По докладу Павлова выступили в прениях десять человек. Некоторые генералы, например И. Р. Апанасенко, упрекали докладчика в том, что он ничего не сказал о коннице и о взаимодействии механизированных корпусов с конницей, которая еще не утратила, по их мнению, своего боевого значения.

Был заслушан доклад командующего войсками Московского военного округа генерала армии И. В. Тюленева «Характер современной оборонительной операции». Проанализировав оборонительные операции первой мировой войны, Тюленев основной упор сделал на укрепленных полосах и долговременных оборонительных сооружениях, очевидно находясь еще под впечатлением войны с Финляндией. Он детально проанализировал построение линии Маннергейма и других мощных долговременных полос и рекомендовал строить оборону, опираясь в первую очередь на прочные, хотя и дорогостоящие сооружения. Но оборона в те годы в нашей теории была, как говорится, не в чести, потому что наша доктрина носила исключительно наступательный характер.

Очень интересный и по-современному прозвучавший доклад сделал начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов. Этот молодой летчик, участник боев в Испании, хорошо представлял специфику современного воздушного боя и вопросы, которые должна решать авиация сегодня.

Итоги совещания подводил нарком Тимошенко. Он сказал:

— Мы начинаем создавать новые предпосылки для дальнейшего роста нашей Красной Армии. Мы углубляем и расширяем ту перестройку, которую начали осуществлять по директиве товарища Сталина полгода тому назад... Мы начали по-настоящему выполнять указания товарища Сталина о поднятии военно-идеологического уровня наших командных кадров и положили начало созданию собственной военной идеологии.

Коротко проанализировав, а вернее, перечислив операции на Западе, нарком пришел к заключению, что в области военного искусства происходят большие сдвиги в связи с усовершенствованием боевых средств вооруженной борьбы. Однако в смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, по его мнению, не дает ничего нового. Что касается тактики, оперативного искусства — фронтовых и армейских операций, то в нем происходят крупные изменения. К этим изменениям Тимошенко отнес массированное применение танков и пикирующих бомбардировщиков в сочетании с моторизованными, мотоциклетными и авиадесантными войсками.

Это были, конечно, правильные мысли, но нарком не развил их, а основную часть заключения посвятил боям и операциям на Карельском перешейке в 1939—1940 годах. Недавно прошедшие бои, очень нелегко доставшиеся лично Тимошенко, явно господствовали в его сознании, и, видимо, поэтому он пришел к такому заключению:

— Если раньше военные действия начинались обычно встречным наступлением, то теперь это не всегда возможно: границы крупных государств, особенно на важнейших направлениях, опоясаны железобетонными укреплениями.

Тимошенко продолжал развивать прежнюю нашу наступательную доктрину:

— Оборона не является решительным способом действий для поражения противника: последнее достигается только наступлением. К обороне прибегают тогда, когда нет достаточных сил для наступления, или тогда, когда она выгодна в создавшейся обстановке для того, чтобы подготовить наступление.

После военного совещания большинство его участников разъехались, но командующие войсками округов и начальники штабов округов были оставлены для участия в большой двухсторонней оперативно-стратегической игре на картах.

Игра начиналась на следующий день.

— Кто у вас играет за «синюю» сторону, кто за «красную»? — спросил Сталин у Тимошенко.

— За «синюю», западную, — генерал армии Жуков, за «красную», восточную, — генерал-полковник Павлов.

По сути дела, состоялось две игры, но у нас и в мемуарах военачальников, ив исторической литературе обычно говорится об одной игре, наверное, потому, что первая игра действительно была актуальна и очень для всех интересна, а вторая отражала опыт только что закончившейся финской войны с прорывом долговременных сооружений. Хотя она и состоялась, но в памяти участников почему-то не отложилась. Но я расскажу об обеих играх.

Первая игра проводилась со 2 по 6 января. Как говорит Жуков, эта игра преследовала цель проверить реальность и целесообразность основных положений плана прикрытия и действия войск в начальном периоде войны. Исходя из этого, разработчики показали на картах реальной местности (там, где была наша советско-германская граница) расположение и силы сторон, приближенные к тем, которые были в действительности. «Западные», например, наносили удар силами до 140—150 дивизий. Жуков, командуя «западными», расположил свои главные силы в Восточной Пруссии и решил наступать в направлении Рига — Двинск вдоль побережья Балтийского моря. Он ввел сначала шестьдесят дивизий, а затем, когда «восточные» нанесли ему контрудар и стали теснить назад, Жуков, как он это и предусмотрел, отвел свои войска, участвовавшие в первоначальном ударе, на мощные приграничные позиции, усилил их здесь своими главными частями, которые держал в резерве, и затем перешел в стремительное наступление.

Обычно на всех играх побеждали «красные», посредники и руководители учений уже традиционно привыкли делать выводы в пользу своих, «восточных», войск. Но в этой игре Жуков так распределял и направлял свои войска, что при всем желании нельзя было отдать предпочтение действиям «красных». Жуков «нанес» такой сильный удар, что пришлось, хотели того или не хотели руководители, признать: успех — на стороне «западных».

Я не вдаюсь в детали игры, она была напряженная, сложная, подчас драматическая, длилась пять дней и давала возможность каждой стороне и особенно их командующим проявить свое оперативно-стратегическое мышление.

Вторая игра была проведена с 8 по 11 января 1941 года. Здесь тоже Жуков командовал «западной» стороной, а Павлов — «восточной». Но тема, как я уже сказал, была не очень актуальная, она представляла собой отработку овладения укрепленным районом с преодолением предполья и после преследования противника форсирование реки Вислы. Во второй игре в исходной обстановке противникам было дано равенство сил, причем «восточным» предписывалась активная наступательная тактика с попыткой окружения «западных», но Жуков сумел, создав сильные резервы, не допустить этого окружения.

В целом игры принесли большую пользу, они способствовали расширению кругозора и совершенствованию навыков в организации наступательных операций. Была еще одна положительная сторона: даже по играм на картах командующие поняли необходимость применения механизированных корпусов и очевидность их успешных действий в современной операции. Позднее стало ясно, что действия, которые предпринял Жуков в первой игре, сложились очень похожими на те, которые возникли 22 июня 1941 года.

После окончания игр Сталин предложил провести разбор операций в Кремле, куда были приглашены все участники и руководство Наркомата обороны. На этом разборе присутствовали члены Политбюро. О ходе игры доклад сделал начальник Генерального штаба генерал армии К. А. Мерецков. Когда он сообщил, как сложилась игра и что успех был на стороне «синих», Сталин явно был недоволен тем, что «красные» потерпели неудачу. И он даже сказал по этому поводу:

— Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск.

Затем Сталин предложил высказаться самим участникам игры. Первым выступил Тимошенко. Затем попросил слово генерал-полковник Павлов. Сталин сразу же спросил его:

— В чем кроются причины неудачных действий войск «красной» стороны?

Павлов попытался отделаться шуткой:

— В играх такое бывает, на то она и есть игра. Сталину не понравилась такая несерьезность, и он строго сказал:

— Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной игре не получилось.