— М… м… Вы бы лучше как следует проверили свой прибор. Однако это все не имеет ни малейшего отношения к поискам Адоранны. Я-то был уверен, что она у вас. А если это не так… — О'Лири взглянул на Никодеуса с выражением полной беспомощности. — Кто же тогда?

— Так вы говорите, что Лод рассказывал о заговоре во дворце? — спросил Никодеус, задумчиво потирая подбородок.

— Я его не очень внимательно слушал. Я ведь был уверен, что он говорит о вас. Он был хоть и под мухой, но говорил достаточно осторожно, не называя имен.

— Ладно. Давайте подумаем: кому выгодно исчезновение ее высочества? Это должен быть некто, с амбициями узурпатора, близкий к трону и находящийся вне подозрений, — размышлял вслух Никодеус. — Не может ли это быть кто-нибудь из размалеванных придворных Горубла?

— Больше всех о троне мечтал Лод, да и об Адоранне тоже. Может быть, это Алан? Пожалуй, нет. Несмотря на его ошибки, я думаю, что он все-таки честный человек. Теперь вы. Не знаю почему, но я верю тому, что вы мне рассказали. Мне хотелось бы узнать, откуда стало известно, что я еду в город? Меня встретили уже у ворот. Вы уверены, что никому не проговорились?

— Уверяю вас, я был нем как рыба, даже королю Горублу… — Никодеус вдруг замолчал и о чем-то глубоко задумался.

— Так что насчет Горубла? — резко спросил Лафайет.

— Сразу же после твоего визита я имел разговор с его величеством. Тогда я не мог понять его намеков. Мне казалось, что он подозревал меня в том, что я покрываю тебя.

— Вы ему сказали, что я был здесь?

— Нет… Хотя вот сейчас, когда вы спрашиваете меня об этом, мне кажется, что он об этом знал… — Глаза Никодеуса вдруг округлились. — Боже мой, Лафайет! Возможно ли это? Я все время ищу какого-то пришельца, но король…

— Лод говорил, что кто-то хочет захватить трон, а ведь Горубл и так им владеет.

Никодеус нахмурился:

— Знаете, в подобных случаях это связано с какой-нибудь личностью, агентом, изменившим Центральной. Он ищет тепленькое местечко в менее развитом окружении, чтобы стать там диктатором. Центральная обычно не возражает, если это не влечет за собой какие-либо аномалии. Но мне никогда и в голову не приходило…

— …что он уже захватил трон, — закончил за него О'Лири. — Я не очень хорошо знаком с историей Артезии, но по некоторым наблюдениям у меня создалось впечатление, что короля Горубла не очень-то здесь жалуют. Ведь он пришел к власти лет двадцать назад, при весьма неясных обстоятельствах.

— Я был слепцом! — воскликнул Никодеус. — Я никогда не тестировал его. Да и кто бы стал подозревать короля? Но все сходится, Лафайет. Все сходится! Только у него была возможность свободно войти в ее апартаменты, не вызвав тревоги, увлечь ее за собой, спрятать в какой-нибудь комнате, а потом поднять крик!

— Но зачем ему все это? Она ведь его племянница.

— Если наша догадка верна, то никакая она ему не племянница, дружище! Он — пришелец, узурпатор, и прав на трон у него не больше, чем у вас! А Адоранна, как племянница предшествующего короля, представляет реальную угрозу, особенно если учесть его непопулярность в народе. А принцессу Адоранну все просто обожают.

— Тогда что же получается? Это он имел сговор с Лодом, и он же является заговорщиком? — задумчиво проговорил О'Лири, покусывая губу. — Постойте, Никодеус. Здесь есть одна неувязка: насколько я понял — Лод тоже откуда-то прибыл. Пользуясь вашей терминологией — из какого-то другого континуума; как и его динозавр, которого он держал у себя. Да и само его убежище — создается такое впечатление, что его откуда-то вырвали и перенесли в пустыню специально для Лода. Заговорщик, которого мы ищем, специально использовал Лода, чтобы отвлекать внимание, чтобы люди поменьше думали о его собственных делах. А убежище в пустыне и дракон — это, так сказать, только часть платы за сделку. Но единственный человек во всем окружении, имеющий внешние ресурсы для этого, — вы, Никодеус?

— Я?.. Но, Лафайет! Я же только инспектор! Не в моих силах переносить здания и распоряжаться тиранозаврами. Моя деятельность здесь ограничивается несколькими скромными приборами для наблюдения, и ничего больше! Не забывайте, что злоумышленник является пришельцем. Если он смог добраться сюда, то почему бы не предположить, что он смог сделать и все остальное?

— Все-таки вы не до конца откровенны со мной, Никодеус. Чем же на самом деле вы занимаетесь? Там, внизу, я видел какие-то огромные машины. Вряд ли они предназначены только для того, чтобы регистрировать данные подозреваемых.

— Чем я занимаюсь? Я вас не совсем понимаю, Лафайет.

— Там, в подвале, есть большая комната с железной дверью, и еще одна, поменьше, похожая на морозильную камеру.

— На что, на что? — Глаза Никодеуса забегали. — Вы сказали, похожая на большую морозильную камеру?

— Да, и…

— С большой дверью, на которой вот такой огромный запор? — он очертил его в воздухе.

— Точно! И что же это такое?

Никодеус застонал.

— Боюсь, Лафайет, что мы никогда больше не увидим Адоранну. Устройство, которое ты описал, очень похоже на транспортный корабль, предназначенный для доставки небольших грузов с одного координатного уровня на другой. Один такой корабль забросил меня сюда, и, я надеюсь, другой в свое время заберет меня отсюда. И если у Горубла есть подобный корабль, который он украл у Центральной, то скорей всего Адоранна уже недосягаема для нас.

— Вы действительно думаете, что человек, которого мы ищем, Горубл?

— А кто же еще? Ах, как жаль Адоранну! Она была такая милая девушка!

— Может быть, еще не все потеряно! — воскликнул О'Лири. — Давайте поскорей нанесем визит его величеству! На этот раз я не буду с ним миндальничать!

Когда они спускались по главной лестнице с третьего этажа, их заметил красномордый сержант охраны. Он закричал и подскочил к ним, держа наготове мушкет.

— Спокойно, сержант! — предупредил его Никодеус. — Я веду сэра Лафайета поговорить с его величеством по вопросу, касающемуся безопасности королевства! Соблаговолите вызвать охрану для почетного эскорта!

— Почетного эскорта? — Сержант угрожающе поднял свой мушкет. — Я должен оказывать почет этому негодяю, который похитил нашу принцессу?

— Я никого не похищал! — вмешался О'Лири в разговор. — Однако я знаю, кто это сделал. Но если вы собираетесь пристрелить меня, не выслушав, что ж, валяйте!

Сержант явно колебался.

— Опусти-ка лучше свою секиру, негодяй. Брось ее тут.

— И не подумаю! — резко заявил Лафайет. — Или пошли с нами, или отстань — мне все равно, но только не стой у меня на пути.

Лафайет повернулся и направился в королевские покои. Немного поколебавшись, сержант выругался и громко скомандовал охранникам следовать за ними. Мгновение спустя О'Лири с Никодеусом шли в плотном кольце из десяти человек, державших наперевес свои мушкеты и не сводивших с них угрожающих взглядов.

— Не вздумай дергаться! — предупредил О'Лири идущий рядом охранник. — Я сразу же прочищу ствол мушкета!

Лафайет подошел к покоям и, не обращая внимания на двух изумленных часовых, повернул замысловатую золотую ручку и широко распахнул дверь. Послышался неуверенный голос:

— Да как ты смеешь…

— Выходи, Горубл! — позвал О'Лири.

Он окинул взглядом шитые золотом портьеры, дорогие ковры, мебель с резными ножками и матовым блеском редчайших пород дерева. В комнате никого не было. О'Лири прошел через комнату к внутренней двери и распахнул ее. Это была богато украшенная ванная комната с огромной ванной и разными золотыми штучками. Следующая дверь вела в просторную спальню с кроватью под балдахином, напоминающим распущенные паруса. Лафайет, сопровождаемый Никодеусом, проверил еще две комнаты. За ними неотступно следовали в молчании стражники, полные благоговейного трепета от столь грубого вторжения в королевские покои.

— Его здесь нет, — сказал Никодеус, когда О'Лири осматривал королевские одежды в настенном шкафу последней комнаты.