– Херенокт, интересно, удрал, или без башки остался? – неизвестно у кого спрашивает Дина.

– А что лучше? – с той же ледяной интонацией говорит Кэретта.

– Лучше бы удрал! Девочка ведь так любит папочку!

О ком это она? Ах да, вспомнил – Линк женат на дочери Херенокта. Старая и новая аристократия пытались наладить мирное сосуществование. Судя по увиденному – не слишком это у них получилось. А сам старик – старый враг ещё Первой Дины.

– А если серьёзно, как раз Хереноктовская голова мне нужна на Хереноктовской же шее. С ним можно договориться. С этим же Безглазым – никогда.

Безглазый, Безглазый… Стоп, это он, что ли ослепил Кэретту много лет назад, а потом, вопреки своему желанию, встретился с Диной, и та ему той же монетой отплатила? Похоже на то…

– Ты думаешь, он от нас в своей палатке под столом прячется?

– А ты разве не хочешь его там увидеть?

– Сама знаешь, где я его видеть хочу!

– Ну, он тоже ни раз желал тебе подобного! Ладно, повеселились, и хватит. Делом займёмся! Поднять мой флаг!

Интересно, а какой он? А то эту "мелочь" я прописать забыл. Флаг оказался красным со свернувшейся змеёй. Откуда здесь американский гремучник?! Хм. А почему бы им тут не быть? Из местной фауны я ведь только мамонтов да пещерных медведей прописал.

Ставят раскладной табурет. Два воина бережно снимают Дину с седла, усаживают. Видно, что лицо у неё кривится от боли. Левая нога торчит вперёд, под неё подсовывают какую-то скамеечку. Одновременно под руку дают узловатую и сучковатую палку черного дерева. В её руках даже палка может стать смертельным оружием.

– Повязку бы сменила! – говорит Кэретта.

– Плевать! Потом! – отмахивается Дина.

Приближается ещё один всадник. На нём самая натуральная шляпа из фильма про мушкетёров, да ещё и с пышным плюмажем из перьев.

Увидев Дину, спешивается и галантно кланяется, сняв шляпу. Тут я чуть из седла не выпал. Негр в самурайском доспехе да ещё в мушкетерской шляпе. А меч у него – несомненно, катана.

Дина только небрежно рукой в ответ махнула.

– Что-нибудь скажешь хорошее, Эрескерт?

– Да. Безглазый, похоже, убит.

Нехорошо щурится.

– Ты его тело видел?

– Да. Везут сюда. Вот это я снял с него.

Протягивает Дине какое-то массивное ожерелье. Она, щурясь и гримасничая разглядывает круглый медальон с непонятными знаками и голубым камнем.

– Да, это их ожерелье… В свои латы он мог кого угодно обрядить, а этой вещи бы не снял. Хотя, кто его знает… Как он погиб?

– Сожжен. И он, и многие на том холме. Пленные подтверждают, что это он.

– Херенокт?

– Там его точно не было. Только знамя. Пленные говорят – он командовал кавалерией на левом фланге.

– Кавалеристов этих не добили ещё… Ладно, если старый волчара и на этот раз ушёл, то я не удивлюсь… Если уж он из капканов матери уходил… Раненых собирают?

– Да.

– Флаг перевязочного пункта поднимите.

– Уже, – один из офицеров показывает в сторону шестопером.

– Хорошо… Рэндэрд ко мне!

Спрыгиваю с коня. В глазах темнеет, земля устремляется навстречу.

Сколько я был без сознания? Не знаю. Во всяком случае, за это время меня отнесли в другое место лагеря и избавили от доспехов и кольчуги.

– Он очнулся.

– Встать помогите!

Где это я? Судя по всему – в каком-то средневековом центре военно-полевой хирургии. У частокола сидит и лежит человек пятнадцать раненых. Я первый у входа в какую-то палатку. Похоже, и здесь действует принцип, что раненному офицеру помощь окажут скорее, нежели солдату.

Местные медики меня приятно удивили. Понятие стерилизация инструментов им известно. Раны обрабатывают спиртом (хе-хе, значит есть спирт и для использования в других целях). Даже что-то вроде местной анестезии применяется, во всяком случае, боли почти не чувствовал, пока меня зашивали. Голову тоже, Рэндэрду, то есть мне пришлось распрощаться с шевелюрой на половине головы. Попросил – обрили и вторую. Так привычнее. Выдрали два наконечника стрелы. Хорошие такие, гранёные. Бронебойные. Повязка на голову, повязка на грудь. Как там поётся? "Голова обвязана, кровь на рукаве…"

Они уже заканчивали, когда в палатку бесцеремонно вваливается Дина. Жутко хромает и опирается на ту самую палку.

– Ну что, жить будет?

– Возможно.

Специфическое у него чувство юмора.

– Ладно. Идти сможешь?

– Смогу.

– Ну и ладно. В случае чего, меня понесёшь.

Раскатисто хохочет. Интересно, кто же я такой, раз командующий огромной армией не считает зазорным интересоваться моим здоровьем.

– Кстати, знаешь чего я хотела?

– Нет.

– Совсем что ли память отшибло?

– Совсем.

– Ладно, с этим потом. Чёрную звезду я тебе пожаловала.

Чуть было не брякнул в ответ "Служу Советскому Союзу!"

– Благодарю!

– Тю! Здорово же тебя стукнули, раз даже уставные слова забыл.

Осталось только кивнуть.

– Жалко будет такую голову потерять… Впрочем… – неожиданно крепко жмёт мне руку.

– Как бы там оно ни было, помни об одном: я запомнила, как ты сегодня стоял. До смерти запомнила. Никогда тебе сегодняшний день не забуду. Не забуду ни тебе, ни твоим. Всем. И тем, кто уцелел. И тем, кто там лёг. Сегодня выиграна война!

Она не из тех, кто словами разбрасывается. Это я и так знаю.

– Безглазый. И Херенокт. Пока они… Война не кончится.

– Безглазый, мой друг, только Безглазый. Херенокт умён, но его беда – слишком высокие представления о чести и верности. Брат безглазого вовсе не жаждет войны, а наследник – он.

– Если Безглазый мёртв…

– Пошли, удостоверимся.

Накрытое грубой тканью тело. Интересно, сколько времени прошло? Во всяком случае, Кэретте его хватило, чтобы избавиться от доспехов и нарядиться в пышное платье. Только маска осталась, да конский хвост как-то с нарядом не слишком гармонирует. Впрочем, ещё перевязь с мечом присутствует. В руках – копье с широким лезвием. Кажется, такое называется протазан. Интересно, зачем оно ей понадобилось?

Увидев Дину, тот негр в шляпе, с видом фокусника сдёргивает с тела покрывало. Доволен жутко, аж сияет.

– Вот!

Хорошо, что желудок пустой. А то точно его содержимое полезло бы наружу. Лежавшего сожгли. Похоже, заживо. Состояние – промежуточное между подгоревшим мясом и обугленной головешкой. Зубы белеют. А вот латы на нём отменные. С чеканкой золотой.

Интересно, по каким признакам собрались идентифицировать? Но, видимо, признаки эти собравшимся (за исключением меня, явно сегодня хорошо поспособствовавшего доведению этого не товарища до такого состояния) прекрасно известны.

– Он? – непонятно у кого осведомляется Дина.

Присевший на корточки негр поднимает руку трупа.

– Вот кольцо его отца. Он никогда бы не отдал его.

– Сними.

Негр церемонится не стал, вытащил короткий меч и отхватил трупу палец. Снял кольцо и протянул Дине.

Та, щурясь, рассматривает, поворачивая так и эдак.

– Да, это то кольцо. Отцеубийце оно ни к чему.

– Шрам. – неожиданно глухо говорит Кэретта. – У него большой шрам на левом плече. Я точно знаю.

Негр подзывает одного из солдат. Вдвоём, с видами мясников, стаскивают с тела наплечник. Распарывают кольчугу. Поворачивают тело к Кэретте, демонстрируя шрам.

– Он… – выдыхает Кэретта. – Отойдите!

Перехватывает протазан. Взмах! Никогда я не видел такой ярости на лице женщины. И не ожидал такой силы. Копье пробило доспех, пригвоздив тело к земле.

– Теперь уж наверняка!

Пинает несколько раз. Я успел заметить – она ещё не сняла латных сапог.

– Значит, всё? – шепчет Дина. И тут же орёт.

– Всё!!! Мы победили!!! Гарде!!!

Начинается что-то невообразимое. Крики, грохот. Просто невообразимый шум. И счастье, счастье на лицах. Одно на всех. Объятия, слёзы и смех. Негр вертится, подхватив на руки Кэретту, та обнимает его и вроде бы целует. Дина сидит на плечах двух здоровенных самураев. Орёт что -то невообразимое. Мне то и дело жмут руку, хлопают по плечу. Не знаю, с чем сравнивать. Наверно, такой же весёлый бедлам творился 9 мая, когда поняли, что всё. Наверное… Не знаю, только в кино видел. Здесь – похоже.