Поняв психику самовлюбленного "индюка", Соколов прекратил с Лохматовым деловые контакты. Это привело к тому, что расследование двух дел ратными следователями шло параллельно, когда одни и те же моменты приходилось каждому из них выяснять у одного и того же свидетеля дважды. Безусловно, такая работа была неэффективной и имела много недостатков.

Во время своего посещения Томилко в его кабинете, куда тот пригласил Соколова для отчета, Геннадий Трофимович пожаловался ему на трудности в работе. Внимательно выслушав его, Томилко сказал:

— Очень прискорбно, что ты не смог с Лохматовым найти общий язык. Плохо также то, что таким сложным делом, как убийство, занимается новичок в нашем деле. Но это забота прокурора. Ты же занимаешься расследованием своего дела, и если нам повезет, то не исключено, что и убийство Ломача сможем раскрутить.

— А у нас есть шанс в этой части? — с надеждой в голосе поинтересовался Соколов.

— Вероятность большая, — загадочно улыбнувшись, ответил тот ему.

Покидая кабинет Томилко, Соколов подумал с завистью: "Конечно, Виктор Николаевич но инкассаторам располагает большей информацией, чем я, вот он и позволяет себе даже улыбаться, говоря о них, а мне сейчас из-за тупиковой ситуации не до смеха".

В свою очередь Томилко, оставшись один, подумал: “Надо будет встретиться с прокурором и поговорить с ним о его следователе, о налаживании должного контакта в работе". Лохматова он не считал таким уж никчемным специалистом. Годы, ошибки, полученные шишки заставят его пересмотреть свои взгляды на жизнь, сделать верную переоценку жизненным ценностям и не делить коллег на своих и чужих, научиться сотрудничать и работать со всеми, кто как-то может принести ему пользу в раскрытии тяжких преступлений.

“Жаль только, — подумал Томилко, — что это будет нескоро".

Ломач Абрам Ишхакович, смуглый пятидесятидвухлетний, плотного телосложения мужчина, еще не успевший состариться, в два часа ночи один сидел в зале своего дома у гроба сына, беседуя и прощаясь с ним, так как утром должны были состояться похороны:

"Эх, сынок, сынок, разве в таком положении и состоянии я хотел тебя видеть? Благодаря моим связям и деньгам, ты закончил торговый институт. Ты мог бы стать директором торгового предприятия, но ты не послушался отца и стал барменом в каком-то задрипанном ресторане,

Наш род всегда славился рассудительными и умными людьми. Почему же ты так поступил? А вообще-то ты неплохо зарабатывал на своем месте. — У Абрама Ишхаковича не укладывалось в голове, что бармен может зарабатывать не меньше руководителей крупных предприятий. Потом его мысли пошли но другому руслу. — Кому помешал мой сын? Неужели, позарившись на его золотые безделушки и из-за каких-то грошей, находившихся у него в кармане, грабители решили пойти на убийство? Да я бы им, чтобы сохранить сыну жизнь, в стократ больше дал денег. Сволочи, как вы легко идете на убийство из-за мелочи, не понимая, какие за этим наступают трагические последствия, как для семьи погибшего, так и самих убийц.

Мне молодой следователь говорил, что убить Якоба злоумышленники могли не только из-за корыстных побуждений, но из-за желания занять его место в ресторане и по массе других причин. Но такое рассуждение несерьезное, так как оно есть не что иное, как плод его мальчишеской фантазии…"

Надежды на следователя Лохматова, что он найдет убийц сына, у него не было. Зацепок у того никаких мет, подозреваемых нет, пройдет некоторое время, и он распишется в своем бессилии, спишет дело в архив. “Я с таким результатом его работы не согласен, а поэтому не пожалею средств, найду толкового сыщика и проведу свое расследование, но обязательно докопаюсь до убийцы. Ему не избежать моей мести", — испытывая удовлетворение от такого рассуждения, думал отец, Являясь заместителем генерального директора российско-американской компании, он мог позволить себе предстоящие затраты.

"Жаль, что мы не успели породниться с семьей Эдкина. Софья мне вчера сказала, что беременна от Якоба, собирается теперь сделать аборт. Как бы мне ее уговорить, чтобы она родила мне внука? Вряд ли она захочет его рожать. Девушке предстоит еще выходить замуж, зачем ей теперь такай позор. Придется ей капитально заплатить, чтобы переубедить и сделать своей единомышленницей, Надо с ней сразу после похорон Якоба поговорить на эту тему. Если надо будет, то я не стану возражать против заключения с ней договора в этой части", — размышлял Абрам Ишхакович.

Жизнь заставляла его думать не только о прошедшем, но и о будущем, так как не стояла на месте…

После гибели Якоба на место бармена в ресторане Капитан назначил Листа. Слабо разбираясь в экономике, но обладая цепким мышлением, тот в течение недели втянулся, усвоил свою новую работу, понял ее преимущества и незамедлительно воспользовался предоставленными ему возможностями.

Если запустить козла в огород с капустой, то, безусловно, капусты в нем не останется. Точно так же, как козел расправлялся с капустой, так Лист стал поступать с огромной батареей бутылок спиртного. Безусловно, такое "руководство" в боре долго продержаться не могло, тогда как именно в этом качестве Лист нужен был Климу. Присмотревшись к "работе" Листа, Клим после двух дней его "геройства” решил дать ему толковый совет,

После окончания работы он взял в баре за свой счет бутылку "Наполеона", усадил за стол Аиста.

— Ты, дорогой мой, кончай обсчитывать клиентов и разбавлять водой спиртное, — строго потребовал Клим.

— Ты что, за мной хозяином приставлен следить? — возмутился Лист.

— Нет, — успокоил его Клим.

— Тогда какое тебе дело до меня? Я в баре делаю то, что мне нужно, и не намерен ни под кого подстраиваться.

— Колек, по-моему у нас с тобой хорошие дружеские отношения, а поэтому у тебя нет оснований переть на меня и не прислушиваться к моему мнению. Как-никак я уже здесь кое к чему присмотрелся и кое-какими нужными наблюдениями могу поделиться с тобой.

— Я к тебе, Клим, никаких претензий не имею, но когда мне начинают говорить, чтобы я никого не обсчитывал и не разбавлял спиртное, то такие дружеские советы меня начинают бесить.

— Почему?

— Так на хрена мне тогда все это барменство, если я за счет клиентов не имею права есть и пить?

— Я тебе этого не запрещаю и не советую, а предлагаю только умно проворачивать свои делишки, чтобы они не бросались посторонним в глаза. Если Капитан твою бяку обнаружит, то он тебе голову скрутит. Ты согласен со мной или нет?

— Не сомневаюсь! — вынужден был признать Лист. — Если ты такой умный, то давай, просвети меня, поделись своими познаниями, — наливая в рюмку “Наполеон" и выпивая его, разрешил Лист.

— Сейчас, Колек, народ пошел грамотный, а поэтому, когда ты его обсчитываешь, то он не только видит, но и делает соответствующие выводы. Люди без денег в ресторан не ходят. Они идут к нам их потратить. Когда ты их обсчитываешь на несколько штук, им этих бабок не жалко, но они, покидая бар, затаивают на тебя обиду…

— Почему? — удивился Лист, перебив Клима.

— Потому, ненаглядный, что ты их выставляешь в тот момент глупее себя. А это не каждому, уважающему себя человеку, понравится. Точно такое же отношение твоих клиентов к разбавленному пойлу. Путевый фраер, раз обслужившись у тебя, уже другой раз к нам не придет отдыхать. Согласен?

— Допустим, ты прав, но ты согласен со мной, что мне тоже жить надо? И как ты думаешь, я поступлю в этой ситуации? Конечно, в первую очередь подумаю о себе, а потом о твоих клиентах.

— Капитан скинет тебя из барменов, как муху со стола, так как ты лишаешь его постоянных посетителей. — Увидев, что Лист вновь попытался ему возразить, Клим, помахав у него перед лицом открытой ладонью, произнес: — Помолчи, дорогой, дай немому высказаться, Я хочу предложить такой выход, чтобы и тебе было хорошо, и клиенты ресторана остались довольными…