Все завистливо оглядели работу зардевшейся девушки.

И вправду очень красиво, думала Самозванова, сидя на стуле у входа в класс. Двигалась она преимущественно медленно, говорила на редкость мало, при ходьбе прихрамывая то на одну, то на другую ногу, часто спотыкаясь о подол платья. Девушкам было жаль эту не симпатичную женщину, поэтому они старались сильно её не беспокоить, к тому же она была очень добра к каждой из них. Удивляло их и то, что дама чаще всего старалась на них не смотреть, перебирая тесемки платья или разглаживая складки подола.

– Барыкова! Что это за узелки?! Немедленно переделывайте! – Вновь раздался недовольный голос Платьиной. Удивительно строго обходится эта девушка с г-жой Барыковой, думалось Марии Петровне.

Тем же вечером, когда большинство учениц уже отправились спать, Самозванова сидела подле Барыковой и Бахметьевой в одном из классов, девушки делали домашнюю работу.

– Аграфена, – обратилась она к Барыковой, – от чего же я не вижу вашей сестры Анны?

– Это оттого г-жа Самозванова, что недели две назад, моя сестра поела конфет и тем же днем слегла. – Грустно отозвалась девушка. – Чьи они мы не знаем, однако на коробке было написано «Анне Ивановне Б.», из чего мы поняли, что конфеты моей сестре кто-то передал.

– Может быть, это кто-то из учениц?

– Что вы! – Ужаснулись девушки. – Мы все очень дружны. К тому же это было случайностью, а не предумышленно.

– Может быть, она с вами, г-жа Бахметьева не ладила, как я могла заметить у вас довольно большой синяк на правой скуле?

– А это оттого, что той же неделей, однако несколькими днями раньше отравления Анны, в молельне я поскользнулась на скользкой ступени и неудачно упала, тогда ещё одна из мещанок чуть не расшиблась. – Ответила девушка, старательно выводя в тетради цифры. – Поверьте, г-жа Самозванова, ни кто из девушек не сделал бы этого.

– Простите за мою любопытность! – Улыбнулась женщина разглядывая носы своих туфель.

– Ну что вы, я рада ответить на любой ваш вопрос! – ответила Анна.

Стоящая  на столе свеча давала мягкий теплый свет, пламя слегка покачивалось, от чего по стенам плясали причудливые тени, устраивая безмолвное представление. Свеча постепенно таяла множеством горячих слёз, которые застывали такими же причудливыми фигурами. Мария Петровна кажется даже задремала, пропустив момент когда девушки доделали домашнее задание и стали о чем-то перешептываться.

– Г-жа Самозванава, – Вдруг окликнула её Барыкова, – А не хотите ли чаю с ватрушками? Мне с дому прислали, с творогом!

– Спасибо за приглашение, но спешу отказаться! – Встрепенулась женщина.

Самозванова проводила девушек до спальни, притворив за ними дверь.

– Доброй ночи! – Сказала она, задувая свечу.

В коридоре было тихо. Женщина направилась к себе в комнату, благо лунный свет позволял видеть так же ясно, как и днем. Вдруг со скрипом отворилась дверь одной из учительских комнат и в коридор вышла Платьина, чуть не налетев на Самозванову.

– Авдотья Ивановна вам не нужна помощь? – Спросила Мария Петровна ловко отходя в сторону.

Девушка улыбнулась и с готовностью передала пару папок, которые зажимала подмышкой, так как руки её были заняты охапкой платьев.

– Ох! Спасибо вам, Мария Петровна.

Они молча прошли по длинному коридору, и зашли в один из классов. Платьина сгрузила вещи на широкую лавку у стены и зажгла свечу.

– Положите папки в верхний ящик стола. – Попросила она, возясь с лентами.

Мария Петровна открыла указанный ящик. Там лежало пару тетрадей, нитки с иголками, булавки и карточка. На ней был изображен не молодой мужчина, с длинными светлыми усами и густыми бровями. Женщина уложила папки  и закрыла ящик.

– Спасибо большое! – Улыбнулась Авдотья Ивановна.

– Рада была помочь. – Сказала Самозванова, выходя в коридор. – Доброй ночи!

IV

Утро воскресного дня началось с посещения молельни. В большом зале поместились сразу все ученицы, разделенные по принципу: «мещанки» и «благородные». Девушки почти не глядели друг на друга, изредка бросая на противоположную сторону презрительные взгляды. С началом службы воцарилась идеальная тишина.

Самозванова сидела на одном из последних рядов, у самого прохода. Глаза невольно цепляли различные мелкие детали, будь то покрасневшие от недосыпания глаза, выбившиеся из косы пряди, руки, нервно теребящие платок или постоянные переглядывания.

– Знаете, – нарочито громко сказала она, обращаясь к сидящей рядом учительнице словесности, сухой и морщинистой женщины обменявшей восьмой десяток. – говорят, что в скором времени к нам нагрянет сам обер-полицмейстер.

– Тише голубушка! – Зашипела та, однако заинтересованные взгляды некоторых девушек и то, как вздрогнула Платьина, не смогло укрыться от пристального взгляда Самозвановой.

– Да, да! Говорят, кого-то ищут.

– Бог с вами! Откуда вы это взяли? – Ахнула женщина, глядя на Самозванову как на полоумную. – Все глупости-то! Успокойтесь.

Мария Петровна лишь пожала плечами, искоса глядя на прямую, как палка, спину г-жи Платьиной.

После обеда в небольшом зале для танцев состоялось свидание с родными. Девушки радостно щебетали, матери озабоченно вздыхали и вытирали бесконечный поток слез, прикрываясь ажурными веерами. Отцы стойко сдерживали эмоции, надменно вскидывая брови и укоризненно качая головой на менее сдержанных супруг. Между ними как орлицы плавно прогуливалась правительница, зорко следя за соблюдением всех приписанных институтом правил.

Некоторых из гостей Самозванова знала лично, с некоторыми была знакома вскользь, а кого-то видела впервые. Так, например, посетить дочь сегодня прибыл подполковник князь Иван Петрович Оболенский с женой княгиней Марией Александровной. Немногим в стороне, крепко обняв дочь, стоял майор, князь Андрей Данилович Друцкий. А чуть поодаль гордо взирал на свое чадо титулованный советник Иван Алексеевич Барыков, мужчина изредка кивал и удивленно вскидывал густые брови, иногда на его лице пробегала легкая улыбка, еле заметная за ворохом светлых усов. Кого-то он сильно напоминает, думала Самозванова, но никак не могла вспомнить кого.

Свидание продолжилось всего два часа, что казалось ничтожно малым, ведь виделись родные довольно редко. Девушки помладше заходились слезами, те, кто постарше стойко сдерживали эмоции, удосуживаясь удовлетворительного кивка от правительницы.

К вечеру девушки разошлись по спальням, откуда слышался смех и восторженный шепот. Самозванова устало брела по лестнице, к концу дня хромота проявлялась сильнее, отчего женщина периодически останавливалась, потирая лодыжки. Целый день она не спускала глаз со своих подопечных. Ей показалось странным, что г-жа Платьина на протяжении всего дня так и не вышла из своей комнаты. Мимо прошла Бахметьева, девушка поприветствовала Марию Петровну, присев в книксене, и поспешила вниз по лестнице.

– Г-жа Бахметьева, – окликнула её классная дама, – А куда вы направляетесь в столь поздний час?

– Мне нужно передать в молельню письмо от моего батюшки. – Чуть покраснев, сказала девушка, спрятав глаза под ворохом густых ресниц.

– Будьте осторожны, там сыро. – Предупредила женщина. – И вы не знаете, где сейчас может находиться г-жа Барыкова? Я не видела её с самого обеда.

– Она направилась к Авдотье Ивановне.

Девушка ещё раз слегка поклонилась и ушла.

Занося ногу на очередную ступень, Мария Петровна неожиданно вспомнила, кого напоминал ей Барыков. Она подхватила подол и с небывалой для неё резвостью помчалась к Платьиной.

– Авдотья Ивановна! – Стучала она в дверь её комнаты, так что казалось, что та вот-вот сорвётся с петель.

Через минуту в открывшемся проеме комнаты стояла удивленная Авдотья Ивановна.

– В чем дело?

– Сейчас же говорите где Аграфена Ивановна!

– Здесь! – Послышался растерянный голос девушки из глубины комнаты.

– Прошу, проходите. – Сказала Платьина и отступила в сторону, пропуская ринувшуюся было в бой Самозванову. – Вы, верно, чем-то встревожены?