– Девочка моя! – он крепко обнял меня. – Как ты себя чувствуешь? Что с тобой вчера приключилось?

Я знала, что эти слова не искренни. Поэтому легонько отстранила его, прошла мимо и уселась на кровать.

– Что случилось с Ником? – я посмотрела на него исподлобья. От этого вопроса он опешил.

– Я уже рассказывал…

– Ты не рассказывал, а просто сказал, – перебила я. – Это – две разные вещи! Я хочу знать подробности!

Он растерянно развёл руками.

– Подробностей нет, – голос прозвучал отчуждённо. – Твой муж погиб в автокатастрофе. Это все, что я могу сообщить.

– За что ты так его ненавидел? – прошептала я.

– Это не назовёшь ненавистью, Джина. Просто безразличие к человеку…

– Неправда, папа. Если бы он был тебе безразличен, ты б не говорил о нем в таком тоне.

Отец повернулся ко мне спиной, подошёл к окну и начал что-то рассматривать.

– Наверное, ты права, – наконец согласился он. – Скорее всего, это действительно была ненависть. Он отнял у меня самое дорогое.

Мы будем первыми, неожиданно вспомнилось мне.

– Но ведь не может отец жениться на собственной дочери! – заметила я.

– Не может, – согласился он. – Но я уже говорил тебе, что ты полностью заменила мне Дженни.

– А как же моя сестра? – я прикусила нижнюю губу.

Он резко обернулся.

– Какая сестра? – в его глазах появилось неподдельное изумление.

– Родная, – я упорно не отводила взгляд.

Он растеряно заморгал, потом медленно провёл ладонью по волосам, приглаживая их назад.

– У тебя не было сестры.

– Была, – я прищурила глаза. – Я точно знаю, что у меня была сестра.

– Нет, нет… – быстро забормотал он. – Джина, ты что-то путаешь. Ты всегда была у меня одна…

– У меня определённо была сестра, – твёрдо отрезала я.

– Ты что, это вспомнила?

– Да!

– Не-е-ет! – простонал он. – Нет и ещё тысячу раз нет! Ты не могла вспомнить, потому что этого не было!

– Было, папочка, – я презрительно посмотрела на него. – И ты это прекрасно знаешь. Я только не понимаю, какой смысл всё скрывать, тем более, обманывать меня!

– В чем я тебя обманул?

– В том, что я у тебя одна!

Отец густо покраснел, его дыхание сделалось тяжёлым, словно ему не хватало воздуха.

– Ты одна была моим цветком к сентябрю! – выдохнул он. – Ты и только ты!

Я обхватила колени руками и опёрлась о них подбородком.

– Вот видишь, папа! Оказывается, говорить правду не так уж и сложно. Теперь я начинаю кое-что понимать. Значит, ты утверждаешь, что никакой сестры у меня не было?

– Нет, – он опять растерянно заморгал.

– Может быть, и мужа тоже не было?

– Нет. То есть, да. То есть, раньше он был. Но… вот сейчас… его нет…

Мои глаза сузились до предела. Я поняла, что сейчас – самое время нанести решающий удар.

– Так, может, это ты виноват в его гибели? – выпалила я. – Может, это ты сделал так, что он погиб в автокатастрофе?

В противоположность моим щёлочкам, его глаза широко раскрылись.

– Нет! – теперь он побледнел. – Нет…

– Детектив говорил мне, что все было подстроено специально, – продолжала я. – Автомобиль был полностью лишён тормозов. Тем более, что это был не мой автомобиль. Тот был синего цвета, а моя машина – зелёная. Так?

– Ты все помнишь? – отшатнулся он. – Джина, зачем ты обманывала меня всё это время?

– Куда ты дел тело Ника? – вопрос прозвучал в тишине палаты громовым раскатом.

Плечи отца опустились, голова поникла.

– Я не убивал его.

– Я тебе не верю.

Он бросился к моей кровати и упал на колени. Схватил мою руку, нежно прижал к щеке. Он был бледен, очень бледен. Только ужасный шрам пылал багряным цветом заката на белой коже.

«Цветок к сентябрю», – машинально подумала я.

– Папа, пожалуйста, не надо, – я осторожно высвободила руку. – Сегодня не стоит проявлять излишнюю нежность. Это меня лишний раз расстроит, а послезавтра – уже консилиум, мне необходимо быть в форме. Ты обещал со мной погулять.

Он часто закивал, глаза заблестели.

– Поэтому сегодня просто ничего не надо, – я удивилась своему спокойствию. – Лучше всё обдумать и сделать соответствующие выводы.

Я попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось.

– Ты что… хочешь… чтобы я… ушёл? – прошептал отец.

– Наверное, да, – кивнула я. – Сейчас нам желательно отдохнуть друг от друга. А что остаётся делать? Правды ты все равно не скажешь, по крайней мере, сегодня. Давай подождём до завтра. И потом, какое значение имеет продолжительность нынешней встречи, если впереди у нас целая вечность?

Он судорожно сглотнул и шмыгнул носом.

– Дело твоё, – голос прозвучал официально и сухо.

– Моё, – вздохнув, согласилась я.

Он медленно поднялся с колен, опустил голову и направился к выходу. Я посмотрела ему вслед и в этот момент подумала, что фигуру именно этого человека я и видела в своём сне. А ещё я подумала, что, уходя сейчас, он, возможно, уходит навсегда.

Подойдя к двери, он взялся за ручку, обернулся и грустно взглянул на меня.

– На дворе – сентябрь, – тихо произнёс он. – Осень окончательно вступает в свои права, вода в реках и озёрах становится мутной, и рыба уходит в глубину. Мне кажется, что и мы сейчас тоже уходим в глубину, подальше друг от друга. Дай Бог, чтобы это было лишь на время!

– До завтра, – на удивление цинично уточнила я.

– Да… – он ещё раз сглотнул. – Дженни…

– Меня зовут Джина, – поправила я.

– Разреши мне тебя называть так хотя бы сегодня. Это для меня очень важно…

Его голос дрогнул, и я почувствовала, как задрожали колени.

– Дженни, – в его глазах появились слезы. – Я хочу на прощание задать тебе ещё один вопрос. – Можно?

Я поняла, что сейчас не смогу произнести ни слова и лишь коротко кивнула в ответ.

– Дженни, – улыбка скользнула по его лицу, но она была унылой и тусклой. – Можно хотя бы сегодня ты будешь моим цветком к сентябрю?

– Сентябрь уже наступил, – ехидно заметила я.

– Я знаю, – он шумно вздохнул. Было заметно, что слова давались ему с трудом. – Но ты не ответила на мой вопрос…

Неожиданно мне стало тяжело. Весь цинизм моментально куда-то улетучился.

– Да, можно, – с трудом разлепив губы, выдохнула я.

– Я хочу, чтобы ты это запомнила. И, чтоб когда в следующий раз наступал сентябрь, ты знала, что являешься к нему цветком.

– Хорошо, – я опустила глаза.

И он ушёл.

Ушёл в печальный и терпкий, словно дым осенних костров, окружающий мир, который был мне теперь известен, но не был доступен. Я знала, что он уходит навсегда. Знала и ничего не могла с этим поделать.

Потому что в первый раз за все время пребывания в клинике я реально почувствовала, как мой разум начал медленно меня покидать.

7 сентября

За всю ночь я практически не сомкнула глаз. Я передумала обо всем, но ни к чему конкретному так и не пришла. Потому как не имела твёрдой уверенности, что все мои видения – это фрагменты периодически возвращающейся Памяти.

Безусловно, отец меня любил. И он меня досконально знал. Так может знать только человек, который действительно любит.

Он угостил меня маринованными огурцами, и они мне понравились. Он привёз мне зелёных яблок, и я была от них без ума. Он знал всё, даже мои гастрономические пристрастия.

Он подарил мне красивое кольцо, и оно пришлось мне по душе. Более того – оно мне идеально подошло. Отец никогда не спрашивал у меня размер безымянного пальца. Значит, он покупал мне драгоценности и раньше.

Он пришёл ко мне, благоухающий ароматом туалетной воды «Бертюжар», и мне понравился этот запах. Он сделал это намеренно, потому что когда-то у меня были такие же духи. Следовательно, покупал их мне именно он.

Так может ли человек знать так много тайных граней, доставляющих радость и удовольствие другому и при этом не желать ему добра и не любить его? Думаю, нет.