В мрачном молчании троица прошествовала к церкви. «Какое уродство с претензией на величественность! – с ненавистью глядя на здание, думал Андерс, – сколько словес, не подкрепляемых делами! Они собирают пожертвования, но тратят их не на помощь нуждающимся, а на внутреннее убранство, как будто Создатель может подумать, что их души так же прекрасны! Впрочем, Создатель, похоже, ослеп – раз не видит, каким унижениям подвергаются его создания. Эльтина утверждает, что она сохраняет нейтралитет. Но о каком нейтралитете может идти речь, если храмовники поступают с магами как хотят – оскорбляют, насилуют, усмиряют. А Владычица лишь благостно улыбается и ссылается на Создателя и Андрасте. Да будь они прокляты!»

«Как просты и бесхитростны линии церковного здания, – краем глаза посматривая по сторонам, думал Себастьян, – так же просты и мысли живущих здесь недоумков. Им так легко заморочить головы. И то сказать, разве выжили бы в хитросплетении дворцовых интриг этот, как говорит моя девочка, «психованный маг» или ферелденский собачник? А та непоколебимая гвардейская дамочка Авелин? Да, из таких получаются самые преданные солдаты или телохранители. Но именно они и гибнут первыми в пламени переворота. Правильно дед говорил: никогда не следует привязываться к подчинённым – они слишком часто меняются. Никогда не следует привязываться к равным – они могут предать в любой момент. И никогда не следует дарить свою любовь низшим – этим могут воспользоваться враги для получения рычага влияния. Даже партнёрам стоит доверять только до той грани, до которой вы нуждаетесь друг в друге. Не так ли, малышка Фенрис?»

«Церковь возвышается над всеми прочими постройками любого города, как бы демонстрируя своё верховное владычество над всеми и вся, – меланхолично размышлял Хоук, – ни одно важное решение не обходится без церковников. Свадьбы, похороны, начало сражения – церковники влезают всюду, где только могут. Интересно, а на совещаниях у Наместника они тоже присутствуют? И нигде не обходится без цитат из Песни Света. А их любимая цитата, от которой вечно воротит Андерса: «Магия должна служить человеку, а не властвовать над ним». Да как же она может служить, когда церковники запирают магов в Кругах и пугают их демонами. Вот магия Андерса служит людям, а что он получает взамен? Возможность свободно погибать с голоду? Право на первоочередное усмирение? Церковники боятся магов, так как те имеют способности, недоступные всем прочим, над кем церковь уже утвердила свою власть. И от страха перед магией детей отнимают у матерей, с самого детства учат их бояться и ненавидеть собственный Дар. Дар создателя. Бетани была такой доброй и нежной. Как хорошо, что отец уберёг нас от Круга. Вот Андерса там уже научили ненавидеть. К счастью, не Магию. Не позволю, чтобы его поймали и усмирили! Но отчего Андерс не попросил о помощи меня?! Авелин с Донником, Варрик с Изабеллой, даже этот церковный сморчок Себастьян… Вот с чего это Андерс решил попросить о помощи церковника при всей своей ненависти к Церкви? Рехнулся, что ли? Наверное, рехнулся... Я думал, что он любит меня... Я же рассказываю Андерсу о своих планах, почему же он поступает иначе? Ведь в любви главное – доверие. Отчего Андерс перестал мне доверять?»

В полном молчании они поднялись по ступеням ко входу в церковь. Хоук толкнул тяжёлые створки. Они с тихим скрипом распахнулись.

– Благодарю за сопровождение, – церемонно склонил перед ним голову принц в изгнании, – в Доме Господнем мне ничего не угрожает. Прости, что потревожил тебя своим исчезновением. Наверное, у тебя были на этот день другие планы.

– Ничего страшного, Себастьян, – отмахнулся Хоук, – не каждый день город от бандитов чистить.

– Прости и ты, Андерс, что подвёл тебя и потерял жизни тех, кого ты доверил моему попечению. Обещаю, что больше такого не повторится. «Точно-точно, в убийствах магов нам с Фенрис больше нет нужды. Из этой маленькой искры мы раздуем большой пожар».

Андерс исподлобья взглянул на Себастьяна. Больше всего на свете ему хотелось оказаться подальше от церкви. Но следовало быть вежливым – все-таки Себастьян чуть не погиб, сопровождая беглых магов. Поэтому маг-отступник произнёс парочку вежливых фраз и, дождавшись, пока за Себастьяном сойдутся дверные створки, пошёл следом за Хоуком, неспешно спускавшимся по ступеням.

Глава 19 «Мозговой штурм»

«Мы тут порядком натоптали, – думал Фенрис, напряжённо рассматривая землю неподалёку от мажеских трупов, – но может быть…»

– Изабелла, – окликнул он пиратку, – когда вы с Варриком осматривали местность, тут были какие-то следы, кроме Себастьяновых?

– Именно тут или вообще? – уточнила Изабелла, поглядывая на стоящего на одном колене эльфа сверху вниз.

– И тут, и вообще. А то мы с Авелин натоптали, только на твою память надежда.

– Спасибо за хорошее мнение о моей памяти, – хохотнула ривейнка, – так вот: других следов тут не было. Ни-ка-ких. Я даже сначала подумала, что в магов метали кинжалами. Но, во-первых, раны не колотые, а во-вторых, для того, чтобы вынуть кинжал, надо подойти ближе и следы бы остались. Интересно, есть такая магия, которая имитирует рану от меча?

Мерриль, к которой был обращён вопрос, беспомощно пожала плечами. Так далеко ее знания в магии крови все-таки не простирались.

– А насчёт вообще… – задумалась Изабелла, – мне вот кажется, что нашему певчему мальчику большая часть храмовников просто почудилась. Следы, найденные нами, говорят о том, что у Себастьяна был всего один противник.

– Один? – удивилась Авелин. То, что капитан стражи не любила пиратку, не мешало ей прислушиваться к ее словам, касающимся того, в чем Изабелла разбиралась лучше Авелин.

– Да, и его следы мне не нравятся, – Иза досадливо свела брови, – слишком маленькие. Как у эльфа или женщины…

– Или женщины-эльфа, – недовольно предположила Авелин, следы от капитанских сапог которой можно было без особых проблем перепутать с мужскими.

– Ты можешь посмотреть сама, – сладенько улыбаясь, посоветовала Изабелла, – как раз их вы не затоптали.

Все отправились смотреть следы противника (или противницы) Себастьяна. Мерриль из любопытства оставила рядом отпечаток своей ножки, окончательно убедив всех в эльфийском происхождении неприятеля.

– И чем же тебе не нравится след? Только его размером? – спросила Авелин.

– Ну-у-у-у… – протянула пиратка, – я, конечно, могу предположить, что эльфов тоже берут в храмовники, но взгляни сама…

Ривейнка оставила свой след по другую сторону найденного, жестом предложив стражнице сделать то же самое. Авелин, нахмурясь, начала изучать все три следа. Фенрис подошёл ближе и тоже уставился на следы. Его первым и осенило.

– Каблук.

– Что? – Подняла на него глаза Авелин.

Фенрис наклонился и ткнул пальцем в отпечатки каблуков на следах Авелин и Изабеллы. И той, пусть и еле заметной, вмятины каблука не было на следе противника Себастьяна.

– Да-а-а-а, – протянула капитан, – на любых сапогах есть каблуки. В том числе и на храмовничьих.

– Значит, это был не храмовник, – подытожила Изабелла, – тут кто-то сандалики натянул…

Фенрис вздрогнул, как от удара молнией Андерса. «Сандалии… Малефикар… Венхиддис!!!»

– А если тут был всего один эльф-малефикар? – задумчиво произнёс он, по-прежнему глядя на след.

– И этот эльф-малефикар кинул на Себастьяна заклинание, заставившее его убить мажат…

– Это объясняет отсутствие других следов около тел, – вставила свою реплику Авелин.

– … и вообразить, что он сражается с тремя храмовниками, – закончила Изабелла, кинув на стражницу гневный взгляд.

– Но тогда должно быть два заклинания – на магов и на Себастьяна, – усомнился Фенрис.

– Нет, было только одно, – заупрямилась Мерриль, – и ведь ты, Фенрис, уже спрашивал меня – не было ли на Себастьяне следов магии крови. Не было!

– Значит, Себастьян находится в сговоре с этим малефикаром и сам убил мажат, – нахмурился Фенрис, – но зачем?