— Он собирался ударить тебя вот этим по голове, — сообщил незнакомец, — и мне это не понравилось. — Он отпустил своего пленника и жестом предложил Мэтью поступить так же, Мэтью неохотно послушался, и оба немца, ругаясь, тут же дали деру.

— Я бы не стал их отпускать, — недовольно сказал Мэтью. — Они пытались продать мне фальшивый участок, а потом и вообще убить меня! Со мной у них это не пройдет!

— Но они же ничего с тобой не сделали, — спокойно возразил незнакомец. — Забудь об этом! Они не такие уж плохие ребята, просто у них, наверное, какие-нибудь неприятности. Раньше я не замечал, чтобы они ввязывались в драки. Разработки пока идут на удивление спокойно и миролюбиво. Хотя, — вздохнул он, — боюсь, что так будет не всегда.

Он говорил с незнакомым акцентом, и Мэтью нахмурился, пытаясь понять, откуда этот человек.

— Ты американец?

— Джон Корт из города Линн, штат Массачусетс, — и он протянул руку.

Американец был еще выше Мэтью и шире в плечах. У него были каштановые волосы, неизменная в этих местах борода, спасающая лицо от солнца и ветра, и добрые, карие глаза. Он был одет в черную рубашку, коричневые брюки из грубого вельвета и высокие ботинки.

— Пойдем со мной, — сказал Корт. — У меня есть к тебе интересное предложение.

Он повел Мэтью вдоль берега реки в тень деревьев. Листва создавала живописный оазис среди пыльной пустыни, бросая тень на сортировочные столы и разные приспособления. Уже спустились сумерки, и тишина воцарилась над шумными днем разработками. Мэтью даже слышал негромкие звуки с реки: шум воды, всплеск рыбы, скрип уключин лодки, направлявшейся на ту сторону реки в Пнель. Он сел и приготовился выслушать то, что собирался сказать Корт.

Американец налил кофе из голубой эмалированной фляжки.

— Только черный, — сказал он, передавая кружку Мэтью. — Молоко здесь редкость, поэтому оно очень дорогое.

— Я пью и черный. Спасибо.

— Как я уже говорил, у меня есть к тебе предложение. Это мой участок, и я кое-что добыл на нем. Ничего особо примечательного, но на жизнь хватает. Я предлагаю тебе партнерство.

— Партнерство? — Мэтью несколько насторожился.

— Это будет выгодно для нас обоих. Мы будем делить доход поровну. Для тебя это означает, что ты получишь половину заявочного участка без вложения капитала и все необходимое оснащение, кроме палатки. Она нужна мне самому, да к тому же в моей мало места для двоих.

— А какая в этом выгода для тебя?

— В действительности мне не нужен участок, — просто сказал Корт.

— Что! — Мэтью в изумлении уставился на него. — Тогда почему ты здесь?

— Я ищу знания, а не богатство, — объяснил американец. — Я геолог, меня интересует проблема происхождения алмазов.

— Тогда зачем ты приобрел участок?

— К несчастью, даже геологи должны чем-то питаться. У меня кончились деньги… очень быстро! Еда здесь дорогая, потому что ее приходится везти за многие мили, поэтому я по случаю дешево купил этот участок и с тех пор добываю ровно столько, чтобы хватило на еду.

— Я все равно не понимаю, зачем тебе нужен компаньон, — возразил Мэтью. Ты же можешь возвращаться из своих поездок по месторождениям, когда у тебя закончатся припасы, и накопать еще алмазов.

— Вот этого-то я и не могу сделать; поэтому ты мне нужен. Хотя здесь нет никакой администрации, все же Комитет старателей ввел некоторые правила и положения. Например, одно из правил гласит, что человек может владеть только одним участком. Другое — то, что как раз касается меня — устанавливает, что если работы на участке не ведутся более трех дней подряд, лицензия автоматически аннулируется.

Мэтью кивнул; он начал понимать план Корта и сейчас оценивал его выгоду для себя. Он ничего не терял, зато мог многое приобрести.

— Я научу тебя всему, что знаю об алмазах, — сказал Корт, вставая, — потому что, поверь мне, алмазы в отложениях реки даже отдаленно не напоминают те бриллианты, что украшают очаровательные шейки лондонских красавиц. Но сначала мы должны купить тебе палатку, фляжку и какой-нибудь еды.

К своему стыду Мэтью обнаружил, что он не может даже правильно натянуть палатку. Корт показал, как ее ставить, чтобы через вход не наносило ветром пыль и грязь; как установить в центре палатки бутылку в качестве громоотвода. Мэтью потратил пятнадцать шиллингов на матрас, набитый волокном кокосовой пальмы, и двенадцать шиллингов на одеяло. Хорошее вложение средств, заверил его Корт, потому что старатель нуждается в хорошем отдыхе не меньше, чем в еде.

Потом Корт достал из своей палатки котелок и связку дров.

— Ты научишься беречь дрова так же как свои алмазы, — весело сказал он, — потому что их здесь еще меньше. И если ты увидишь кучку навоза, собери его и принеси сюда. Местные жители называют его «мис», из него при высыхании получается отличное топливо.

Они почистили овощи, бросили их в котелок вместе с тощим цыпленком и, усевшись у костра, стали ждать, когда еда будет готова. По всему палаточному поселку мерцали огни костров, и запах дыма смешивался с запахами вельда и ароматом пищи и свежесмолотого кофе. Голоса звучали громко, но не так напряженно, как днем; чаще слышался смех, и звуки концертин, мандолин и гитар сливались в общую мелодия, которая объединяла разрозненные группы в гармоничное целое.

— Сколько времени ты уже провел на алмазных разработках? — спросил Мэтью.

— Пять месяцев.

— И ты проделал весь этот путь из Америки в Грикваленд только потому, что тебя интересовало происхождение алмазов?

— Именно так, хотя простая констатация фактов, вероятно, не отражает всех истинных причин. — Корт улыбнулся широкой доброй улыбкой, которую Мэтью уже успел узнать. — Во-первых, у меня было несколько нетрадиционное воспитание, а во-вторых, моя семья в течение нескольких поколений была связана с Африкой.

Корт наклонился к огню и подбросил еще дров, отчего к бархатному черному небу взметнулись золотые искры. Он открыл висевший у него на поясе кисет и принялся набивать трубку.

— Семейство Корт родом из поселка Рокингем, штат Нью-Гэмпшир; после некоторого периода скитаний оно осело в Линне, небольшом портовом городке к северу от Бостона, что в штате Массачусетс. У них была предпринимательская жилка, и очень скоро они стали известными торговцами, судовладельцами и самыми уважаемыми банкирами в городе. Они стояли во главе всех самых важных городских дел, начиная с деятельности банков и кончая китобойным промыслом. Скоро их бизнес расширился, а примерно сорок лет назад, когда американским торговцам разрешили устанавливать торговые отношения с английскими колониями, мой дед начал торговать с Кейптауном.

Корт помолчал, затянулся и ловко выпустил несколько красивых колец дыма.

— Мой дядя Генри стал американским консулом в Кейптауне. Его главной заботой были китобои, но эта работа не оплачивалась, поэтому он занялся торговлей и посредническими операциями. Однако мой отец был совсем другим по характеру. По натуре он был бродягой; не мог жить на одном месте, постоянно искал что-то новое. На какое-то время он успокоился и женился на моей матери — она была из семьи пуритан, которые приплыли в Америку на «Мейфлауэре». Но вскоре отец пустился в свое последнее и самое авантюрное путешествие. В декабре 1848 года он уехал на золотые прииски в Калифорнию.

— Это выглядело так же? — полюбопытствовал Мэтью, жестом указав на ряды палаток, огни костров, темные силуэты людей и собак, движущихся на фоне палаток.

— В какой-то мере, — ответил Корт. — Мне было всего три года, когда мы покинули Бостон, поэтому у меня очень смутные воспоминания. В Калифорнии было проще заработать деньги, да и старателей там было больше — к 1852 году их уже было сто тысяч человек, и они добыли золота на восемьдесят один миллион долларов.

Глаза Мэтью восторженно заблестели.

— Интересно, сможем ли мы заработать столько же на алмазах.

— Если мои теории верны, в этой части Африки алмазов столько, что их стоимость превысит цену всего золота, найденного в Калифорнии. Выходит, что для тебя только это имеет значение? Только деньги?