С того дня как Вардан стал свидетелем моей истерики между нами установилось перемирие. Он перестал грубить, стал контролировать свою речь и старался чаще шутить. Навещал меня почти каждый день. В день второй операции, утром после разговора с родителями я позвонила Насте. Мы поговорили, по плакали как истинные девочки. Подруга пожелала мне удачи и просила позвонить ещё, после операции. Об Алане ни слова. И она и я молчали о нём. Обе понимали, что я сама должна разрешить этот вопрос. Но я все ещё избегаю его.

В палату постучав вошёл Вардан. С улыбкой на губах и букетом необычных цветов в руках. Подойдя ближе, он протянул их мне.

- На удачу, - сказал он.

- Спасибо, - улыбнулась в ответ.

- Как настрой? - он сел в кресло рядом с койкой.

- Страшно, - призналась я.

Цветы сладко пахли. Как жаль, что я в них совсем не разбираюсь. Могла бы сумничать по этому поводу. Невольно улыбнулась своим мыслям.

- По крайней мере сегодня ты улыбаешься. Не то, что в прошлый раз.

Я посмотрела на него. Вардан стал таким родным всего за две недели. Разве это возможно? Неужели настоящая я так легко сошлась с посторонним человеком, ещё и привыкла к нему? Такого со мной никогда раньше не было.

Он не был похож на парней которых я знала. У него на все своё мнение, он уверенно принимает решения. Иногда не считается с чужим мнением и делает по своему наперекор всему.

Например когда задумал отвезти меня на прогулку. Сколько бы я не отговаривала и не лягалась, он все равно взял меня на руки и посадил в кресло-каталку. Затем мы "гуляли" на свежем воздухе, в больничном парке.

В тот день я узнала кое что важное. Когда спросила его, почему он помогает мне, ведь я всего лишь неудачная копия Ани.

Вардан сказал, что они с Ани были хорошими друзьями. И не смотря на планы отцов, жениться на ней он не собирался. "Не имею привычки жениться на друзьях" - ответил он. Именно поэтому он ей не рассказал о глупом договоре. За неделю до того как её не стало, он был в Москве и они провели вместе день. О том, что Ани погибла ему сообщила мама. То есть, сначала ему сказали что погибла я, сестра Ани, затем стало известно, что все наоборот. Вардан честно признался, что был в смятении, долго не верил в произошедшее. Он приезжал на похороны, но мы тогда не пересеклись. В то время я совсем не выходила из нашей с Ани комнаты. Лежала на её половине кровати, обнимая подушку с её запахом. Я тихо сходила сума.

- Глядя на меня, они видели её, - рассказала я Вардану, - каждый Божий день я была живым напоминанием того, какую ошибку совершила. Я настолько увязла во всем этом, что переняла привычки сестры. Постепенно я стала похожей на Ани не только внешне, но и характером, одеждой... Потом начали сниться странные сны. Она приходила и просила отпустить её. Говорила, что то что я делаю причиняет ей боль. Я хотела исполнить её мечту и сделать как она просила. Отпустить. Но вот к чему это привело...

***

В который раз пересматривая видео со своим прыжком, я замирала в тот момент когда Настя кричит о том, что мы падаем. Я смотрела и задавалась вопросом: "Почему я?".

Затем мои мысли вернулись к Алану с кольцом. Нужно позвонить ему. Я не смогу всю жизнь прятаться от него. Уже набрала его номер, почти решилась осуществить вызов, когда за мной в палату зашла медсестра.

- Анаит, пора на зарядку, - сказала она.

Дважды в день я занималась восстановительной гимнастикой. Это должно вернуть рефлекс левой ноги. Признаться, после двух операций, хоть и успешных, как уверял Овик Масисович, я все ещё не чувствую левую ногу. Наверное если бы не этот добродушный старичок и оптимистично настроенный Вардан я бы давно уже сдалась.

После изматывающих сорока минут тренировок та же самая медсестра помогла мне вернуться в палату. Когда мы вошли, то увидели Вардана, который сидел в кресле.

- Привет, - улыбнулась я.

Он дрогнул словно его поймали за чем-то постыдным, но улыбнулся в ответ.

- Я сам, - сказал он и отпустил медсестру.

Вардан подхватил меня под мышками и помог лечь на койку. Он мог подхватить и поднять меня словно я пёрышко, а не человек.

- Как дела? - спросила я, когда окончательно устроилась на подушках.

- Нормально, - ответил он.

Вардан сидел в напряжённой позе, сцепив перед собой пальцы.

- Что-то случилось? - вновь задала я вопрос.

Он бросил на меня взгляд, потом на тумбочку. Затем и вовсе отвернулся к окну, откинувшись в кресле. Он был одет в белую рубашку, верхние две пуговицы которой были растегнуты, и классические чёрные брюки. Туфли отполированы так, что я могла бы легко рассмотреть в них своё отражение. Волосы зачесаны в одну сторону, и неизменная борода, что придавала его лицу некую суровость.

Я тоже посмотрела на тумбочку, но кроме телефона, стакана с водой и вечерних лекарств там не было ничего такого, что могло бы его расстроить. Разве что, он лазил в телефоне и наткнулся на...

- Нет, - в испуге вырвалось у меня вслух.

Вардан обернулся, в глазах его сквозило разочарование. Он смотрел так, будто ему нечего мне сказать. Как если бы между нами шёл многочасовой бессмысленный разговор и он никак не мог меня понять.

- Почему ты мне не сказала? - спокойно спросил он.

- Не сказала о чем? - спросила я, пытаясь выиграть время.

- Что у тебя отношения в Москве, - пояснил Вардан.

- Потому что это не правда, - ответила я.

Я безумно хотела чтобы он мне поверил. Чёрт возьми, это было чистой воды правдой! За 18-ть лет жизни у меня не было таких серьёзных отношений за которые мне могло бы быть стыдно сейчас перед ним! Он должен мне поверить.

- Вардан, ты все не так понял...

- Это видео, - он сдерживал себя, подбирая слова, - было снято в день прыжка.

Он не спрашивал. Я кивнула, подтверждая.