– Как вы, наверное, уже догадались, – Шумилов вернулся в реальность уже без всякого раздражения, смирившись с необходимостью откровенничать, – Ксения значит для меня очень много. Мне не хотелось бы снова потерять её.

– Вернемся к пистолету, – перебил Георгий, окончательно убедив меня в своем законченном цинизме.

– После исчезновения Ларисы, Ксюша не находила себе места, – покорно принялся объясняться издатель, – Уж я-то чувствую, когда с дочерью что-то не то. Предложил поговорить откровенно. Вместо этого, Ксюша целых два часа расспрашивала меня о жилище Хомутова, о его родственниках, о его друзьях. Потом долго теребила меня расспросами о каком-то глухонемом. Ни о каком глухонемом я тогда еще слыхом не слыхивал. О чем честно и сообщил дочери. На мой прямой вопрос о том, какое все эти разговоры имеют отношение к исчезновению Ларисы, Ксюша, помявшись, ответила, что, наверное, никакого. «Просто мне кое-что кажется», – нахмурившись, сказала тогда дочь, и я до сих пор жалею, что не выяснил природу этого «кое-чего». Впервые Ксюша нарочно избежала продолжения разговора. Ни разу за прошедший год, даже когда я случайно касался самых интимных подробностей её прошлой жизни, Ксюша не оставляла меня без разъяснения ситуации. Мы давно считали, что нам нечего скрывать друг от друга. Понимаете, мы оба с ней отлично знаем, что такое одиночество. А еще знаем, что к нему приводят именно такие недоговорки. Люди отчуждаются из-за них.

Нет, этот человек все же был инопланетянином. Нашел, что проповедовать в наше время!

«Нормальные родители учат детей сдержанности и осторожности… Каково, интересно, такой открытой девочке придется во взрослой жизни? Неудивительно, что она попала в беду», – подумала я, так и не поняв, что испытание взрослой жизнью Ксения давно уже прошла.

После исчезновения Аллы, Ксения совсем замкнулась. Казалось, какое-то ужасное знание грузом лежит на её плечах и не позволяет думать ни о чем другом. Расспросы ни к чему не привели. Тогда я заявил, что немедленно отправляюсь к Хомутову с требованием объяснений. Ведь Хомутов был единственной зацепкой, ведущей к переживаниям дочери. Ксюша запротестовала. «Нельзя идти к Хомутову! Нельзя! Когда все прояснится, я обязательно объясню тебе, почему. Пойми, если глухонемой вдруг узнает, что ты наводишь справки, может случиться непоправимое! Речь идет об очень важных для меня вещах!»

– И вы никому не рассказывали об этом разговоре?

– Этот разговор случился вчера. После него я решил провести самостоятельное расследование и даже нанять детектива для выполнения всякого рода локальных поручений, – Шумилов, усмехаясь чему-то в глубине себя, повернулся к Жорику, – Тогда я еще не знал, что детектив может потребовать от меня освещения полной картины. Правда, тогда еще и Ксюша никуда не уезжала, и я мог гарантировать её безопасность без посвящения в дела посторонних. Я предложил нанять детектива Зинаиде Максимовне, будучи уверенным, что режиссерша позвонит в «Order». Когда ко мне явились вы, Катя, я несколько оторопел. Привык решать серьезные дела с серьезными людьми… вы действительно не похожи на детектива, – я открыла рот, чтобы запротестовать, но не успела, – Теперь я понимаю, что ошибался, – успокоительно заверил Шумилов, – С самого начала я насторожился, услышав от вас про Хомутовский музей. Ксения так скрупулезно расспрашивала о нем… Мои подозрения усилились, когда вы сказали о глухонемом. Признаться, в какой-то момент разговора, я подумал, что вы откровенно признаетесь в похищении девочек, и пришли требовать выкуп. Именно тогда я достал из ящика пистолет, который вы каким-то чудом увидели. Но потом вы начали вести себя так, будто вы действительно детектив, и я обвинил себя в излишней подозрительности. После того, как вы ушли, я еще раз прокрутил наш разговор в голове, счел ваше поведение действительно подозрительным и сам позвонил в «Order», – после этого Шумилов хлопнул себя ладонью по лбу и самокритично заявил, – Идиот! Надо было сразу позвонить Зинаиде и узнать, откуда она вас такую выискала. Впрочем, об этой своей оплошности, я кажется, уже упоминал…

– Катерина, подчеркни: «Стоит немедленно разобраться с Хомутовым», – ткнул в мою сторону указательным пальцем Георгий, – Г-н. Заказчик, вы обязаны обзвонить всех известных вам Ксениных родственников и выяснить, не у них ли девочка.

– Вот! – с отчаяньем воскликнул Шумилов, – Я был прав, не желая доверяться вам. Вы сейчас просите меня сделать именно то, чего Ксения умоляла не предпринимать. В письме она просила не беспокоить её мать и даже, в случае чего, подтвердить пребывание Ксении у меня.

– О письме стоит поговорить отдельно, – не обращая внимания на отчаянье клиента, продолжил Георгий, – Где оно? Что в нем было написано?

– Письмо осталось в офисе, – растерялся издатель, – Но я помню его наизусть, могу пересказать…

– Не волнуйтесь, – решила, все же, успокоить Шумилова я, – С Хомутовым мы будем разговаривать очень осторожно, чтобы не пробудить в нем никаких подозрений о наведении справок. А для разговоров с родными Ксюши вы можете что-то придумать. Скажем, попросите обзвонить их свою секретаршу. Пусть она прикинется подругой Ксюши по училищу…

– Катерина, неужели ты считаешь, что г-н Заказчик сам не найдет, что придумать, – перебил меня Жорик, – Собирался же он направлять на тебя оружие. Значит, не так уж он прост и безобиден. Правда?

– Я же извинился, – едва сдерживаясь, прошептал издатель в ответ на очередную колкость Георгия, и я побоялась нового обострения их взаимной неприязни.

Но обострения не случилось. На этот раз ситуацию спасла Зинаида Максимовна. Позже я заметила, что эта женщина наделена волшебным свойством появляться в нужное время в нужном месте.

– Счастлива приветствовать! – пробасила Зинаида Максимовна на половину городского парка и с видом завсегдатая подтянула к себе одно из «плавучих кресел».

Оказалось, что подлокотник, отделяющий одно сиденье от другого, легко откидывается вверх. Видимо, сидеть одновременно на двух стульях режиссерше было значительно удобнее. Терпеливо дождавшись официанта с двумя подстилками, Зинаида Максимовна, не обращая внимания на то, что поплавок довольно глубоко погрузился в воду, принялась устраиваться поудобнее. Официант что-то сказал режиссерше, услужливо поклонившись.

– Нет-нет, – сдержанно поблагодарила Зинаида Максимовна, – Меня подвезут.

Несмотря на то, что режиссерша говорила обычным повседневным тоном, её голос перекрывал играющую за стойкой музыку и разносился по всем закуточкам ресторана и окрестностей.

Тотчас же, после того, как Зинаида Максимовна с должным почтением разместила свои габариты, в проеме ведущей к бассейну арки появилась Тигра в сопровождении джентльмена, ничуть не уступающего в размерах нашей режиссерше. Шумилов настороженно глянул на меня.

– Нет, – быстро заверила издателя я, – Я её сюда не звала.

– Значит, Кристина подслушала разговор, – сокрушенно покачал головой Издатель, – Таких совпадений не бывает. О ресторане пока мало кто знает. Господи, как приучить племянницу к нормальному поведению? Родители страшно балуют её. А я – их, принимая на себя обязанности по воспитанию Кристины.

Я объяснила Жорику, кто такая Тигра, и почему Шумилов удивлен её появлением.

– Непохоже, – поддержал изначально мелькнувшую у меня мысль Георгий, – Если бы эта…м…племянница… специально притащила сюда режиссершу, та вела бы себя не так раскованно и появилась бы, наверное, вместе с…м…. девочкой.

Тигра, между тем, заметила нас и принялась размахивать руками над головой.

– Екатериночка Батьковночка! – то ли заискивая, то ли издеваясь, прокричала Кристина, – Это я, Тигра!

Можно подумать, я могла её с кем-то спутать.

– Это просто супер, что вы здесь! Мне, это… есть, что сказать!

После несколькосекундного анализа, я поняла, что именно Тигра хотела сообщить этой странной фразой.

– Замечательно! – прокричала я ей в ответ, поражаясь тому, насколько тускло звучит мой голос в сравнении с голосами двух предыдущих ораторов. Кто его знает, может, занятие театральным мастерством и впрямь дают что-то еще, кроме неприятностей. – Обсудим чуть позже!