— Ну, ну же, ваше высочество. Теперь все позади. Можно петь и танцевать.

— О-о, он все еще живой, — сказал Йокабамп, указывая на корчившегося на полу и стонавшего Горубла.

— Свяжи-ка лучше его, — предложил О'Лири. — Эта бестия слишком хитра, чтобы оставлять ее на свободе.

— Как прикажете, сэр Лафайет.

Карлик шагнул к Горублу и присел на корточки.

— Ну, вот и все, ваше величество. Есть ли у вас какое-нибудь последнее желание перед… перед…

— Что… — в изумлении уставился король. — Где…

— Лежите спокойно, ваше величество. Говорят, так легче.

— Легче? О, моя голова…

Горубл попытался сесть. Йокабамп не дал ему сделать это.

— Это было великолепно, ваше величество. Он победил вас, вырвал все ваши внутренности. Не смотрите, это слишком ужасно.

— Мои внутренности? Но я ничего не чувствую, вот только голова…

— Это благословенный дар природы. Лучше поторопитесь с последним желанием.

— Так что, со мной все кончено? — Горубл откинулся. — Ах, как жаль, Йокабамп… И все это из-за моего доброго сердца. Если бы я еще тогда разделался с младенцем…

— Доброе сердце? — прервал его Лафайет. — Ты убил короля, захватил его трон, сидел на нем более двадцати лет, притащил сюда головореза, чтобы он держал в страхе твоих подданных (которые на самом деле твоими не были), дал ему в помощь динозавра и, наконец, пытался разделаться с ее высочеством. И это ты называешь «добрым сердцем»?

— Совершив одно, я вынужден был совершить и следующее, — задыхаясь, произнес Горубл. — Ты и сам с этим столкнешься. Мне необходимо было чем-то отвлечь народ. В массах росло недовольство налогами. Даже по прошествии стольких лет очень многие задавали вопросы о причинах смерти короля. Их не устраивала моя версия — что я, дескать, его блудный кузен, который наконец вернулся домой. Поэтому мне пришлось помотаться в корабле и отыскать Лода, который жил черт знает где, в пещере. Я перенес его сюда. Потом я отыскал и притащил эту огромную безобразную рептилию. Все это соответствовало старинной легенде о драконе. Конечно, потом я собирался отделаться от него под аплодисменты черни. Но этот план привел к результатам, на которые я не рассчитывал. Все обернулось против меня. Пока я изо дня в день прислушивался к нарастающему ропоту недовольства, Лод постепенно набирал силы. Народ хотел видеть на троне Адоранну, ходили слухи об исчезновении принца, — он вздохнул. — Подумать только, я мог бы все сохранить, если бы нашел в себе силы убить младенца!

— О каком младенце вы говорите?

— Как о каком? Я имею в виду принца. Все, что я смог сделать, — это заслать его в другой мир. И вот, посмотрите, как это все против меня обернулось.

— Вы… услали маленького принца? — чуть слышно выдохнула Адоранна. — Вы жестокий, гадкий человек! Подумать только, я считала вас своим дядей! И все эти годы вы знали, где находится настоящий наследник престола!

— Нет, моя дорогая, я не знал. Он плакал в своей кроватке, несчастное дитя, не знавшее материнской ласки, а я, собственной рукой, сделал его полным сиротой. И я отправил его — сам не знаю куда. Но он выжил, и пожалуй, даже преуспел. Я думаю, что в этом заключена Вселенская справедливость. А теперь…

— Откуда вы знаете, что с ним все в порядке? — воскликнула Адоранна.

— Да взгляните на него сами, — сказал Горубл. — Вот он — стоит надо мной, смотрит сверху вниз взглядом, полным укора.

Адоранна застыла в изумлении. О'Лири озадаченно посмотрел по сторонам. Йокабамп многозначительно кивнул своей огромной головой.

— Ну вот, теперь у вас начались галлюцинации, — прокомментировал Лафайет. — К сожалению, для раскаяния уже слишком поздно.

Горубл пристально посмотрел на О'Лири:

— Ты хочешь сказать, что не знал этого?

— Чего этого?

— Ребенок — принц, которого я забросил куда-то двадцать три года назад, — это ты!

Адоранна, которая стояла за спиной О'Лири, запинаясь, громко воскликнула:

— В таком случае… вы, сэр Лафайет, являетесь полноправным королем Артезии.

— Постойте, постойте, — стал возражать О'Лири. — Вы что, с ума посходили? Я — американец. Первый раз я увидел вашу страну где-то неделю назад.

— Я узнал тебя по перстню, — сказал Горубл слабым голосом.

— Какой перстень? — быстро спросила Адоранна.

О'Лири протянул правую руку.

— Вы это имеете в виду?

Адоранна схватила его ладонь и повернула перстень, чтобы разглядеть печатку.

— Секира и дракон — королевская печать!

Она смотрела на Лафайета широко раскрытыми глазами.

— Почему вы не показали его мне раньше, сэр Лафайет — ваше величество?

— Он сказал, чтобы я перевернул его, — ответил О'Лири. — Но…

— Мне уже тогда надо было догадаться, что все мои планы рухнули, — продолжал Горубл. — Но я решил, что, бросив на тебя подозрение, я смогу безболезненно от тебя отделаться.

— Ну, положим, тюрьма была далеко не безболезненным местом, — вставил О'Лири.

— Тебе каким-то образом удалось бежать. И тогда потребовались более жестокие меры. С помощью усовершенствованного мною оборудования я выслал тебя. Я до сих пор не понимаю, как ты смог вернуться. Я следил за каждым твоим шагом и ждал тебя здесь, чтобы наконец раскрыть все карты. Но увы, все закончилось моим поражением, и вот — я лежу здесь, распотрошенный хищным чудовищем, которого спустил с привязи своей собственной рукой.

— Эй! — позвал изнутри корабля Йокабамп, где он с интересом рассматривал рычаги и циферблаты. — Это была всего лишь шутка, ваше бывшее величество. На самом деле с вами все в порядке. Вставайте! Мы посадим вас на вашего дракона, а потом вас будут судить!

— Я в порядке? — Горубл сел и стал осторожно ощупывать свои объемные телеса.

— Так значит… — Через открытую дверь он взглянул на свою, вернее когда-то им похищенную, машину.

В следующее мгновение он вскочил на ноги, проскочил между Адоранной и О'Лири и метнулся к выходу. Йокабамп схватил рычаг, подождал, пока толстый монарх не влетел в корабль, и дернул его. Раздался шум воздуха, и Горубл исчез.

— Я надеюсь, что он окажется в том же месте, где и его кошка, — сказал шут, вытирая руки. — Подлец оставил меня без работы, если, конечно, новое величество не захочет меня нанять! — И он с надеждой посмотрел на О'Лири.

— Потерпи немного, — запротестовал Лафайет. — Трон по праву должен принадлежать Адоранне. Я просто человек, случайно попавший сюда.

Принцесса взяла его за руку и тепло на него посмотрела:

— Я знаю, как разрешить эту проблему. Все станет на свои места, если мы… если я… если вы…

— О детки! — воскликнул Йокабамп. — Подождите, я сообщу это всем. Ничто не сможет поднять народный дух лучше, чем королевская свадьба.

Сверкающее собрание заполнило танцевальный зал. Все робко сторонились О'Лири, отдавая дань уважения его новому высокому положению.

— Как я полагаю, Лафайет, то есть ваше высочество… — говорил Никодеус.

— Выбрось из головы эту чепуху, все эти высочества, — прервал его О'Лири. — Королева — Адоранна. Я ведь уже говорил, как я сюда попал.

— Замечательно, — тряхнул головой Никодеус. — У вас было сильное природное влечение к этой части многомерной Вселенной, поскольку вы прожили здесь до двухлетнего возраста. Странно, что вы совсем не помните жизнь во дворце.

— Иногда мне кажется, что я что-то припоминаю. Но я думал, что это игра моего воображения. Ведь и язык я понял сразу. Наверное, все это было у меня в подсознании.

— Конечно, и когда вы уже сознательно пытались разрушить межкоординатные барьеры, в первую очередь вы должны были обратиться к той части Вселенной, где вы родились, и тем самым ликвидировать всплеск поля вероятности, который вы создали в другом континууме. Но раньше я не думал, что этого можно достичь без специального оборудования. Это настоящее достижение.

— Я сам до сих пор не могу понять, как все произошло, — прервал его Лафайет. — Ведь я все это выдумал. Как это могло оказаться реальностью?