Сирен нахмурилась. Попытка сделать это казалась ей очень опасной.

— Что вы такое говорите?

— Забери у него меч, Сирен, Забери и...

— Что ты здесь делаешь, Магда?

Сирен застыла, услышав глубокий шелковый голос Блэйза из-за двери.

— Я проверяю как там леди.

— Убирайся, паразитка! — огрызнулся Блэйз.

Сирен ударила по двери рукой.

— Не разговаривай с ней так. Она добрая душа.

— А ты глупа, если веришь ей.

Сирен попыталась открыть дверь, но та не поддавалась.

— Где Лорд Керриган? — спросила она его, через доски.

— В любом месте, где пожелал быть.

Она поморщилась от его мягкого тона.

— Я хочу выйти отсюда. Вы не можете держать меня в заточении.

— С этим ничего нельзя поделать, миледи. Никто не входит и не выходит из спальни Короля, пока тот сам не проведет их внутрь или не выведет наружу. Даже я не осмелюсь зайти туда без его разрешения.

— Так ты его управляющий?

— Нет. Я его прислужник.

— Как так?

— Сирен?

Резко обернувшись на звук глубокого знакомого голоса, она обнаружила, что за ней стоит Керриган. Черты его красивого лица словно освещались жутковатым тусклым светом, хотя никакого источника света не было. Его черные доспехи тоже призрачно светились в темноте, что, казалось, только придавало силы его ауре и мощи. Против ее желания, взгляд девушки упал на бедро мужчины, где в черных ножнах покоился меч, который Магда велела ей украсть.

Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.

— Я презираю то, как ты появляешься без предупреждения.

Он посмотрел мимо нее на дверь.

— Твоя смена окончена, Блэйз. Можешь отдыхать всю ночь.

— Спасибо, мой Король.

Она услышала, как шаги Блэйза удалились от двери.

Керриган протянул руку и над потухшими углями в очаге занялся огонь.

Она снова моргнула от внезапной вспышки света и подняла руку, чтобы прикрыть глаза.

— Уже поздно, Сирен. Тебе надо поспать.

Ее меховая накидка обернулась толстой теплой шерстяной рубахой с подкладкой из шелка, чтобы защитить кожу.

В изумлении девушка уставилась на бледно-зеленый цвет одежды. Он был прекрасен.

— Я не буду досаждать тебе этой ночью, Сирен. Спи спокойно.

Сирен опустила руку и увидела, что Керриган смотрит на нее пронзительным взглядом своих бездушных черных глаз. Его черные волосы, свободно ниспадающие вдоль лица и ложившиеся на широкие плечи, были растрепаны, словно он находился на ветру. Мужчина протянул руку и большой черный трон как по волшебству возник перед очагом.

Она вздрогнула при виде трона и от того, как легко он его сотворил. Керриган был сильным и всемогущим.

Но даже в этом случае девушка отказывалась пресмыкаться перед ним.

— Ты хоть представляешь, как это обидно не иметь никакого контроля над своей жизнью?

Мужчина присел на трон, стоящий лицом к огню, но не посмотрел на нее.

— А у тебя когда-либо был контроль над твоей жизнью, Сирен?

— Я... — она поколебалась, прежде чем, наконец, ответила. — Да. Однажды был.

Появилась скамейка, на которую он положил свои длинные, облаченные в доспехи ноги, скрестил их в лодыжках и посмотрел на огонь.

— И когда же это было?

— До того, как ты похитил меня.

— У тебя не было контроля, — фыркнул Керриган. — Ты сама говорила мне, что тебе запрещено даже покидать тот крохотный городок без разрешения твоего мастера.

— Это не правда. Я свободная женщина. У меня была надежда на будущее. У меня был потенциал.

— Потенциал, — он передразнивал ее слова. — Это грустное слово. Имеешь ли ты представление о том, что оно на самом деле значит?

— Конечно. Оно значит, что в любой момент все может улучшиться.

Мужчина покачал головой, по-прежнему не глядя на нее.

— Это слово используется теми, кто выше тебя, чтобы заставить тебя терпеть нынешнее унизительное положение в надежде на то, чего никогда не будет. Нет такой вещи как потенциал. Это всего лишь ложь, которой пичкают дебилов.

Сирен отказалась верить его словам.

— Ты так думаешь, потому что у тебя нет потенциала, — сердито прошептала девушка. Затем уже громче произнесла: — Что же произошло, что сделало тебя таким циничным?

Она не была уверена, но ей показалось, что он пытался сдержать улыбку.

— Жизнь, миледи. Раньше или позже, она разрушает потенциал в каждом из нас. Поскольку мы стремимся, как муравьи танцевать по приказу нашей Королевы, она проходит мимо нас, пока мы мечтаем о лучшем месте и времени. А затем в один день, слишком рано, ты просыпаешься и обнаруживаешь себя старым и дряхлым, все еще работающим на других, и у тебя нет ничего кроме воспоминаний о работе и страданиях. Твой потенциал сгинул, ничего не оставив после себя. Ничего, кроме ненависти и горечи, которые уйдут с тобой в могилу. Ты можешь довольствоваться своим потенциалом, если это утешает тебя. Но я знаю правду.

Сирен никогда не слышала, чтобы кто-то так говорил, и по правде говоря, ее сердце болело за этого мужчину, которому не осталось ничего, во что можно было бы верить.

— Что же тогда утешает тебя?

Керриган умолк, услышав вопрос. Сначала, она подумала, что он не ответит, пока его глубокий голос не заполнил пустоту.

— Ничто не приносит мне утешения.

— В самом деле, ничто?

Он не взглянул на нее и не ответил, просто уставился на огонь.

Даже при том, что Керриган пугал ее, Сирен заставила себя пересечь то короткое расстояние между ними и стала прямо перед троном, чтобы видеть его. Мужчина сидел так неподвижно, что, казалось, был сделан из камня, только пламя потрескивало и танцевало. Воздух был наполнен ароматом горящих сосновых поленьев.

По какой-то причине, которую она сама не понимала, девушка ощутила странное желание коснуться его волос.

Вместо этого, Сирен сжала руку и положила ее на спинку трона.

— В детстве моя мать пела мне каждый раз, когда я болела. Она прижимала меня к себе и обещала, что однажды у меня будет своя собственная маленькая дочь, которую я буду любить. Что я найду свое место в мире и буду счастлива. До сих пор я вспоминаю о голосе своей матери и он согревает меня. А ведь у тебя, конечно же, тоже была мама.

Он горько усмехнулся.

— Моя мать была пьяной шлюхой, которая не выносила даже моего вида, если только не хотела обвинить меня в своем жалком существовании. Уверяю тебя, я не находил утешения в ее завываниях и оскорблениях.

Ее душа болела за него. Она не могла и представить, каково это, когда тебя собственная мать ненавидит тебя. Инстинктивно, она потянулась, чтобы прикоснуться к нему, однако он грубо схватил ее за руку.

— Что ты делаешь? — сердито спросил он.

— Предлагаю тебе утешение, милорд, — Сирен поморщилась, когда его пальцы сжались сильнее. — Пожалуйста. Ты делаешь мне больно.

Его черные глаза впились в нее.

— Это то, что я делаю, Сирен. Причиняю боль людям. Никогда не позволяй себе забыть об этом, — он немедленно отпустил ее.

Сирен потерла запястье, на котором виднелся идеальный отпечаток его руки.

— Ты когда-нибудь пытался быть милым с кем-нибудь?

Он снова посмотрел на огонь.

— Иди в постель, Сирен.

Прежде чем она смогла пошевелиться или заговорить, девушка обнаружила себя лежащей в кровати. Она попыталась подняться, но не сдвинулась с места.

— Я не твоя рабыня, Лорд Керриган. Я принадлежу только себе.

В следующее же мгновение он появился над нею из теней. Его броня исчезла, он был одет в свободную черную тунику и лосины, его меч по-прежнему был крепко пристегнут у бедра. Отблеск огня блеснул на медальоне в форме звезды, когда тот выпал из ворота его рубашки и повис в воздухе между ними.

Удерживая себя над ней и уставившись вниз на ее губы, он провел одним холодным пальцем по щеке девушки.

— Ты в моей власти, Леди Звезда. Ты моя рабыня.

Она вздрогнула, хотя часть ее находила его вес странным образом соблазнительным.

— Я не прислуживаю тебе и не являюсь твоей собственностью. Я рождена свободной, такой и останусь.