2

2

Этот день запомнился Максимке надолго. Просто потому, что никогда прежде он не замечал такого яркого неистового солнца, не ощущал столь острого дурманящего запаха оттаявшей хвои, не слышал сразу столько звуков — и от несущихся повсюду ручьев, и от гулко обрушивающегося в логах снега, и от беспрестанно гомонящих в небе птиц. А ещё потому, наверное, что никогда Маринка не казалась ему такой красивой и никогда так не хотелось догнать её, быстро петлявшую меж деревьев от проталины к проталине, ловко перескакивающую через груды нестаявшего снега.

Но она убегала всё дальше и дальше. И следом за ней бежало по лужам солнце И в лицо бил тугой пахучий ветер. И все Максимкино существо распирало от буйной, хлещущей через край радости.

А всё началось так скверно!

На последнем уроке Нина Петровна, учительница биологии, объявила, что расскажет о происхождении человека. Вот скучища! Будто кто не знает, что человек произошел от обезьяны. О чем тут говорить!

Но рассказ Нины Петровны неожиданно оказался интересным. Одного в нем не понял Максимка: почему обезьяны, столкнувшись с суровыми условиями существования, — а это, оказывается, больше всего и способствовало превращению их в человека, — ни с того ни с сего потеряли волосяной покров.

Выждав, когда учительница закончит рассказ, он поднял руку и выпалил:

— Нина Петровна, вот вы говорили, климат похолодал и с едой у обезьян стало плохо… Это понятно. Недаром говорят: с холоду да с голоду и дурак умнеет. Только почему же, научившись говорить и работать, обезьяны в этом самом холодном климате стали голыми?

Все засмеялись. Нина Петровна покраснела от негодования:

— Ну, знаешь, Колесников, если тебе не ясно, почему у человека, который стал пользоваться одеждой, отпала необходимость в собственном волосяном покрове, то мне уж нечего больше сказать, — Нина Петровна развела руками и отвернулась, всем своим видом показывая, насколько вздорным был вопрос Максимки.

Но тот уже не мог остановиться:

— Так что же, по-вашему, обезьяна сначала надела шубу, а потом начала терять волосяной покров?

Нина Петровна нервно сцепила пальцы:

— Да пойми, Колесников, весь этот процесс происходил медленно. Очень медленно. Человек не сразу научился изготовлять даже простейшую одежду. Вначале это были, видимо, лишь фрагменты ее, скажем, повязки вокруг бедёр..

Максимка невольно улыбнулся:

— Так тут у человека до сих пор…

Последние слова его потонули в общем хохоте. А Нина Петровна подскочила к парте и схватила дневник.

— Ну вот что, Колесников, мало того, что ты отнял у нас пол-урока, ты еще всякие глупости говоришь. Ставлю тебе двойку за поведение!

Домой Максимка шел в самом дурном расположении духа. Ну, за что, в самом деле, влепили ему двойку? Разве он виноват, что какая-то чепуха получается. Что из того, что процесс развития шел медленно? Все равно обезьяна должна была сначала потерять шерсть, а потом уж думать об одежде.

— Максимка, стой, Максимка-а! — сзади него бежала Марина. — Ты чего это никого не подождал? Там ребята целый митинг устроили. Зря, говорят, Колесникову в дневник записали. А ты вроде обиделся на всех.

— Я не обиделся, а… как бы это тебе сказать? Непонятно все получается А она, вместо того, чтобы объяснить… — Максимка махнул рукой — Да и вы тоже — нашли когда хаханьки устраивать! Я хотел сказать…

— Ерунда! Правильно ты все сказал. И биологичку высмеял правильно.

— Никого я не думал высмеивать, с чего вы взяли? Просто разобраться во всем хотелось.

— Была нужда, разбираться! А биологичке так и надо! Подумаешь, глупостей ей наговорили. Приехала из своего города… Не люблю городских!

Несколько минут они шли молча.

— Слушай, Маринка, а как ты ко мне относишься? — вопрос вырвался сам собой. Просто потому, что давно вертелся у Максимки на языке. И он тут же пожалел, что спросил об этом, был уверен — Маринка ответит какой-нибудь резкостью. Но ее вдруг словно подменили:

— Как я к тебе отношусь? — она подпрыгнула на одной ножке и, склонив голову набок, как синичка, прищурила глаза. — Ну, этого я тебе не скажу. Или нет, скажу, только на ушко. Хочешь?

Максимка кивнул. А она обхватила его за плечи и, приблизив вплотную пылающее лицо, чмокнула в щеку:

— Понял?

Он даже растерялся от неожиданности. Но Маринка уже сорвалась с места и пустилась по тропинке, ловко перепрыгивая через бесчисленные лужи…

А когда на другой день, опоздав на первый урок, Максимка сидел, стараясь остаться незамеченным, в полутемном тупичке коридора у кабинета биологии, к нему подошла Нина Петровна:

— Колесников?.. Что ты здесь делаешь?

— Ничего, просто сижу. — сказал Максимка, пряча глаза.

— Как — просто сидишь? Ты обиделся на меня?

— Нет, зачем же.

— А ну-ка зайдем ко мне.

Она придвинула ему стул, села за стол напротив. — Вот что, Максим. Извиняться перед тобой я, конечно, не стану. Но скажу прямо, была вчера не права. Хотя ты тоже хорош! Заставил меня вспылить перед всем классом. Я, ты знаешь, ценю и твой ум и твою любознательность. Но пойми, не на всякий вопрос можно сразу ответить. И не только потому, что сами вопросы бывают подчас слишком непростыми. Но потому еще, что и те, кто задают вопросы, могут быть неподготовленными, чтобы разобраться в сути дела. Мне невольно приходится многое упрощать. К тому же я всегда стеснена рамками урока. А теперь вот, если хочешь, поговорим.

Дело же обстояло не так просто, что, скажем, стало обезьяне жарко, она и потеряла волосяной покров. Это явилось следствием очень долгого и сложного эволюционного процесса, где принимала участие масса факторов, включая деятельность желез внутренней секреции. Знаешь ли ты, например, что и сейчас встречаются люди, полностью заросшие волосами только потому, что у них нарушена внутрисекреторная деятельность, а человеческий эмбрион на определенной стадии развития покрыт волосами, так же, как крохотная обезьянка? Что же касается волос, которые растут у нормального взрослого человека, то это совсем особый, вторичный волосяной покров, а не остаток шерстного покрова обезьян, как может показаться вначале.

Но всего не расскажешь. Вот тебе книга, почитай. Из нее ты узнаешь многое. А если не поймешь чего, сразу приходи ко мне.

— Спасибо, Нина Петровна. Я сам хотел почитать обо всем этом. И на вас я не сердился, честное слово. Пришлось помочь отцу крышу починить, вот и опоздал сегодня…