— Послушай, дурак набитый, — начал король. — Ты не знаешь, что делаешь…

— Ты хотел факты, — сказал Лафайет, — тогда слушай. Ты сидишь на троне, на который не имеешь ни малейшего права. Ты похитил ее высочество, которая на самом деле никакая тебе не племянница. И сделал ты это потому, что она представляет для тебя определенную угрозу. Ты перенес Лода из Внешнего Мира с его любимцем ящером. К сожалению, придется тебя огорчить — я вынужден был убить их обоих.

— Ты… — начал было Горубл и сник, увидев, как палец О'Лири коснулся выступающей части около затвора оружия.

Пули просвистели прямо над ухом монарха и с чмоканьем впились в стену, сделав на ней ряд выбоин.

— Это всего лишь предупредительный выстрел, — успокоил короля Лафайет.

— А теперь выкладывай, где она?

Король стоял на четвереньках и трясся от страха. Его толстые щеки и двойной подбородок, обычно такие жизнерадостно розовые, были покрыты потом и приобрели какой-то безжизненный оттенок.

— Ну, хорошо, хорошо, не волнуйся, — пробормотал Горубл, поднимаясь с колен. Его все еще трясло. — Я расскажу тебе все, что ты хочешь узнать. Не буду скрывать, что все это время я хотел с тобой договориться. — Он стряхнул пыль со своего костюма. — Ты конечно же не думаешь, что я могу поступить по-свински, не так ли, мой дорогой? Я просто хотел, так сказать, объединить сделанные мной усовершенствования, а уж потом вызвать, то есть пригласить тебя или…

— Ближе к делу. Где она?

— Она в надежном месте, — поспешно заверил Горубл.

— Если с ней что-нибудь произойдет, я сверну тебе башку!

— Уверяю тебя. С ней все в порядке. В конце концов, я тебе не причинил ни малейшего вреда, так ведь? Я не кровожаден. Ну, а в тот раз был просто несчастный случай.

— Что, что? Ну-ка, расскажи мне об этом.

Горубл развел руками:

— Просто не повезло. Я пришел к нему в покои, чтобы сделать предложение, вполне разумное предложение, а он…

— «Он» — это твой предшественник?

— Ну да, мой предшественник. И не с чего ему было впадать в такой гнев. Ни с того, ни с сего он так разъярился… В конце концов, учитывая мои возможности и тот вклад, который я мог бы сделать, вполне можно было бы пойти мне навстречу. Вместо этого он повернул дело так, что будто бы я его оскорбил, как будто бы почетное предложение взять в жены его сестру можно трактовать таким примитивным образом. Недоразвитый народ!

— Ясно, ясно. Давай дальше.

— Меня это, конечно, задело. Я был с ним совершенно откровенен. Он напал на меня, мы схватились. В то время я был достаточно силен. Он упал.

— Ты, наверно, ударил его по голове?

— Нет. У него была шпага и, не знаю как, но во время драки он напоролся на нее. Укол пришелся прямо в сердце. Все произошло в одно мгновение. Он тут же скончался, понимаешь? И ничего уже нельзя было поделать.

Горубл вспотел и откинулся в изрешеченное пулями кресло, вытирая виски кружевным платочком.

— Сам понимаешь, что положение мое было незавидное. Не мог же я вызвать стражу и рассказать им, что случилось. Единственный выход, который был передо мной в этой ситуации, — избавиться от тела. Я перенес его вниз по внутренним проходам и… отправил его. Но что было делать дальше? Пораскинув мозгами, я решил, что выход только один — принять на себя верховную власть, временно, конечно, до того момента, когда эту проблему можно будет решить соответствующим образом. Я провел кое-какую подготовительную работу, созвал членов Совета, объяснил им ситуацию и заручился их поддержкой. Правда, нашлось два или три человека, которые пытались возражать, но они сразу успокоились, когда им в деталях объяснили их собственное положение.

— В основном мне все ясно. — О'Лири подошел к Горублу и упер ствол пулемета в его подбородок. — Веди меня к Адоранне, прямо сейчас! Остальные твои признания я выслушаю позже.

Глаза короля потемнели, когда его взгляд упал на холодную сталь оружия.

— Хорошо. Дорогое дитя в полном порядке.

— Хватит болтать. Покажи ее мне.

Горубл осторожно поднялся и пошел по коридору. О'Лири посмотрел по сторонам, Йокабамп как в воду канул. Клоун, похоже, исчез сразу же, как только понял, что дело пахнет керосином. Король шел впереди, двигаясь в полумраке по направлению к комнате, которую Лафайет определил для себя как «морозильную камеру». Под пристальным взглядом О'Лири король порылся в кармане, нашел ключи, повозился с замком, и тяжелая дверь беззвучно открылась. Горубл слегка отпрянул, ослепленный ярким светом, наполнявшим комнату. Внутри она представляла собой уютное помещение размером восемь на десять футов. Лафайет через открытую дверь увидел увешанную циферблатами стену и установки на консолях. Все это напоминало хорошо оборудованную электронными приборами кухню. У одной из стен он увидел Адоранну — со связанными руками и ногами и кляпом из шелкового шарфа во рту. Она была привязана к креслу с обивкой из золотой парчи. Взглянув на О'Лири, Адоранна широко раскрыла голубые глаза и начала изо всех сил рваться, пытаясь развязать веревки. На ней была бледно-голубая ночная сорочка, как успел отметить Лафайет, из богатой ткани, похожей на тончайшую паутинку. О'Лири ободряюще улыбнулся девушке и направил пулемет в сторону Горубла.

— Только после вас, ваше временное величество, — сказал он.

Горубл проворно вошел, быстро подскочил к креслу, к которому была привязана Адоранна, шмыгнул за него и обратился к Лафайету.

— Я должен еще кое-что тебе сообщить, — сказал король с самодовольным видом. — Во-первых…

— Оставим это. Развяжи ее.

Горубл поднял пухлую руку.

— Будь добр, потерпи немного. Я не думаю, что у тебя хватит смелости выстрелить в меня, когда я нахожусь так близко от предмета твоих вожделений… — И он фамильярно положил руку на обнаженное округлое плечико принцессы. — И если, несмотря ни на что, тебе захочется предпринять что-нибудь грубое по отношению ко мне, прошу учесть, что контрольный пульт находится у меня под рукой, — он кивнул на стену слева, где было множество переключателей. — Конечно, ты можешь остановить меня, но учти опасность рикошета, — Горубл самодовольно ухмыльнулся. — Я бы советовал тебе быть осторожнее.

О'Лири перевел взгляд с Адоранны на монарха. Действительно, стена была совсем рядом, и переключатели находились у него прямо под рукой.

— Ну, ладно, — выдавил он сквозь зубы, — оставим это…

— Находящийся здесь корабль, как ты, вероятно, уже знаешь, является стандартной моделью, используемой для коммуникационных целей. Он может доставить груз в любую заданную заранее точку, а потом вернуться в исходное место. Разумеется, при этом за пультом должен находиться оператор. Но есть и то, чего ты не знаешь. Я ввел кое-какие усовершенствования для своих, гм… особых целей!

Король кивком головы указал на место между собой и Лафайетом, все еще стоящим по ту сторону полуоткрытой двери.

— Подойди чуть-чуть поближе, чтобы я мог показать тебе эти усовершенствования. Так, хватит, отсюда уже все будет видно, — резко остановил его король, когда О'Лири подошел к порогу. — Для удобства я устроил все таким образом, что теперь могу доставлять полезный груз в любую точку, и при этом нет необходимости сопровождать его самому. — Он указал на многочисленные переплетенные медные кабели, свисавшие с панелей.

— Мои переделки, вероятно, весьма несовершенны, но я достиг желаемого. Я получил возможность перенести все, что находится в комнате и в коридоре, на расстояние, примерно, пятнадцати футов. — Он удовлетворенно улыбнулся и потянулся к переключателю.

О'Лири уже хотел стрелять, но тут же ярко представил себе, как разрывные пули раздирают нежное тело Адоранны. Он отбросил пулемет в сторону, бросился в прыжке…

…и упал лицом вниз. Лафайет лежал на песчаной дюне у каменной стены, возвышавшейся над нагромождениями прибрежного сверкающего льда. Задыхаясь от резких порывов холодного арктического ветра, сквозь пелену слез, застилавших глаза, О'Лири увидел совсем низко на черном небе маленькое пурпурное солнце и рваную линию ледяных торосов. Он ловил ртом разреженный воздух, который проникал в легкие, словно острые лезвия бритв. Лафайет предпринял попытку подняться, но ветер тут же сбил его с ног. О'Лири смирился и, свернувшись калачиком, пристроился в небольшой расщелине, образовавшейся в дюне. Его утешала мысль, что долго он здесь не пробудет. Должно же быть какое-нибудь место, куда он сможет перебраться из этого холода… В десяти футах от него каменная стена резко поворачивала. Там, за поворотом, среди нагромождений камней, обязательно должен быть какой-нибудь вход. Просто его отсюда не видно. Надо только добраться до него. Лафайет мысленно уже нарисовал его, потом… Вот!