В какой-то момент даже подумалось, что стриптизёр всегда верхний, у него такая специализация. Но всё-таки он уступил Сане, был тогда снизу, как-то резко сдался, схватил со столика презерватив и сам натянул его на Санин член, плюхнулся на лежак и раздвинул ноги. И при этом царственно так разрешил:

— Давай!

Саня дал.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Двигались долго и тягуче, споро и задыхаясь, а потом блаженно в забытьи, и только его сердце стучит в тебе, и даже музыки не слышно — выпадение из мира, из времени… И вот он, реальный Новый год, ноль-ноль часов, ноль-ноль минут, ноль-ноль сознания, космос повис и боится пошевелиться. И столь несерьёзные обстоятельства приобретают смысл и величие.

Саня очнулся первым. Пока обтирался, одевался, разглядывал тело Джокера. Глупо — человек обнажённый, но в плотной маске с ушками… Вдруг Саня понял, что деньги остались в пиджаке, который он оставил на барном стуле… Нужно сходить… Бэтмен, конечно, получил удовольствие, но здесь полагается платить…

Он тихонько выскользнул из комнаты. Пиджака на стуле не оказалось. Начались поиски. Выяснилось, что бармен его заметил и прибрал. В общем, времени натикало прилично. Когда Саня вернулся в приват-рум, Джокера там не было, валялась только оранжевая жилетка. Теперь Саня искал его, но маска Бэтмена исчезла. Неужели уже увели вновь в «номера»? Вспомнилась Катя в сиреневых чулках, которая должна была быть «вторым номером». Стало неприятно.

Он решил расспросить барменов, чтобы узнать, кому он должен деньги. И вот тут и выяснилось…

— Нет! — Кудрявый парнишка в кружевном воротничке перекрикивал музыку. — Он не из наших мальчиков! Нет, я не знаю, кто он. Но говорят, что какая-то знаменитость — приходит под чужим именем. Сами понимаете! — Бармен многозначительно выгнул бровь. — Он редко бывает. Сегодня с дамой приехал. Поищите, они там вон сидели. Я не видел, ушли они или нет!

«Там вон» пустовал столик с грязной посудой и потухшей свечкой.

Саня приходил потом в «Аль Перчино» ещё, но разве можно узнать человека, который был в маске? Который приходит под чужим именем и не хочет быть узнанным. Конечно, его бы выдала татуировка, но полуголыми здесь были только стриптизёры и проститутки. Вскоре зажили засосы и укусы, истёрлись нюансы воспоминаний, но не в пыль. Тело помнило и жаждало повторения. Последующие редкие партнёры совсем были не похожи на Джокера.

«Возможно, вновь повезёт…» — Саня улыбнулся своей мысли, собираясь в «Аль Перчино», припоминая ту историю. Хотя встретить Джокера он уже не чаял. Может, кого-нибудь похожего… Это поначалу он лелеял мысль о том, что не должен такой крышесносный секс сносить мозг только одному, что партнёр, какой бы знаменитостью ни был, захочет повторить. Но Джокера в «Аль Перчино» не было, а потом и Саня на некоторое время забросил этот клуб. Он стал рассуждать здраво: даже если парню понравилось (а ему понравилось), могут быть самые разнообразные причины не появляться в клубе — от боязни быть узнанным до запрета со стороны постоянного партнёра. И потом, есть работа, есть возможность отъезда за границу, есть болезни… тьфу, тьфу, тьфу… Местных Саня тоже не спрашивал о нём, понимал, что те даже если и знают что-то, то не скажут, в подобных заведениях свято хранились чужие тайны, поэтому «Аль Перчино» и выстоял. Он и сам не делился своей личностью, никому не представлялся там своим именем, не говорил, где работает, где живёт. Даже Дитмару.

Впрочем, тот и не интересовался, даже когда они встречались за пределами клуба. Дитмар интересовался исключительно своим телом. Холил и лелеял, оттачивал и украшал, доставлял ему удовольствия, специфические, надо сказать. Несмотря на всю брутальность, на нордический взгляд, варяжские скулы, крепкие плечи, он был не просто пассом, он любил подчинение. Его внешность обламывала многих, год назад обманула и Саню.

Когда он впервые увидел Дитмара, то сразу вспомнил о Джокере. Нет, они вовсе не были похожи. Дитмар блондин, а таинственный знакомый брюнет. Да и телосложение Джокера было не таким рельефным и прокачанным, посуше, погибче. Но вот горделивая осанка, уверенно поднятый подбородок, наглый прищур, аура силы и лёгкого презрения к окружающим — это было общим. Как и Джокер, Дитмар подошёл к Сане первым. Затеял разговор ни о чём, заказал какой-то коктейль с пошлым названием, практически тут же у стойки ощупал Саню и, видимо оценив на «отлично», предложил «пройти тет-а-тет».

Каково же было удивление, когда за дверью приват-рума викинг превратился в нежного ромея. Он тут же встал на колени и начал целовать Санины ноги. Робко спросил:

— Можно я сниму? — Это про джинсы.

И обсасывал хозяйство с упоением, словно леденец, без рук! Саня даже растерялся от такой метаморфозы, долго не мог возбудиться. Но потом принял правила игры — раскомандовался, велел Дитмару растягиваться самому, взял его жёстко и беспоцелуйно. В общем, партнёр был в восторге. И хотел развития отношений. Саня представился как «Эл» и согласился на встречу вне клуба.

Зря, конечно!

Доминирование с использованием масок, кнутов, кляпов, зажимов, каких-то колодок и подвесок его совсем «не вставляло». Да и просто доминирование с заведомо послушным человеком выглядело пародией на рабовладение. Хотелось адекватной реакции взрослого человека, хотелось, чтобы отношения были равными. Хотелось, наверное, уважения… А как уважать того, кто согласен вылизывать пальцы ног? Встречаться только ради секса, без нормальных отношений, без общих интересов, споров, разговоров Саня не желал. Поэтому побывал на квартире у Дитмара всего раз. И так как в клубе слабый викинг вновь и вновь фрахтовал Элли, пришлось даже прекратить ходить туда какое-то время. Прятаться от его назойливости в надежде на то, что он найдёт более подходящего топа.

Через полугодовую паузу Саня пришёл в «Аль Перчино» и увидел Дитмара. Тот стал завсегдатаем клуба и пользовался неизменным успехом как у дам, так и у мужчин. А появление Сани воспринял с тихой радостью, как и полагается правильному «нижнему». Не обиделся. А Эл больше не выносил примитивные связи за стены заведения. Да и этих связей было не так и много, всё-таки он был брезглив, смена партнёров для него некий стресс.

Саня так и не научился откровенно приставать, навязчиво флиртовать. Тактика всегда одна и та же: сидеть за барной стойкой в «курящем зале» без феерической концертной программы и рассматривать гостей, наблюдать. Желательно в тени, не выставляясь витринно. Иногда кто-либо из «рассмотренных» подходил, они выпивали пару шотов (бокалов), перебрасывались несколькими фразами, и если код был считан верно, то отправлялись в приват-рум. Потом Эл сразу уходил.

И сегодня регламент тот же. Правда, Эл пришёл слишком рано — занято всего три столика, все жаждущие разврата сначала загрузились в главный зал на травести-шоу. А присутствующие здесь были заняты друг другом, только рядом за стойкой сидела в одиночестве бухая в дрова Марго, городская сумасшедшая с бубенчиками по подолу зелёного балахона и какой-то полудохлой птицей на плече. Зачем она с таким постоянством приходила в клуб и почему её так милосердно здесь привечали — неизвестно. Блаженная Марго хотела с кем-нибудь пообщаться:

— Сидишь? — проскрипела она, щёлкнула жёлтыми пальцами, и бармен поднёс ей сигаретку. Вопрос был то ли к птице, то ли к отражению в зеркале стойки, то ли к Сане. Пауза. Дама смачно затянулась. — Ждёшь? Сидеть нельзя! — Марго сделала какой-то магический круг сигаретным дымом. — Надо его искать. Чего сидеть-то? Будешь сидеть — протрахаешь жизнь в говно. «Денег — ноль, секса — ноль, му-у-узыка сдохла, мальчик… м-м-мой…» — Фразу Земфиры она возопила так, что птица встрепенулась и тукнула свою хозяйку клювом по беспутной голове. — Молчу-молчу…

Саня, увлечённый театром одного актёра, не сразу заметил, что в зале появились новые гости, в том числе Дитмар. Он направлялся прямиком к нему. Но не дошёл. Вдруг из-за спины вывернул какой-то человек и преградил Дитмару дорогу. Мужчина был ростом с Саню, одет богато — клубный пиджак, бирюзовый шарф тонкой шерсти.