Я даю ей таблетки, и она принимает их без всяких возражений. Ранее Лили говорила мне, что не нуждается в них, что болит не так уж и сильно, но я знаю, она просто пыталась казаться стойкой.

Девушка прижимается спиной к моей груди, и я жду, когда она уснет. Мне необходимо закончить с кое-какими делами, но я не хочу, чтобы Лили услышала. Как только она уснет, я смогу подумать над возможными причинами взрыва. Лили отключилась уже через десять минут, но покидать ее так тяжело, она такая славная. Я не хочу уходить, но мне нужно найти хоть какие-то ответы.

Я иду в свой кабинет и закрываю дверь, ведь мне не хочется, чтоб она неожиданно вошла сюда. Мой первый звонок Дону. Я должен узнать, что на данный момент им известно о взрыве.

— Дон, привет, я знаю, что поздно, но мне нужно узнать, связался ли ты с ее родителями?

— Да, связался, — он кажется сбит с толку моим вопросом.

— Они хоть спрашивали о ней?

— В двух словах, но только после того, как я упомянул, что она жива. Что за вопрос? Она разве не разговаривала еще с ними?

— Они не говорили с ней, но звонили мне, три часа назад.

— Я говорил с ними около восьми часов назад.

Я безумно злюсь. Тот кусок дерьма солгал мне. Я знал, что ему было почти все равно на свою дочь, но и представить себе не мог, что он вешает лапшу мне на уши разговорами о том, что он узнал о взрыве недавно.

— И какого хрена они тянули со звонком? Тот мудак соврал мне, когда позвонил. Он сказал, что они не знали о пожаре до тех пор, пока не вышли из кино.

— Мне жаль, Трент. Я не знаю, что сказать, но если они так реагируют на взрыв, который почти убил их дочь, то я бы посоветовал ей выкинуть случившееся из головы и двигаться дальше.

— Спасибо, Дон. Она так и поступит. Дьявол, из-за их равнодушия я начинаю думать, что они хотели ее смерти в том пожаре.

— Как только узнаем причину взрыва, мы будем знать, причастны ли они.

Я заканчиваю разговор с Доном и звоню Теду Мейсону.

— Алло? — отвечает он нервно.

— Послушай меня, Мейсон. Лили больше не будет иметь с вами никаких дел. Я как раз выяснил, что вы узнали о пожаре сразу же после случившегося, ты лживый кусок дерьма. Я понятия не имею, почему вы не стали звонить ей, но это наводит меня на мысль, что пожар не был несчастным случаем.

— Я не стал бы убивать свою дочь. И не стал бы звонить ей сразу же, потому что моя жена была на грани нервного срыва.

— Значит, жена важнее собственного ребенка?

— С Лили будет все хорошо. Она жила отдельно от нас долгое время. Я знаю, она будет в порядке с кем-то вроде вас, а у моей жены была паническая атака.

— Ладно, мне плевать на твои гребаные оправдания. Ты тянул время, вместо того, чтобы побеспокоиться о своей дочери, и я тебе этого не прощу. Она теперь моя, и я буду заботиться о ней. Если Лили захочет общаться с вами, так тому и быть, но ее жизнь больше не связана с вами.

Я не жду его ответа и вешаю трубку, потому что уже на грани. Я чувствую желание разнести все в щепки, но, если закричу, то могу разбудить моего снежного Кролика. Я иду обратно в спальню и, к счастью, вижу, что она не проснулась. Откинув одеяло, устраиваюсь позади нее. Лили прижимается ко мне, как будто мы делали это всегда, и я знаю, что так и должно быть.

Я смотрю в окно, за которым дует сумасшедший ветер. Снег, который вчера начинал таять, за ночь опять выпал. Я целый день должен был провести за покупками, но погода решила помешать нашим планам, и думаю, в течение трех часов сугробы вырастут еще на метр. Вчера поздно вечером все мои сотрудники были проинформированы, что сегодня офис закрыт, а на мой телефон пришло уведомление об ухудшении погодных условий.

Весь день я посвящаю работе, поскольку мы не можем отправиться в город, как запланировали, но все, что я хочу делать в присутствии Лили — это играть с ее киской и слышать, как девушка умоляет меня. Мне нравится слышать свое имя, слетающее с ее губ, когда она кончает. После работы, я отправляюсь на поиски своей женщины, и это занимает у меня примерно двадцать минут. Лили сидит в библиотеке в одной из моих рубашек и штанах для бега и смотрит в окно на падающий снег. Я не могу отвести от нее глаз, это превосходная картина. Такое чувство, будто все эти годы я ждал только ее. В руках девушка держит книгу, используя свой палец вместо закладки. Я бесшумно подхожу, хочу насладиться моментом так долго, как смогу, но она словно чувствует мое присутствие и поворачивается. Лили улыбается, но улыбка не затрагивает ее глаз, а я хочу, чтобы она ни о чем не беспокоилась и светилась от счастья, и чтобы так было всегда, когда она смотрит на меня.

Вот и наступил тот момент, чтобы сделать ее своей, но я не уверен, чувствует ли она то же самое. Знаю, что на ее голову свалилось много неприятностей. Мгновение мы смотрим друг на друга, а после я произношу извинения за вторжение в ее личное пространство.

— Извини. Я не хотел мешать тебе.

— Все нормально. Я просто потерялась в своем крохотном мире.

Приближаясь к ней, я не спускаю глаз с девушки. Приподнимаю бровь и спрашиваю:

— О чем ты думала?

— О жизни… — она трогательно пожимает плечом.

— Я могу поднять тебе настроение? — намекаю я. Она оживляется и дарит мне настоящую улыбку.

— Лили, — шепчу я и провожу большим пальцем вдоль ее подбородка, приподнимая его. Сократив расстояние, я сначала мягко целую, затем поднимаю девушку, чтобы прижать к ближайшей стене своим телом. Она стонет, когда я трусь об нее, но не разрываю поцелуй, потому что мне нужно больше. С рыком, я проскальзываю рукой в штаны, разделяющие нас, и трогаю влажную киску. Лили вздрагивает от этого ощущения, но прижимает свой холмик к моей руке.

— Ты готова для меня, Кролик? Потому что чувствуется, что да, — вглядываясь в лицо девушки, я могу видеть, насколько затронули ее мои прикосновения. Ее ярко-голубые глаза темнеют до пронзительного, королевско-синего оттенка. Щеки Лили вспыхивают, и она кусает губу. Это опьяняющая комбинация, но мне необходимо услышать от нее, что она хочет того же.

— Лили, ты готова?

— Я готова, Трент, — девушка стонет и запускает пальцы мне в волосы. Я хочу взять ее прямо здесь, когда тусклый солнечный свет прорывается сквозь штормовые облака, освящая ее тело, но Лили заслуживает первый раз в мягкой кровати. С ней на руках я направляюсь в спальню.

Ставлю ее на ноги, потому что хочу делать это так медленно, насколько смогу. Я целую девушку в губы, отступаю назад и смотрю на красивую фигуру. Стоя у подножья кровати, я медленно снимаю с Лили рубашку, открывая впечатляющую грудь. Груди большие, полные, с темными затвердевшими сосками, и я не могу поместить их в ладонях. Мои руки путешествуют от талии в сторону ее груди, задевая большими пальцами напряженные вершинки.

Я оставляю легкий поцелуй на приоткрытых губах, перед тем как опускаю голову к груди девушки. Беру одну в рот, пробую ее выпуклость, облизываю и сосу, прежде чем щелкнуть своим языком по соску. Тело Лили дрожит, и я уверен, что для нее это тоже в новинку. Я смотрю вверх на нее и улыбаюсь, перед тем взять в рот затвердевшую плоть. Она тянет меня за волосы, притягивая ближе. Я опускаю нас на кровать и скольжу вниз по ее телу, избавляясь от оставшейся одежды. Тотчас же мое лицо опускается к ее влажной киске. Провожу языком по клитору и прикусываю его. Лили взбрыкивает, и я отступаю, уважая ее страх.

— Не бойся, моя сладкая Лили. Я разденусь для тебя, — мне нравится то, что она не отвела взгляда и продолжает смотреть на меня, как я снимаю свою рубашку и опускаю боксеры. Я изучил девушку за последние двадцать четыре часа, и не причиню ей боли. Я с самого начала знал, что Лили особенный человек для меня, и после нашего первого безумного дня вместе я сделаю что угодно, чтобы защитить ее.

Я вижу, что она нервничает, но пытается выгладить сексуальной, откинувшись назад на локти. Ей не нужно пытаться — для меня она ходячий рекламный плакат для траха, и вся моя.