Гавэйна нервировал ее полный ярости пристальный взгляд. Затем страницы снова перелистнулись и теперь уже мужчина посмотрел в книгу.

— Согласно написанному тут, Мерлин, ты — старый лысый мужчина.

Глаза Мерлин расширились, и книга вспыхнула.

— Ты хочешь умереть?

— Я не могу. Я бессмертен.

Агравэйн резко втянул воздух сквозь зубы.

— Осторожно, брат. Последний человек, разозливший Мерлин, сейчас заперт в клетке, под нашим милым домом.

Это было правдой. Мерлин поклялась, что никогда не простит сэра Томаса Мэлори[3] за то, что он рассказал о них.

— Прости, Мерлин, — сказал Гавэйн, пытаясь успокоить всех. — Поверь мне, я злюсь не меньше твоего. Как Керриган узнал, в какой момент следует появиться?

Мерлин вздохнула.

— Его силы значительно возросли за века. Если нам не удастся вскоре остановить его, он станет сильнее меня.

Гавэйн перекинулся с братом обеспокоенным взглядом. Им не нужно было говорить, что произойдет в этом случае. У Керригана не было ни сердца, ни сострадания. Он был мужской версией Морганы и ее сторонником. Если он станет сильнее Мерлин, ничто уже не остановит их от завоевания и порабощения всего мира.

Гавэйн задумчиво прищурился.

— Я попрошу Персиваля разузнать о нем. Возможно, где-нибудь упоминается его слабое место.

— Нет, — сказала Мерлин. — Моргана не настолько глупа. В отличие от нас, она, кажется, в состоянии удержать своих миньонов от написания легенд.

Агравэйн фыркнул:

— Мы не виноваты в том, что Том напился и начал болтать. Я все еще думаю, что нам следовало бы убить его.

— Самое худшее не то, что он рассказал, — ехидно заметил Гавэйн. — А то, что он написал.

Мерлин застыла.

— Спасибо вам за это напоминание.

— Прости, Мерлин, — произнесли они в унисон.

— Итак, что же мы будет теперь делать? — спросил Агравэйн у Мерлин.

Мерлин вздохнула.

— Мы подождем и посмотрим, каков будет следующий шаг Керригана. Мы не можем отдать ему Стол... по крайней мере, не без боя. Но, даже если мы сделаем это, я уверена, он убьет Сирен, чтобы ее кровная линия была уничтожена для нас, — Мерлин прошлась по залу. — Каким-то образом мы должны найти способ вызволить Сирен из Камелота.

Гавэйн посмотрел вверх на висевшую над ними печать Пендрагона. В ярких фресках был изображен дракон со спящим у него в ногах львом. Огонь вился вокруг зверя с широко раскинутыми крыльями. Дракон был настороже, готовый защищать свою власть и территорию.

В гробнице, за этой печатью лежал не легендарный Король. Это был один из его верных сыновей, рожденный Королевой Гвиневрой.

— Может нам следует разбудить Дрэйга по таком поводу?

— Нет, — ответила Мерлин. — Его время проснуться еще не пришло. Призовите остальных. Что бы мы ни делали, мы не должны позволить злу победить. Потому что, если оно это сделает...

Все хорошее умрет, и мир станет зловонным местом.

Скрестив руки на груди, Керриган вошел в покои Морганы. Ее гостиная была просторной и светлой, декорированной в бледно-желтых и золотых тонах. Ее светлые волосы выделялись на фоне темной кожи. Она выглядела, как ангел, но Керриган по собственному опыту знал, что этот вид был, несомненно, обманчивым.

Яркое платье неестественно красного цвета, словно кровь, струилось по телу. Моргана кружила по комнате в танце со своим адони. В отличие от грэйлингов, эти существа отличалась высоким ростом, прекрасной формой и проворностью. Люди часто называли их эльфами, но не следовало путать их с немецкими родственниками. Адони были отдельной темной расой, которая по возможности охотилась на людей. Это было тем, что привлекало в них Моргану.

Увидев Керригана, она приостановила свой танец.

— Итак, ты, наконец, пришел ко мне.

Он равнодушно пожал плечами.

— Зачем ты посылала за мной?

— Я хочу, чтобы ты очень внимательно следил за нашей гостьей. Насколько я знаю эту сучку Мерлин, а я ее знаю, она отправит свою свору сюда, чтобы освободить девчонку.

— Я не совершаю подобных ошибок, — глумился он над ведьмой. — Ни Мерлин, ни ее ублюдки-прислужники никогда не смогут преодолеть эти стены.

Моргана улыбнулась и пересекла комнату, подходя к нему. Она протянула руку, чтобы убрать волосы, упавшие ему на лицо. Прикосновение было таким же ледяным, как и ее сердце.

— Почему ты больше не приходишь в мою постель, Керриган?

Он бросил взгляд на красивого мужчину адони, наблюдавшего за ними с завистью и интересом.

— Как по мне, твоя кровать слишком многолюдна.

Она холодно рассмеялась:

— Были времена, когда ты не возражал против столпотворения. Но ты очень смелый, мое злое сердце. Даже и не знаю, почему я позволяю тебе говорить со мной в таком тоне.

— Так убей меня, Моргана, — сказал он без страха или гнева. Честно говоря, ему было абсолютно наплевать.

Она вздохнула, продолжая играть с его волосами.

— Мы оба знаем, что я не могу это сделать, пока ты владеешь мечом Калибурн и его ножнами, — она красиво и соблазнительно надула губки. — Ты был со мной все эти прошедшие века, Керриган. Всегда исполнял мои требования. Всегда убивал или пытал других по моей прихоти. Ты так напоминаешь мне моего сына.

Вряд ли. Мордред был бесхребетной тряпкой по сравнению с Керриганом, и они оба знали об этом. По правде говоря, Мордред[4] был жестоким, но даже и близко не таким изобретательным и усердным, как Керриган.

— Но я не Мордред.

Ее глаза вспыхнули от воспоминаний о сыне, который лежал в стазисе[5] , ожидая времени, когда он снова будет пробужден, чтобы издеваться над человеческим миром.

— Нет, ты не он, — она притянула его голову вниз к себе, чтобы поцеловать.

Керриган не ответил. Он давным-давно устал от ее холодных, требовательных прикосновений.

С проклятьем Моргана отстранилась от его губ и оттолкнула от себя.

— Убирайся.

Он преклонил перед ней голову и на этот раз повиновался.

Сирен потерла глаза, ощутив, что просыпается. Какой ужасный сон ей снился. Сначала ей приснилось, что ее не приняли в гильдию, затем ее преследовали странные рыцари, которые сражались с горгульями.

— Мне следует рассказать... — ее голос прервался, когда она открыла глаза и увидела жуткую комнату. Она лежала на абсолютно черной постели. Покрывало, дерево, даже занавески были черными. Через открытое окно виднелось темное, пасмурное небо, затянутое серыми облаками и никакого намека на свет солнца.

— Где я? — она медленно села, пытаясь вспомнить, как могла оказаться в подобном месте.

Ее внимание привлекло внезапное движение у изножья кровати. Она вскрикнула, увидев, как статуя горгульи оживает. Жуткие желтые глаза сосредоточились на девушке, а раздвоенный каменный хвост существа вилял из стороны в сторону.

— Не бойся, человек, — сказала горгулья глубоким неровным голосом. — Я не буду есть твое сердце. По крайней мере, не сейчас.

— Я сплю.

— Нет, — произнесло существо мрачным тоном, глядя на нее со злобой. — Здесь нет снов, малышка. Только кошмары.

Горгулья взлетела в воздух и начала летать по кругу, продолжая наблюдать за девушкой.

— Керриган, Керриган, — звала она. — Мой темный повелитель, вам пора возвращаться.

Легкий дым появился рядом с кроватью.

Отбросив свою ткань, Сирен шустро отползла в противоположную сторону кровати и стала наблюдать за тем, как дым принял форму человека с горящими красными глазами. Дым уплотнился, став рыцарем, который спас ее. Его тлеющие глаза вспыхнули огнем, а затем обернулись темными, холодными угольками.

Как только он появился, горгулья вылетела в окно и исчезла в жутком небе.