— Что за черт!..

Маленькая собачка вцепилась ему в ногу. К счастью она тут же отпустила ногу, но продолжала настойчиво теребить его брюки.

— Скраф! Иди сюда, скверная собачонка!

Вбежавшая в комнату Энн быстро взяла собачку на руки и взглянула на Мэтью.

— Мне очень жаль. Он тяпнул вас за ногу? — Взгляд ее смеющихся глаз остановился на стакане, который был у него в руке. — Я вижу, вы тоже уже тяпнули!

Брови Мэтью удивленно поползли вверх, когда он услышал в устах ребенка это новомодное и чисто мужское выражение.

— Ты еще слишком молода для таких высказываний, — сухо заметил он, смущенный тем, что его самовольное обращение с напитками было обнаружено.

Энн была разочарована такой сдержанной оценкой своего остроумия.

— Мне скоро исполнится десять, но Николас говорит, я развита не по годам, — откровенно призналась она. — Он говорит, это потому, что я самая младшая и набираюсь разных выражений у старших и лучших. Но я не понимаю, почему они лучше, когда они всего лишь старше меня?

Мэтью осушил стакан и отвернулся, чтобы поставить его на поднос, не дав Энн возможности увидеть веселые искорки, мелькнувшие в его глазах.

— Я тоже не понимаю, — серьезно согласился он, — хотя я уверен, что Николас — лучший из братьев.

— Конечно! — Девочка опять улыбнулась. — Когда я вырасту, я выйду замуж за кого-нибудь похожего на Николаса. Или еще лучше, я не буду выходить замуж, а он — жениться, и мы сможем всегда жить вместе.

— Ты очень похожа на Николаса, — сказал Мэтью. — И, — задумчиво добавил он, — на Изабель.

При этих словах на лице Энн появилось настороженно-недоверчивое выражение, но Мэтью этого не заметил.

— Расскажи мне об Изабель, — попросил он.

Но у Энн были свои любимые темы для разговора.

— Вы, должно быть, Мэтью, — неожиданно сказала она. — Теперь, когда вы здесь, у Николаса уже не будет времени для меня.

И продолжая держать на руках собачку, она выбежала из комнаты.

Дом был полон гостей, и в течение вечера они все прибывали. По случаю Рождества двум старшим сестрам Десборо было разрешено ненадолго спуститься в зал, а Элизабет и Энн сидели наверху и с завистью смотрели на празднество через перила лестницы. В зале было много хорошеньких девушек, но для Мэтью они перестали существовать, как только появилась Изабель.

Она была изящная и хрупкая, как дрезденская статуэтка, точная копия Николаса в женском варианте. На ее точеном личике выделялись огромные васильковые глаза, а розовые губки были слегка надуты. Волосы были такими светлыми, что в свете ламп отливали серебром. Скромное голубое платье, подходящее по цвету к глазам, лишь намеком обрисовывало ее еще несформировавшуюся фигуру.

— Сколько лет твоей старшей сестре? — спросил Мэтью своего друга.

— Шестнадцать, — неуверенно ответил Николас, — или может быть семнадцать.

Это дитя сохраняло чистоту и невинность, как бабочка, только что появившаяся из личинки и неуверенно расправляющая крылышки на солнце, но еще не готовая к полету. Так и Изабель стояла на пороге расцвета своей женской прелести, еще полностью не утратив связи с детством. И Мэтью вдруг почувствовал, как в нем нарастает желание, какого он не испытывал уже много лет. С тех пор как в этом самом доме он встретил графиню, он не ощущал такого почти осязаемого влечения.

— Может быть, — предложил он, — мы поболтаем с ней?

— Говорить с Изабель? — Николас удивленно уставился на друга. — Не смеши меня, Мэтью. О чем мы будем с ней говорить?

Конечно, он был прав. Мэтью знал, что у него с Изабель нет ничего общего, что ее жизненный опыт весьма ограничен, что ей еще не было семнадцати лет, и она еще не выезжала в свет. Его реакция на ее появление была просто странной, уверял он себя, вероятно ее вызвали воспоминания о графине, которые повсюду преследовали его в этом доме. Мэтью нарочито повернулся к девушке спиной и последовал за Николасом к карточному столу.

Но воздействие ее свежей юной красоты было слишком велико, и Мэтью отступил лишь ненадолго. После Рождества дни стали морозными, и у Мэтью появилось множество новых впечатлений — Изабель в красном пальто и капоре катается на коньках на замерзшем озере и робко опирается на его руку, когда они вместе начинают кружиться на льду; Изабель рядом с ним на прогулке в парке, снег падает на ее шляпку с меховой опушкой и тает на розовых лепестках ее губ; Изабель за фортепьяно в гостиной поет чистым приятным голосом, а в огромном камине жарко горят дрова.

Его предпочтение не осталось незамеченным, особенно после того, как у него вошло в привычку играть с сестрами в снежки, в то время как его друзья собирались в курительной комнате, или когда в Десборо с утренним визитом приезжали местные молодые леди.

Однажды морозным утром, когда они были в гостиной одни, смущенный Николас заговорил с Мэтью об этом. Он долго откашливался, прежде чем начать.

— Очень мило с твоей стороны, что ты так много времени проводишь с моими сестрами, — чувствуя себя несколько неловко, сказал он, — но, пожалуйста, не считай себя обязанным это делать.

— У тебя очаровательные сестры. Мне нравится их общество.

— Они тебя не раздражают?

— Конечно нет.

— Но я совершенно не понимаю, — искренне признался Николас, — почему ты столько времени проводишь с Изабель. У этой глупой девчонки нет других мыслей кроме как о нарядах да о ее предстоящем выезде в свет. Как ты можешь это терпеть!

Это чистая правда, подумал Мэтью, что Изабель не способна к интеллектуальным беседам, да и беседам вообще, но ее васильковые глаза и молодая упругая грудь вполне компенсировали этот недостаток.

— Я нахожу ее общество чрезвычайно волнующим, — честно ответил он.

— Ну если тебя интересуют детские развлечения, то тебе бы лучше выбрать Джейн. Ей всего четырнадцать, но она много читает, много знает и весьма остроумна. Конечно, она не так хороша, как Изабель. Знаешь, мама считает, что самой красивой в семье будет Энн — малышка очень похожа на Изабель, когда та была в том же возрасте.

— Мне нравится Изабель, — упрямо заявил Мэтью, глядя в окно на заснеженные деревья в саду. Оборот, который принимал их разговор, вызывал в нем дурные предчувствия.

Николас долго молчал, прежде чем продолжить.

— Дело в том, старина, что их светлости это не нравится. Он просил меня поговорить с тобой. Извини.

Герцог едва замечал его присутствие, подумал Мэтью. Однако, видимо, их светлость все же проявлял интерес к занятиям своих гостей. И тут самообладание подвело Мэтью.

— Не нравится? — сердито спросил он. — Ах не нравится! Что же именно не нравится их светлости? То, что к Изабель проявляют интерес, или то, что этот интерес проявляю я?

Николас опешил.

— Успокойся, Мэтью, — взмолился он. — Изабель еще очень молода и…

— Нет, не в этом дело. Их светлость никогда не согласится на брак между мной и Изабель, потому что у меня нет ни титула, ни денег!

— Боже правый, но ведь речь идет не о браке!

— Нет, о браке, — сгоряча выпалил Мэтью, хотя до этого момента даже не думал об этом. — Я хочу жениться на Изабель, поэтому мне необходимо знать, что имеют Десборо против моей семьи и моего происхождения.

— Боже! — Николас в недоумении уставился на друга. — Я не хотел бы иметь лучшего зятя, чем ты, Мэт, но ты сошел с ума, окончательно сошел! Изабель! Я же говорил тебе, что она — дура. И не смотри на меня так, будто хочешь вызвать на дуэль. Я ее брат, и я имею право говорить о ней то, что считаю нужным. Твое внимание вскружило ей голову, и она ходит по дому королевой, довольная своей первой победой. И уверяю тебя, их светлость никогда не упоминал ни о твоем происхождении, ни о твоей семье, хотя, — Николас нахмурился, — однажды он говорил что-то о семейных чертах.

Мэтью остался при своем мнении. Его глубоко укоренившееся сознание своего низкого общественного положения, которое привила ему мать, и на котором так ловко играл Фредди, заставляло его считать, что младший сын младшего сына не может стать мужем для дочери герцога. Неодобрение герцога только повысило достоинства Изабель в глазах Мэтью. После разговора с Николасом он стал вести себя осторожнее на публике, но настойчивее проявлял свое внимание к ней, когда они были наедине.