…Эскадрилья дальних бомбардировщиков 1-го минно-торпедного авиационного полка нанесла бомбовый удар по скоплению танков противника. Гитлеровцы встретили ДБ-3 плотным зенитным огнем и подожгли самолет капитана Есина, который, не дотянув до линии фронта, сделал вынужденную посадку поблизости от вражеского гарнизона. Фокин, не задумываясь, посадил свою машину рядом, чтобы спасти товарищей от гибели.

У капитана Есина оказались обожженными ноги, а стрелок-радист и воздушный стрелок были ранены. Не пострадал лишь штурман.

Экипаж Есина быстро разместили в самолете Фокина. И вовремя! К месту посадки уже мчались гитлеровские мотоциклисты.

Фокин мастерски поднялся с небольшой площадки и на бреющем пролетел над дорогой, приказав стрелкам «проучить фрицев». Стрелки расстреляли мотоциклистов из пулеметов, отомстив за погибший самолет.

Капитан Есин быстро поправился, и его тоже включили в состав авиагруппы особого назначения.

Аналогичный подвиг совершил и командир 1-й эскадрильи капитан Ефремов. 10 июля, когда его эскадрилья бомбила вражеские моторизованные колонны, зенитки подожгли самолет старшего лейтенанта Селиверстова. Выйдя из боя, Селиверстов повел горящий ДБ-3 к линии фронта, но дотянуть до нее не смог, пламя охватило всю машину. По радио Ефремов приказал ему немедленно посадить самолет и спасти экипаж.

Селиверстов сел на лесную поляну. Ефремов засек это место на карте, вернулся на аэродром, доложил обо всем командиру полка и попросил разрешения слетать за попавшими в беду боевыми товарищами.

Непросто было разыскать их в лесу, нелегко было посадить на небольшую поляну самолет, но Ефремов нашел друзей и сел рядом с пострадавшим самолетом. У летчика оказались большие ожоги, у стрелка-радиста сломаны руки, ранен и штурман. Вдвоем с воздушным стрелком Ефремов перенес раненых в свой самолет.

Подняться с такой маленькой поляны с мягким мшистым покровом было труднее, чем сесть на нее. Двенадцать раз измученные Ефремов и воздушный стрелок разворачивали машину, и только на тринадцатой попытке удалось наконец взлететь.

Вот каким отважным летчикам было поручено задание бомбить фашистскую столицу!

Жаворонков с беспокойством думал о предстоящем первом ударе по Берлину. В летчиках и штурманах он не сомневался, они не подведут. Волновало его другое: как надежно обеспечить полеты? Обеспечение это включало широкий круг вопросов: наличие удобной, скрытой от наблюдения с воздуха стоянки ДБ-3, их охрана; прикрытие истребительной авиацией взлета и посадки самолетов, создание достаточной плотности зенитного огня при отражении налетов на аэродром вражеских бомбардировщиков; разведка погоды; служба наблюдения, оповещения и связи; организация аварийно-спасательных работ; тщательная подготовка экипажей к вылетам; ремонт самолетов; снабжение горючим и боеприпасами; размещение летно-технического состава и еще многое, многое другое.

От размышлений Жаворонкова отвлек подошедший с докладом командир 12-й отдельной Краснознаменной истребительной авиационной эскадрильи майор Кудрявцев. Жаворонков внимательно его выслушал.

— Сколько у вас истребителей? — переспросил он.

— Пятнадцать «чаек» осталось…

— Не густо!

— Было двадцать семь. До начала войны…

— Летчики как?

— Ребята воюют отважно. Не новички. Боевую закалку получили солидную…

В мастерстве летного состава эскадрильи Жаворонков был уверен. До сих пор «чайки» успешно наносили удары по вражеским кораблям, пытавшимся через Ирбенский пролив прорваться в Ригу. Но ведь истребитель И-153, или «чайка», вчерашний день авиации. Он тихоходен и по своим тактико-техническим данным значительно уступает немецким «мессершмиттам». А гитлеровцы, узнав о базировании в Кагуле дальних бомбардировщиков, наверняка бросят сюда свои лучшие самолеты. И невзирая на опыт и отвагу наших летчиков, тягаться с высокоманевренными и скоростными самолетами врага стареньким «чайкам» будет очень трудно.

— Пару раз встречались с «мессерами», — догадываясь, о чем думает командующий, сказал Кудрявцев.

Жаворонков с любопытством взглянул на майора.

— И как?

— Ничего. Приноровились. Одного «мессера» отправили на корм рыбам. Правда, и нашей «чайки» недосчитались.

— Нельзя позволить «мессерам» хозяйничать здесь, майор. Никак нельзя! Задание у бомбардировщиков очень важное. И ваша эскадрилья должна обеспечить их безопасность, — внушал генерал Кудрявцеву.

Подрулил к опушке леса последний, тринадцатый, бомбардировщик. Трехлопастные стальные винты замедлили свое вращение и с затихающим свистом остановились. Над Кагулом воцарилась тишина.

Преображенский построил летно-технический состав, доложил Жаворонкову:

— Товарищ генерал, авиагруппа особого назначения построена. Командир авиагруппы полковник Преображенский.

— Объявите личному составу о предстоящей задаче.

Преображенский вопросительно посмотрел на командующего: почему он сам не сообщит летчикам причину их перебазирования на остров Сааремаа? Ведь это же такое важное и радостное сообщение! Предстоит летать в само логово Гитлера!

Жаворонков понял, о чем думал полковник.

— Командир группы — вы, вам и боевую задачу ставить, — разрешил он его сомнения.

— Есть!

Преображенский вышел на середину строя. Обычно спокойный и порой даже несколько флегматичный, сейчас он явно волновался. Это не ускользнуло от стоящих перед ним людей, и они не сводили с командира глаз.

— Товарищи, — голос командира дрогнул, надломился, точно горло сдавила спазма. — Товарищи! — он уже овладел собой и говорил спокойно и четко. — На нашу авиагруппу особого назначения лично товарищем Сталиным возложена ответственная боевая задача: в ответ на бомбардировку Москвы нанести бомбовые удары по столице фашистской Германии городу Берлину!..

Несколько секунд строй сосредоточенно молчал, осознавая услышанное. Потом над аэродромом разнеслось дружное ликующее «Ура!». Преображенский, которому самому хотелось кричать от радости, сдерживался и терпеливо ждал, когда все успокоятся. А затем торжественно, как слова присяги, произнес:

— Мы клянемся, что с честью выполним ответственное задание нашей любимой Родины, Коммунистической партии!

И снова далеко разнеслось многоголосое «Ура!».

Теперь, когда летно-технический состав авиагруппы особого назначения знал, какую боевую задачу предстояло решать, надо было готовиться к первому полету. План работы уже был составлен. Самым важным делом было обеспечение сохранности дальних бомбардировщиков на стоянке. Противник, который знает тактико-технические данные ДБ-3, быстро сообразит, где они базируются, разыщет островной аэродром и, конечно же, будет пытаться его уничтожить. От его бомб не спасет простое рассредоточение ДБ-3 по аэродромному полю: цель крупная, не спрячешь здесь. Значит, надо искать надежные способы маскировки.

Жаворонков предложил Преображенскому, командиру 12-й отдельной эскадрильи майору Кудрявцеву и командиру авиабазы майору Георгиади осмотреть окружающую местность. На машине они проехали по периметру аэродрома, по проселочным дорогам, останавливались на заросших травой лужайках, возле полей, разделенных на маленькие участки. Где же разместить бомбардировщики? Куда ни поставь, с воздуха они будут заметны.

Остановились на хуторе, у колодца. Из радиатора повалил пар, и шофер решил добавить холодной воды. Все вышли из машины и осмотрелись. Деревянный дом, крытый потемневшим от старости камышом, был окружен фруктовым садом. Поодаль разбросаны сараи, баня и еще какие-то постройки.

Из дома вышел хозяин, высокий пожилой эстонец.

— Тере, — склонил он голову.

— Тере, тере, — ответил Кудрявцев и разъяснил генералу: — По-эстонски это означает «здравствуйте».

Хозяин хутора пригласил гостей в дом, жестом показывая на открытую дверь. Жаворонков поблагодарил за приглашение.

— Время! — показал он на ручные часы. Командир авиабазы ходил между построек, будто что-то вымеряя шагами.