка сидела на стуле, покручивая обручальное кольцо. У нее было это выражение лица. То грустное, которое появлялось когда она думала о невозможности иметь детей.

– Что случилось? – спросил Эрик, на этот раз занимая стул рядом с ней.

Она тряхнула головой.

– Ничего, все идеально, – ответила она, подтверждая свои слова улыбкой.

– Мы усыновим детей. Если хочешь, может прямо сейчас поехать в агентство по усыновлению.

– Как ты понял, что я думала о детях?

– У тебя было это «думаю о детях» выражение лица. Я его видел довольно часто, так что теперь с легкостью могу его узнать.

– Я задумалась, смогу ли я передать эти кольца своим детям.

– А почему нет?

– Ну, если мы усыновим дюжину…

– Дюжину?

Она похлопала его по руке.

– Они все рано будут нам не родные.

– А что для тебя важнее, кровное родство или любовь?

Она замолчала, Эрик взял ее руку и ждал в своей.

– Любовь, вот что важно, – ответил он за нее. – У меня нет родственников, но есть ты. И это самое главное.

Она согласно кивнула.

– Ты прав. Глупо с моей стороны думать обратное… Просто... иногда…

Эрик погладил ее волосы.

– Я знаю. Тебе не нужно ничего говорить. Я знаю, ты чувствуешь, что лишилась чего-то незаменимого, но эти детишки будут теми, кто тоже лишился чего-то незаменимого. Они потеряли любовь своих матерей. И мы можешь подарить им эту любовь. Для них это будет самым важным. Поверь мне, уж я-то знаю.

Ребекка одарила его улыбкой, на этот раз сопровождавшееся несколькими слезинками.

– Я люблю тебя, – шепнула она.

– Ешь свой торт, – спустя мгновение сказал Эрик.

– А затем сосиску, – хихикая, добавила она.

– Конечно, ты же не думаешь, что я забуду об этом?

Он выиграл раунд в гостиной, где Ребекка наслаждалась своим вторым десертом. Следующее очко Ребекка с легкостью, в буквальном смысле, заработала на лестнице, где они прижавших к стене, решили вновь объявить ничью. Они не успели добраться до одной из четырех спален, когда она решила взять перерыв.

– А мы можем продолжить завтра? – спросила она, закутываясь в белое пушистое полотенце и прислоняясь спиной к двери ванной.

– Хочешь сдаться? – спросил он.