— Что ты говоришь, девочка? — переспросил Бренор. — Так мы мертвые или нет?

— Мертвые, — ответил Реджис. — Но можем ими не быть.

— Или можем быть, — заметил Вульфгар холодно, почти зло. — Как принято в мире, естественно и правильно. — Он, не моргая и не отводя глаз, выдержал взгляд Кэтти-бри. — Я прожил славную жизнь, долгую жизнь. У меня были дети — и я хоронил детей!

— Без сомнения, теперь они все мертвы, — признала Кэтти-бри. — Даже получи они в дар твое отменное долголетие, на земле прошел не один десяток лет с того момента, как ты попал в Ируладун.

Вульфгар поморщился, и на мгновение показалось, что он предался панике или же ярости, услышав непостижимую правду.

— Ничего не требуется ни от тебя, ни от нас, ни от кого из нас, — заверила всех Кэтти-бри. — Богиня вмешалась ради своего любимца Дзирта, но она не лишает нас выбора. Я сейчас ее посланница, и только.

— Но сама ты возвращаешься обратно, — сказал Бренор.

Кэтти-бри улыбнулась и кивнула.

— Ну, если ты вернешься новорожденным младенцем, то Дзирту от тебя будет не много помощи, мне кажется, — заметил дворф. — И еще долго!

Она снова кивнула:

— Разделение сойдет на мир Торила еще не скоро. Поэтому, я полагаю, время опасности для Дзирта еще не пришло.

— Значит, ты собираешься вернуться обратно и расти снова? — недоверчиво осведомился Бренор. — И где же это будет?

Кэтти-бри пожала плечами:

— Где угодно. Моими родителями будут люди, а в Глубоководье или Калимпорте, Тэе или Сембии, Долине Ледяного Ветра или на Муншаез, не могу сказать, ибо это еще только предстоит узнать. Возрождение в ходе великого цикла означает, что твоя душа летает на свободе, пока тебя не отыщут и не поместят в подходящую утробу.

— Друиды при реинкарнации могут перевоплощаться в представителей других рас, даже в животных, — заметил Реджис. — Стоит ли мне покидать лес, чтобы стать маленьким кроликом, удирающим от волков и ястребов?

— Ты станешь хафлингом, рожденным от родителей хафлингов, — пообещала Кэтти-бри. — Это гораздо больше в духе Миликки и лучше соответствует ее планам.

— Что Дзирту проку с тебя как кролика, дурень? — хмыкнул Бренор.

— Может, он будет голоден, — пожал плечами Реджис.

В ответ на ехидную усмешку хафлинга Бренор вздохнул, но тут же снова заметно посерьезнел, повернувшись к любимой дочери. Он тяжело дышал и пытался заговорить, но лишь мотал головой, обуреваемый эмоциями.

— Не могу этого сделать, — выдавил он наконец, задыхаясь. — Я дожил до своего дня и заслужил отдых! — С полубезумным видом он уставился на Кэтти-бри налившимися влагой глазами. — Я заслужил путь к трону Морадина, и Дом Дворфа ждет.

Кэтти-бри шагнула в сторону и указала на озерцо:

— Дорога там.

— И что тогда будет думать обо мне моя девочка? Что Бренор трус?

Кэтти-бри рассмеялась, но тут же снова стала серьезной и, бросившись к Бренору, сжала его в объятиях.

— Этот выбор — не приговор, — шепнула она ему на ухо и перешла на наречие дворфов, на котором разговаривала, когда была совсем юной и жила в клане Боевого Топора, в туннелях под Пирамидой Кельвина. — Па, твоя девочка всегда будет любить тебя и никогда не забудет!

Она еще крепче обняла его, и Бренор ответил тем же, изо всех сил прижав ее к себе. Потом внезапно он оттолкнул ее на расстояние вытянутой руки; теперь по его заросшим щекам катились слезы.

— Ты возвращаешься на Фаэрун?

— Безусловно.

— Чтобы помочь Дзирту?

— Я молю богов о том, чтобы помочь ему. Чтобы любить его снова. Жить рядом с ним, пока я не умру опять. Дикие Леса ждут, ждут вечно, а Миликки — терпеливая хозяйка.

— Я возвращаюсь, — спокойно объявил Реджис, удивив всех и приковав к себе всеобщее внимание.

Под их любопытными взглядами хафлинг не дрогнул.

— Дзирт ради меня вернулся бы, — пояснил он и, ничего больше не добавив, скрестил ручки на маленькой груди и решительно выпятил челюсть.

Кэтти-бри тепло улыбнулась ему:

— Тогда надеюсь, что мы еще встретимся — живые.

— Ох, железные яйца Клангеддина! — выдохнул Бренор. Он отскочил от Кэтти-бри и подбоченился. — И без бороды? — вопросил он.

Кэтти-бри улыбнулась, прекрасно понимая, к чему все идет.

— Ба! — проворчал дворф и отвернулся. — Ну что, тогда идем, и если мы разлетимся по всему Фаэруну, то где встретимся, и как узнаем об этом, и что?…

— В ночь весеннего равноденствия, когда тебе исполнится двадцать один год, — ответила Кэтти-бри. — В ночь Миликки, в месте, хорошо известном всем нам.

Бренор уставился на нее. Реджис уставился на нее. Вульфгар уставился на нее. Все трое буравили ее взглядами, столько вопросов уже было задано, столько их еще оставалось, и ни на один, знали они, невозможно было ответить.

— Подъем Бренора, — пояснила она. — Пирамида Кельвина в Долине Ледяного Ветра, в ночь весеннего равноденствия. Там мы встретимся вновь, если не найдем друг друга раньше.

— Нет! — решительно воскликнул Вульфгар у нее за спиной, и, обернувшись, она увидела, как человек отступает к середине пруда. Суровое выражение его лица смягчилось под взглядами троих друзей. — Не могу, — тихо добавил он.

Он опустил взгляд и покачал головой.

— Дни, прожитые с вами, для меня бесценны, — сказал он друзьям. — И знай, что я любил тебя когда-то, — обратился он уже непосредственно к Кэтти-бри. — Но после этого у меня была другая жизнь, на родине, с моим народом, и там я нашел любовь и новую семью. Теперь они ушли, все… — Голос варвара прервался, Вульфгар указал на пруд, и друзья понимали, что он имеет в виду Отдых Воина, рай, обещанный его богом, Темпусом. — Они ждут. Моя жена. Мои дети. Простите меня.

— Здесь нечего прощать, — возразила Кэтти-бри, и Бренор с Реджисом согласно кивнули. — Это не долг, который нужно оплатить. Миликки предложила выбор ближайшим друзьям Дзирта, Компаньонам из Мифрил Халла, и тебе в том числе. Прощай, друг мой, и знай, что я тоже когда-то любила тебя и никогда не забуду.

Она шагнула к пруду, прямо в воду, тепло и нежно обняла Вульфгара и поцеловала в щеку.

— Отдых Воина станет еще прекраснее с появлением Вульфгара, сына Беорнегара, твой отец тоже ждет тебя там.

Она вернулась на берег, а Бренор и Реджис пошли обнять варвара напоследок. Кэтти-бри заметила, что Реджис с радостью вылез из воды, но Бренор, выходя, чтобы присоединиться к ним, не переставал оглядываться.

Помахав Вульфгару на прощание, трое друзей зашагали в лес, не зная, куда приведет их избранная тропа.

Стоя по колено в воде, Вульфгар смотрел, как они уходят. Он позволил себе предаться воспоминаниям о годах, проведенных рядом с Бренором и остальными. Три десятилетия, лучшая пора его жизни.

Хорошие годы, решил он, среди хороших друзей.

Он отвернулся к воде и увидел свое отражение, пошедшее рябью из-за его движения. Он снова был молодым, как тогда, когда шагал по пути потрясающих приключений рядом с Дзиртом и остальными.

А сохранит ли он этот облик в Отдыхе Воина, подумалось ему, и предстанут ли перед ним его близкие также в расцвете сил? И его отец, Беорнегар, которого он никогда не знал молодым?

Вульфгар шагнул на глубину и скрылся под водой.

ГЛАВА 4

Продолжатель рода

— Зима точно засела в моих старых костях, — сказал король Эмерус Боевой Венец Парсону Глейву, своему другу и советнику. Король Эмерус широко раскинул руки. Его мускулистые плечи были гибкими и сильными. Ему давно уже перевалило за двести, но его телосложению мог позавидовать и пятидесятилетний, и немногие в любом возрасте захотели бы сойтись в поединке с этим гордым старым дворфом. Он прошел по залу, подхватил одной рукой огромное полено, легко удерживая его сильными пальцами, и забросил в огонь.