Ртуть замерзает в его термометрах!

Его наспех сколоченная из доски-дюймовки вахтенная застолица...

«Сколько же печь пирогов!»

Много, хозяюшка... Много! ...Развертывайся-поворачивайся да повыше закатывай рукава.

Начинка у пирогов в ста видах, корочка же все одна – хлебная.

Оснастите застолье десятком изысканных, редкостных блюд – черепашьи супы, маринованные лосиные губы,– поднесите хоть соловьиные языки в собственном соловьином соку и не поднесите россиянину хлеба… он встанет из-за стола недобравшим. Недообедавшим. Потому-то и сказано на Руси: хлебом стол силен. Хлеб – надежда, не выдаст.

Цифры тюменской сельскохозяйственной пятилетки предупреждают «южанку»: если в 1970 году за ее стол усаживалось полтора миллиона всего едоков, то в 1975 году грохнет в ложки еще миллион. В этих пропорциях планируется и производство зерна на конец пятилетки. Оно должно быть увеличено в 1,9 раза. Здесь заложено решение ключевых проблем остальных отраслей сельского хозяйства, опирающихся на зерно. Как видите, хлебному полю Тюменщикы песня про «тонкий колосок» явно противопоказана. Колосок каш должен стать в два раза толще, набористее. Вопрос в том, как и за счет чего его утучнить.

Когда агрономы, ученые со степенями и без степеней говорят о культуре земледелия, они прежде всего имеют в виду правильные рациональные севообороты. Выверенные многовековым опытом русского хлебопашества, подтвержденные современной наукой севообороты – и есть та нескудеющая скатерть-самобранка, у которой нам пить и есть и которую пуще глаза беречь.

В связи с наводнениями последних лет ротация полей и севооборотов во многих районах области оказалась нарушенной. Большая часть посевов производилась по весновспашке. Была ослаблена борьба с сорняками, а они, как известно, в поле – не мед. Поэтому предстоит снова откорректировать и восстановить севообороты и впредь разместить посевы в соответствии с обновленными схемами.

Совершенствуя структуру посевов на продовольственное зерно, следует постоянно помнить о расширении площадей и под фуражные культуры. Более полное обеспечение животноводства и птицеводства концентрированными кормами не замедлит сказаться на производстве мяса, молока, яиц. А потребности в этих продуктах немалые.

За пятилетие запланировано построить пять крупных свиноводческих комплексов, рассчитанных на производство 22 тысяч тонн свинины в год. Станет больше свиноводческих ферм в совхозах и колхозах, появятся новые специализированные совхозы в трестах «Свинпром», «Птицепром», «Скотопром».

Следует, однако, твердо помнить, что и при наличии комплексов, и при наличии всяческих «промов» успех дела будет зависеть все-таки от наличия кормов. Можно и в комплексе вырастить тощую, некондиционную животину-худобину, и на глазах у «Свинпрома» рахита-заморыша. В фундамент сельскохозяйственных комплексов должен быть заложен не только бетон, но прежде всего – надежная, прочная опережающая кормовая база. Отсюда ясно, какое значение приобретают увеличение и рост производства фуражных культур.

В грядущей судьбе колоска, будет ли он тонким, тщедушным уродцем торчать среди русского поля иль плечистым и рослым молодчиком лихо расправит усы, не в последнюю очередь бывают «виновными» семена. Семена и сорта. Мир – свидетель: они совершают «зеленые революции», сотворяют историю, создают экономику целых народов и государств. Несколько кофейных зерен, вывезенных под страхом смертной казни с восточного континента в Бразилию, сделали эту страну кофейной житницей нашей планеты. Кажется, земли Бразилии только и ждали этого благодатного, дивного семени.

Пример для Тюменщины несколько отвлеченный и отдаленный, но если взглянуть на проблему семян в ее нынешней неупорядоченности, то окажется, что климатические и почвенные зоны огромнейшей территории области имеют свои нетронутые резервы. Пусть не бразильские, но и не маленькие. Творческой, опытнической, перспективной работы здесь непочатый край. Повсеместно надо испытывать и внедрять в производство высокоурожайные сорта, наиболее отзывчивые на минеральные и органические удобрения, устойчивые к полеганию, выветриванию, имеющие наиболее короткий вегетационный период. Надо ускорить испытание и размножение таких сортов, перенимать имеющийся в области опыт, накопленный передовыми хозяйствами.

Работает в Нижнетавдинском районе председателем колхоза «Большевик» ученый-агроном Герой Социалистического Труда Павел Поликарпович Прокопьев. Его «ферзевый ход» – семена. Маневр – семена. Тревоги, заботы и сны – семена. В комплексе, конечно, с другими агротехмероприятиями и приемами.

За короткие сроки на небогатых, скромненьких подтаежных землях это хозяйство резко повысило урожайность своих пшениц. В прошлом году здесь собрано свыше двадцати центнеров на круг, а земледельцы Паченского производственного участка этого же колхоза взяли без 10 килограммов – по 3 тонны с гектара. Все это результат вдумчивой, неустанной работы с семенами и землями. А у паченцев – непревзойденный в области результат.

К севооборотам и семенам следует приплюсовать и такой могучий возбудитель плодородия наших полей, как минеральные и органические удобрения.

Тюменщина – огромная «кладовая солнца». Это сказано о торфе, который, наряду с использованием перегноя, является ценным компонентом в облагораживании земли, в повышении ее материнских сил. Запасы торфа вряд ли подсчитаны и обозримы. На каждого кулика – по болоту. Они, как говорится, под носом у нас, не лимитированы и почти вседоступны. Дело за тем, чтобы ежегодно хотя бы ничтожную толику болотного «золота» перемещать на поля.

За пятилетку область получит свыше двух миллионов тонн минеральных удобрений в стандартных туках. По-хозяйски, разумно, без трат и потерь использовать это богатство, пустить каждый килограмм в дело, в соки земли, а отнюдь не «на ветер» – задача немаловажная.

Что иногда приходится наблюдать на практике?

Ценный продукт сложнейших химических производств, доставленный за тысячи километров, выгружается вдоль полотна железкой дороги и месяцами лежит здесь, отданный произволу злейших своих врагов – дождям, ветрам, снеготаянию. Во многих хозяйствах нет складов- хранилищ под минеральные удобрения. Вывезенные от железной дороги в глубинки порошки плодородия почти уже на меже, на рубежах отощавшего поля, продолжают таять, растворяться, разноситься ветрами, смешиваться с грязью и затаптываться в нее. Каких только злоключений не испытывают они на пути к непосредственному своему адресату – земле!

Райцентр Казанское. Самосвал совхоза им. Челюскинцев, прибывший сюда за 50 километров, нагрузился в «Сельхозтехнике» одним из видов рассыпных удобрений. Ехать, везти бы, но машина потребовалась вдруг под более оперативный, нетерпеливый груз. Куда девать удобрения? Водитель вспомнил ограду знакомого старика и в ней с позволения хозяина опрокинул свой кузов: мол, заеду на днях.

Долго ждал-поджидал терпеливый сибирский дедок, когда ж наконец подберут из его потесненной ограды забытую «химию». Старичок не однажды звонил в тот совхоз, урчал, кашлял в трубку, отсылал в нее неудобь-сказуемые слова, но гора удобрений – увы!– к Магомету не шла. Кто-то посоветовал деду рассыпать это «хозяйство», пока не погибло, на собственный дедушкин родовой огород.

В глубину огорода тяжеленько ему (по восьмому десятку) пудовые ведра таскать, а поблизости все же удобрил. Сотки на три хватило ему самосвала. Аж земля после пахоты и бороньбы поседела, луневая сделалась.

Посадил дед картофель...

Сколько же незлобивого смеха приняла от соседей удалая его голова! На удобренных сотках не взошло ни единой картофелины. Больше того! Не взошли лебеда, осот, погиб многолетний свирепый и яростный хрен – растеньице, как известно, неистребимое.

– Содеял плешь огороду... Сжег землю! Руки бы напрочь тебе отсекчи! – клял, угрызал сам себя седовласый Мичуринец. Таким прозвищем он теперь от соседей пожалован был. И еще называли Алхимиком.

Ну, дед – бог с ним. Деду простительно. А что сказать о тех руководителях хозяйств, об ученых мужах – агрономах, которые, уподобясь ему, дозируют удобрения... совковой лопатой! Или приемом, когда они вносятся в почву сквозь щели борта самосвалов! Тоже белая скатерть ложится вослед. «Плешь содеял» – чего еще надобно!..