– Дар дал понять, мои гитары мне больше не нужны, – сказал Макс, – по крайней мере, сейчас, так что забирай.

– Я не могу, – ответила Рейган, даже если ее рука уже тянулась к черной гитаре с изображением синего пламени на корпусе.

– Возьми хотя бы одну. Я лучше отдам их тебе, чем продам. Считай это подарком.

– Хорошо, – ответила она, и сняла понравившуюся гитару со стены.

– Неплохой выбор, – похвалил ее Макс.

Ей неожиданно захотелось расплакаться. Максимилиан Ричардсон сделал ей комплимент. И позволил ей прикоснуться к его гитаре. Даже лучше, позволил играть на его гитаре. Интересно, она сможет к такому привыкнуть?

Как только они подключили ее гитару к усилителю, Макс назвал песню, и зазвучали первые аккорды. Рейган радовалась, что перед прослушиванием отрепетировала все песни группы. Она знала что делать, и это впечатлило остальных участников. Мило!

Пока она играла со своей новой группой, ей постоянно приходилось напоминать себе, что она в состоянии полностью повторить игру Макса. Ведь это было не так уж сложно. Главным талантом группы был Дар Миллс, игравший на шестиструнной гитаре. Рейган играла с привычной для нее страстью, однако ей приходилось сильнее концентрироваться в присутствии четырех великолепных музыкантов. Эти мужчины были ее вдохновителями. Они были богами рока. Богами. И они уже приняли ее к себе. Они отыграли почти половину из их сет-листа. Спустя несколько песен Рейган расслабилась, но все же продолжала следить за своим звучанием. Она заняла более удобную позу, слегка расставила ноги, закрыла глаза, и покачивала головой в такт сильному и тяжелому биту Стива вместе с низкими рифами баса Логана. Изумительный голос Макса вводил ее в транс. Она переключила свое внимание на тяжелые и энергичные рифы Дара, стараясь полностью их дополнять. Когда песня закончилась, Рейган открыла глаза и увидела, что к ней обращены все четыре пары глаз.

– Что? – покраснев, спросила она.

– Общий сбор группы! – крикнул Стив, выбираясь из-за своей установки задевая при этом несколько тарелок.

А этот сбор включал ее или нет? Она посмотрела на Макса, в поисках ответа на свой вопрос.

Он прикрепил микрофон к стойке, и, заметив ее взгляд, ответил.

– Рейган, ты пока побудь здесь. Мы скоро вернемся.

Ее душа ушла в пятки. Ее исключили. Они передумали. Она знала, все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она ошибочно считала, что все делала правильно, что она влилась в их коллектив. Она обманывала себя, полагая, что и в ее жизни может произойти чудо.

– Хорошо, – радостно ответила она, однако никакой радости она не испытывала.

Ее мечта хоть на сорок минут, но все-таки осуществилась.

Группа вышла из комнаты, оставив ее одну. Она развлекала себя, играя один из старых рифов Байт-и-Свич. В ее поле зрения появилась пара босых ног. Она резко подняла голову.

– С этим рифом ты хотела сразиться со мной на дуэли? – спросил Трей. – Я его никогда не слышал.

– Я сама сочинила этот риф, но он не достаточно хорош.

– А мне он вроде как понравился. Хочешь использовать его?

Трей поднял гитару Дара, и закинул ремень себе на шею. Широкий кожаный ремень протянулся вдоль его обнаженной груди. Корпус гитары Дара располагался в районе его паха. И увы, уже не обнаженного паха. Трей был без футболки, но надел джинсы. Высунув язык, Рейган долго пялилась на его пирсинг в соске, до того как вспомнила, что Трей задал ей вопрос.

– Неее, он слишком легкий. Выбери ты.

– Что скажешь на счет вступления к «Безумному поезду»? (прим. от переводчика герои говорят о песни Ozzy Osbourne Craze Train).

Она обожала этого мужчину. У него был отменный вкус. Рейган заиграла вступление к «Безумному поезду» не дожидаясь сигнала. Ее пальцы без проблем перебирали струны, воспроизводя знакомую песню, после чего она остановилась, а Трей повторил сыгранный ею кусок. Когда он закончил, Рейган ускорили темп вступления, и сыграла его заново. Трей с идеальной точностью повторил за ней. Следующий раз она сыграла еще быстрее, так сильно концентрируясь на нотах, но не заметила, как близко стоял Трей, пока их руки не соприкоснулись. Она пропустила несколько нот, и ей стало труднее перебирать струны дрожащими пальцами. Трей был левшой, а она правшой, поэтому грифы их гитар смотрели в разные стороны. Рейган продолжила играть, исправляя свою ошибку. Трей копировал ее мелодию, специально повторяя ее ошибку. Она взглянула на него и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, а потом подмигнул. Следующие несколько нот звучали как серенада взбесившихся котов. Ее сердце бешено билось в груди. Она опустила взгляд на его губы. Ее киска сжалась, стоило ей увидеть, как он провел кончиком языка по своей верхней губе. Боже, как же ей хотелось, чтобы он ее поцеловал.

Словно прочитав ее мысли, Трей повернулся, склонил голову и поймал ее губы в страстном, голодном поцелуе. Остолбенев, Рейган отстранилась и занесла руку, чтобы влепить ему пощечину, но вовремя себя остановила. Она утонула в его глазах, ее рука замерла в миллиметре от его угловатой челюсти. Он наклонил голову, и теперь ее пальцы касались его щеки, затем чуть повернул ее в сторону, и теперь пальцы Рейган пробежались по его губам. Он едва ощутимо поцеловал подушечки ее пальцев, от чего из ее горла вырвался отчаянный стон. Она обхватила его шею обеими руками, и притянула к себе для отчаянного поцелуя.

Трей тут же взял контроль над поцелуем, нежно посасывая ее губы, подразнивая их умелым языком и легкими покусываниями. Она притянула его ближе, желая соприкоснуться с его твердым телом. В комнате раздалась какофония скрипа, когда струны на их гитарах соприкоснулись и начали тереться друг об друга.

– Вы двое, играете ужасную музыку, – сказал вернувшийся в комнату Дар.

Рейган отпрыгнула от Трея, понимая, он совсем ее не держал. Все прикосновения были ее собственной инициативой. О господи, она же буквально предлагала ему себя. Ей должно было быть стыдно, но она ничего такого не чувствовала. Наоборот, она хотела набрасываться на него, снова и снова, до тех пор, пока он бы ее не поймал.

– Означает ли это, что я победил? – спросил Трей, и его низкий голос сотворил невероятное с ее сосками.

Она опустила глаза на свою майку. Ага, ее возбуждение теперь было заметно всем. Она сложила руки на груди. И почему она решила не надевать сегодня лифчик? Не то, чтобы ее грудь была такой уж большой, и требовала каждодневного ношения лифчика, но сегодня он бы ей точно не помешал.

– Бро, а я что разрешал тебе брать мою гитару? – поинтересовался Дар.

Трей снял гитару и протянул ее брату. Рейган вскрикнула от неожиданности, когда Трей прижал ее к себе и захватил ее губы в поцелуе. Радуясь, что на этот раз не она была инициатором их близости, Рейган обвила руки вокруг его талии, и прижала ближе. Впервые в жизни она сожалела о висящей на шее гитаре, которая мешает насладиться ощущениями подтянутого тела Трея. Ощущения его явного возбуждения воспламенили ее еще сильнее. Почему вместо того чтобы оттолкнуть его, она таяла в его объятиях? Почему она гладила гладкую голую спину парня, с которым только что познакомилась? И почему этот мужчина был таким неотразимым?

Губы Трея переместились к ее уху,

– Я хочу тебя, – шепнул он.

Дрожь откровенной похоти пробежалась по ее позвоночнику, и она сдалась под его натиском. Боже, да, возьми меня ты чертовски сексуальный парень. Прямо здесь и сейчас. Любым способом. Я тоже тебя хочу.

– Трей, нам нужно поговорить минутку с твоим последним завоеванием, – сказал Дар. – Ты же не против? – Он махнул рукой с а-не-убрался-бы-ты-отсюда в дом.

Последнее завоевание? Мог ли мужчина, заставивший ее чувствовать себя особенной быть просто бабником? Она поняла, способность дарить такие чувства и делала его отличным бабником. Рейган точно ждут страдания от разбитого сердца. Но пока до этого далеко, Рейган не будет упускать возможность оказаться в новой группе, или объятиях этого мужчины.